При виде камня змей завизжал и завертелся.
— Мой камень! Вс-сё, что я вынес из Глубин! Вер-рни её! Отдай её мне! Вор-р! Она тебе не принадлежит!..
— Звезда принадлежит тому, кто её поднимет, — оборвал его Колдун. — Этот камень нельзя отнять силой.
Жуткие зубы щёлкнули, сомкнувшись за невидимой стеной. Змей подался назад и свился в тугую спираль.
— Тогда он сам отдас-ст её! Звез-зда защищает лишь его тело...
Змей метнулся вперёд быстрее молнии, Скай невольно попятился...
...и оступился, когда из-под ног полетели камешки. Позади не было Колдуна, и вообще никакой опоры. Чудом удержав равновесие, Скай обернулся.
Ни ночного леса, ни обломков древних стен. Ни тумана в траве, да и вовсе никакой травы — одни шершавые камни, а дальше скала отвесно обрывается вниз, и там глухо рокочет море. Матовое, почти чёрное, загустевшее, скалящееся острыми утёсами до самого горизонта. Скай ни разу не видел, чтобы море выглядело так. Если бы не ледяной ветер, хлещущий его по лицу, Скай решил бы, что всё это ему привиделось.
— Это моя родина. Видиш-шь, как она непохожа на твою? — произнёс вкрадчивый свистящий шёпот, исходящий сразу отовсюду. — Этот камень пришёл вмес-сте со мной, Он не был рождён в вашем мире и обладает с-силой, вам неведомой... Невечные не с-сумеют пробудить её, но я — с-сумею... Эта сила может дать тебе вс-сё, что пожелаешь... Она поможет тебе вер-рнуть утраченное...
Бешеный порыв ветра сбил его с ног, но уже падая, Скай почувствовал знакомый запах. Тот запах, который окружает тебя всегда, так что в конце концов его и замечать перестаёшь, пока не вернёшься из чужих мест. Рыба, водоросли, ветер с моря...
Скай вскочил, путаясь в ногах. Море и правда было перед ним, гладкое, сверкающее на солнце, как начищенное серебряное блюдо. И город был на месте, и зал свитков, и причал, и лодочный сарай. Седобородый старик вместе с маленьким парнишкой спускал на воду лодку. Это был Вийниров дед. Скай и сам не раз ходил с ним рыбачить вместо того, чтобы упражняться в верховой езде. Отец поначалу сердился на него за это, но потом перестал... смирился, наверное, что младший сын ни на что не годен…
Но где же змей? Где лес? Где Колдун?
А может, с отчаянной надеждой подумал Скай, ничего и не было? Я просто заснул на солнцепёке, в том овражке за стеной, вот мне и снились всякие глупости. Колдун со своим вороном, оживающие деревья, змеи говорящие — ровно что в тех небылицах, которые Нэи любит рассказывать...
Это была, конечно, трусливая мысль.
— Вот ты где, сынок.
Он замер, застыл, даже дышать перестал. Ноги словно в землю вросли, и сердце забилось со страшным усилием. Да я всё ещё не проснулся, подумал он беспомощно. Я или сплю, или… просто ошибся. Я мог ошибиться, много зим ведь прошло.
— И не делай вид, будто не слышишь меня! Близнецы уже давно вернулись, а ты что, опять прячешься? Из-за чего вы на этот раз повздорили?
Скай не выдержал и обернулся, и ему показалось, будто что-то ударило его в грудь. Перед ним стояла невысокая женщина, очень красивая. В руках у неё была корзина, полная трепыхающейся рыбы, выбивающиеся из-под головного платка пряди золотились на солнце.
И она улыбалась.
— Матушка?
Скай бросился вперёд и тут же почувствовал, как что-то мягко задерживает его.
— Она вернётс-ся, — ласково прошелестел голос у него в ушах. — И больше никуда не исчез-знет... Я верну твоих братьев... всех твоих родичей… Я верну в Ваар мир-р...
Что-то тянуло его прочь, небо лопалось, как мыльная пена, и мать, не переставая улыбаться, делалась всё дальше и дальше. Скай сопротивлялся, вопил, рыдал, рычал от бессилия, протягивая к ней руки. Руки в глубоких укусах, покрытые зелёными пятнами от целебных листьев.
Целебные листья… кусачая пушистая крыса… а Колдун, подлец, смеётся, нет чтобы помочь…
Руки опустились сами собой. Это был не сон, подумал Скай и заставил себя закрыть глаза. Я не сплю. Я в Великом лесу. Я правда пошёл с безумным Колдуном в безумное путешествие. Хермонд правда хочет избавиться от меня. Отец правда ушёл на войну. Матушка...
