— Что? Теперь же нет крыс, — Скай торопливо огляделся по сторонам, но не заметил ни одной. — Почему ты не идёшь дальше?

— Попробуй сам, — ответил Колдун с усмешкой. — Всё равно ведь полезешь, что бы я ни сказал.

Скай посмотрел на него с сомнением. В чём же тут подвох? Пробраться через эти заросли ему было вполне по силам, а уж Колдуну-то, перед которым трава расступалась, и подавно.

Подвох, несомненно, был. Выяснить, в чём он состоит, Скаю, несомненно, предстояло самому.

Он твёрдо шагнул к зарослям, перенёс ногу через толстую ветку... и с запоздалым испугом услышал близкий треск. Треск множился, что-то вокруг задвигалось; ещё спустя мгновение он понял, что движутся ветви, неповоротливые, толщиной с руку, и гибкие, тонкие, осторожно обхватывающие его шею.

Тут ему стало не до геройства. Скай с отчаянным воплем рванулся назад, ветви впились в лодыжки и поясницу, ломаясь с сухими щелчками. Он рванулся ещё раз и полетел спиной на землю, оставив деревьям полрукава. Ветви сплелись как были и снова замерли. В них застрял лоскут его сарты.

Когда Колдун помогал ему подняться на ноги, Скай понял, что дрожит.

— Живые деревья!

Это было куда хуже крыс — хуже Проклятых, хуже любого чудища из сказок. Чудище можно прикончить, проткнув мечом.

— Живые, Колдун, они…

— Все деревья живые, Скаймгерд Хайтере, хоть и не все такие проворные, — отрезал Колдун раздражённо, отстраняя его с дороги. — А теперь перестань причитать и не мешай мне.

Он не сделал попытки прорваться сквозь чащу и не спалил её заклятьем, а вместо этого почтительно склонился перед сплетёнными ветвями, как кланяются хозяину дома.

— А штэммара хиллод-ре! Ирдэр’э-гем Ирконхерре, а лаинаи рекнэу, альднэ.

Ничего не произошло, и Скай с лихорадочной надеждой подумал: ничего не выходит, всё, сейчас-то нам уж придётся повернуть обратно, и мы уйдём из этого жуткого леса, и...

И тут раздался скрип, от которого кровь у него застыла в жилах. Ветки снова зашевелились, но вместо того, чтобы потянуться к Колдуну, схватить его, задушить, проткнуть насквозь, сломать ему позвоночник, они раздвинулись. Деревья выпрямились и застыли, прикидываясь обычными деревьями.

Путь был свободен. Он вёл в непроницаемую тьму.

Колдун обернулся к Скаю. Он был печален, и глаза его смотрели, точно у дряхлого старика.

— Я спрашиваю ещё раз, — сказал он из темноты, — последний раз. Не хочешь ли ты повернуть, пока ещё можешь? Ты и дальше пойдёшь за мной?

Скай стиснул зубы. Куда угодно за тобой пойду — лишь бы не этой проклятой тропой! Ох, Колдун, давай выберем любую другую дорогу!..

— Я хочу повернуть, — сказал Скай хрипло и выдавил жалкую улыбку. — Но ты этого не дождёшься. Идём.

* * *

Лес заметно поредел. Почти все деревья здесь были безжизненными, сухими — чернильно-чёрные, ясно видные в сумерках. Повсюду валялись нагромождения камней, покрытые мхом. Обломки колонн, остатки ступеней — когда-то давно тут была, наверное, настоящая крепость. Так давно, что эти безмолвные камни лежали вокруг, точно неприбранные мертвецы.

Теперь Скай видел небо, только с ним было не всё в порядке: оно было серое, с кровавыми клочьями облаков и тусклыми угольками звёзд. Серое с красным, ёжась, подумал Скай. Как пыль и кровь.

— Кр-ровь, — громко хрустнула под ногой ветка, и Скай заспешил за Колдуном. Если бы не его, Колдуна, спокойствие и не умиротворяющее тепло камня под сартой, Скай давно бы пустился бежать, вопя от ужаса.

По траве протянулись нити белёсого тумана. Колдун поглядывал на них с неудовольствием, но шагу не сбавлял.

Так они вышли куда-то на гигантскую — в половину Фир-энм-Хайта, не меньше — прогалину. Деревья торчали тут редко, высохшими обрубками. Всюду светлели камни. Обломки стен, плиты, ушедшие в землю, иногда угадывавшиеся под ногами.