Камень был такой горячий, что делалось больно. А туман под ногами, наоборот, дышал смертным холодом.
Неужели я хочу валяться в этом тумане вечно и смотреть сны — пусть даже такие замечательные?
А разве нет?
Не знаю, я не знаю! Наверно, я просто трус!
Скай сжал звезду в кулаке и открыл глаза. Он смотрел прямо в гнусную змеиную морду.
— Это всё неправда!
— Это с-станет правдой, ес-сли ты отдашь мне камень... Отдай его... Отдай его мне!
От злобного рёва заложило уши, в лицо полыхнуло огнём, Скай заслонился руками и услышал, как Колдун говорит:
— Ни ламарра! Заткни свою лживую пасть. Звезда Тишины способна на многое, но даже ей не дано воскрешать мёртвых.
Пламя сгинуло без следа. Сырость и ночной холод обступили Ская со всех сторон, и он осмелился убрать от лица руки. Угрюмый лес (увы) был на месте, Колдун (к счастью) — тоже. Он стоял на шаг впереди и держал в вытянутой руке посох, как воины держат меч.
— Камень ты не получишь, но жизнь ещё можешь сохранить. Отвечай, как мне найти дорогу в Сокрытую Гавань?
Змей покачивался, поднявшись на свёрнутом кольцами хвосте. Он злобно щерился на посох, но нападать не осмеливался.
— Эта дор-рога важна для тебя, не для мальчика, — проговорил он рокочущим шёпотом; бледные глаза обратились к Скаю, и кроме злобы ему почудилось ликование. — Ты лжёш-шь ему... Тебе не нужен ученик, тебе нужен камень... Ты не с-сказал ему о видении... не с-сказал о том, как падёт его город...
Гнусный холодок пополз по позвоночнику.
Мой город?
Лицо Колдуна оставалось бесстрастным, даже скучающим, исходящую от него угрозу можно было почувствовать кожей.
— Не испытывай моё терпение, Тварь, оно уже на исходе. Как мне найти дорогу в Сокрытую Гавань?
— Сигнальные огни не зажглис-сь... — продолжал змей, растягивая пасть в ухмылке. — Йенльянд пал, а теперь черёд Фир-р-энм-Хайта… Проклятые… они уже близ-зко… и среди них есть колдун…
Он лжёт. Так ведь? Просто смеётся надо мной… хочет меня испугать… да?
— Как мне найти дорогу в Сокрытую Гавань?
— Ты видел, Тхэльр-райн… так же, как и я… Город падёт в огне и крови… и дня не пройдёт…
— Открой мне дорогу.
— Ты не с-сказал мальчишке… Решил зас-слониться им от меня, как щитом…
В бледном свечении, исходящем от тумана, глаза Колдуна вдруг потемнели, лицо исказилось от ярости. Полыхнула ослепительная вспышка, и змей повис над землёй, корчась, как червь на крючке. По влажной чешуе метались крошечные молнии, пасть судорожно разевалась — но отрывистые звуки, вылетающие из неё, походили на смех.
— Открой! мне! дорогу!
— Постой! — крикнул Скай. Он пытался заглянуть Колдуну в лицо, но пляшущие отсветы молний делали его похожим на жреческую маску. — Подожди, Колдун, сперва… скажи, это правда? Ты видел… это? их? Проклятых? Йенльянд и… Ты это видел?
Он был уверен, что услышит в ответ смех, так нелепо всё это звучало. Ведь прошло всего три дня… Ведь у Йенльянда тоже есть укрепления, они мощнее фир-энм-хайтских вдвое, потому что Великая Граница оттуда совсем близко… Ведь сигнальные огни на то и нужны, они никогда не подводили, со времён короля Канойдина, ведь…
Но Колдун не рассмеялся — даже не взглянул на него.
— Ты ничего не можешь сделать.
Ничего. Ты ничего
Ничего не можешь
Как все дети, женщины и старики, ты останешься в городе.
И если они придут, ты будешь сражаться вместе со всеми.
Если они придут. Они уже близко, и среди них есть колдун.
Как падёт его город. В огне и крови.
Скай почувствовал, что падает в какую-то необозримую пропасть, так стремительно, что сердце не поспевает.
— Ты знал? Ты видел? Почему ты не сказал мне?! Я бы...
Я остался бы в городе!