Может, это была не просто крепость, а целый город, с волнением подумал Скай и осторожно провёл ладонью по шершавому камню. Да, точно, так и было. Совсем небольшой город, но весь каменный. Что за люди тут жили? Неужто Нархант? Делали ли они всё то же, что и мы? Уходили на войну, и торговали с соседями, и строили дома — и вот дома ещё здесь, а их...

— Тхэльр-райн... — пополз между камнями хриплый шёпот. — Пос-следний из ищущих...

Скай испуганно закрутил головой, но вокруг было пусто, только туман густел, плотный, молочно-белый, осязаемый. Что-то прошуршало в траве слева — что-то большое и тяжёлое, невидимое в тумане. Снова зазвучал шипящий голос — он был так мало похож на человеческий, что Скай едва разбирал слова:

— Тхэльр-райн обезумел? Он теперь ищет смер-рть? З-зачем ты пришёл?

— Я пришёл напомнить тебе о твоей клятве, — ответил Колдун ровно. Он стоял как ни в чём не бывало, опираясь на посох, но его глаза зорко всматривались в туман.

— Я чес-стно выполнял условия договор-ра, — зашипело вблизи. — Я не тр-рогаю невечных... Ты обещал мне покой... Твои стражи с-стерегут меня... Уходи!

Что-то мелькнуло в тумане между камней — очень длинная тень. Скай чувствовал, как слабеют колени, как сердце колотится в самом горле, мешая дышать, и как пульсирует тревожным теплом камень под сартой. А Колдун только усмехался.

— О, мои стражи справляются. Но мне хорошо известно, как ты пытаешься превратить этот лес в свои любимые мёртвые земли. Этого в договоре не было.

Шипение переместилось им за спины.

— Это моё пр-раво... Кроме договор-ра ничто не сдер-рживает меня... Гнев жалких невечных вроде тебя мне не с-страшен...

Невечных, с тошнотворным страхом повторил про себя Скай. Если мы для него — невечные... кто же это тогда?

Колдуну про «невечных» тоже не пришлось по вкусу, судя по тому, как гневно сузились его глаза.

— Твои потуги освободиться меня не волнуют. У меня к тебе вопрос, Тварь, и я ожидаю ответа, — проговорил он с холодной угрозой. — А если ты не ответишь, я отправлю тебя в Тишину — навечно, в самое её сердце.

В ответ из тумана донеслось сухое щёлканье, и Скаю стало тошно от мысли, что так оно смеётся.

— Ты не с-сможешь... Это мог бы с-сделать только один невечный… он давно мёр-ртв…

— Он много чего рассказал мне перед смертью.

— Нет! — тварь из тумана зашипела, точно разъярённый кот — огромный, чудовищный, одержимый духами кот. — С-старик не мог открыть тебе моё имя! Он нар-рушил обещание!

— Там, где он сейчас, ему уже всё равно.

Туман содрогнулся, и прямо перед Скаем с бешеным рыком взметнулась огромная тварь. Длинное змеиное тело не тоньше его туловища, зубы в несколько рядов — с палец длиной и тонкие, как иглы; огромные блёклые глаза, как у снулой рыбы — выпуклые, лишённые век, будто затянутые бельмами, но с бледными крапинками пульсирующих зрачков.

Скай с воплем отскочил и прижался спиной к Колдуну. На мгновение он словно почувствовал на шее эти страшные зубы.

Но челюсти твари клацнули впустую. Она зашипела и повторила бросок — и снова неведомая сила остановила её, как самый лучший щит.

Шипение стало похоже на рёв огня в кузнечном горне. Длинное гладкое тело, одетое в осклизлую чешую, заизвивалось в тумане, зашуршало по камням.

— Невечный с-ставит преграды? Они тебе не помогут...

Колдун рассмеялся.

— Не угадал. Вот так дела, а я-то думал, ты поймёшь сразу. Ты не причинишь вреда мальчику, потому что он поднял Звезду Тишины.

Страшные зубы заклацали, хвост с роговыми кольцами застучал по камням.

— Нет! Ты лжёш-шь! Звез-зды нет, она исчез-зла! Я потерял её!

— Кто-то теряет, а кто-то находит, — заметил Колдун скучающим тоном. — Странно, что ты сразу её не почуял, правда? Смелее, покажи ему, предводительский сын.

Скай испуганно оглянулся на Колдуна: в своём ли тот уме? Но он был, как всегда, безмятежен.

Воины не трусят, с силой сказал Скай себе. Отец бы и бровью не повёл. Отец бился с Проклятыми!

Скай заставил себя посмотреть прямо в гнусные бледные глаза, вытащил из-под сарты камень и только теперь заметил, что от него исходит слабое прерывистое свечение.