— Штрафовать таких надо! — разорялась тетка. — Нет на вас святых госдумцев, защитников нашенских! Нет законов правоверных, тьфу, прости хосподя, православных! Но если вы заплатите мне копеечку, я, так и быть, не стану никуда писать…

Сначала прыснула Женька. Кай долго ожидать себя не заставил и тоже расхохотался: громко и весело, выпуская вместе со смехом все напряжение, пустые и не слишком треволнения, свои сегодняшние потрясения. Не слушая тетку, они взялись за руки и направились обратно: вниз с холма. Так идти было гораздо легче.

Кладбище миновали, но садиться на автобус повременили. По крайней мере пока было очень приятно идти по лесу. Вскоре перестали попадаться люди, только редкие машины время от времени проскальзывали по дороге туда-сюда. Догнал и перегнал их автобус, вряд ли стал бы останавливаться, даже если бы подняли руку.

— Пойдем, кое-чего покажу, — сказала Женька и сошла с насыпи на едва различимую тропинку, а затем углубилась в лес.

— Ты только меня не бросай. Заблужусь, — предупредил Кай.

— Здесь почти невозможно заплутать. Куда-нибудь да выйдешь, — произнесла она, но смирила шаг. — Недалеко. Да и хорошо так путь срежем.

Птичий гомон в вышине, шелест деревьев, упругая подстилка из осенней листвы под ногами. Кай никогда раньше так остро не чувствовал лес: не мог, не его это было. Вероятно, лекари чего-то такое ощущали — они же маги жизни. А он общался с потусторонним, с теми же духами. Каждому свое. Но в мире Женьки все оказалось совсем иначе.

— Под ноги смотри, — Женька хихикнула, когда он в который раз запнулся то ли о камень, то ли о вышедший из почвы корень, то ли вообще на ровном месте. — Леший к тебе присматривается.

Кай остановился. Потому как не мог больше противиться настойчиво тянущему его чувству.

— Жень…

— Что еще? Устал? — усмехнулась она, но умолкла, когда проследила за его взглядом.

— Нам, кажется, туда, — сказал Кай, даже имя очередного (снова наверняка фольклорного) персонажа проигнорировал, и тотчас спросил: — А что там?

— Овраг.

— Только лишь?

— Змиев камень.

Название, разумеется, осталось для Кая пустым набором звуков.

— Вероятно, во всех лесах такие имеются, — начала рассказывать Женька и действительно сменила направление. — Некоторые люди зовут их могилой Олега. Был в древности такой князь: Олег Вещий. Легендарная и вместе с тем исторически достоверная личность: собиратель земель русских, побиватель врагов, волхв и чародей, справедливый правитель. По преданию умер от укуса змеи, потому камни и Олеговы и змеевы одновременно, но как-то не слишком в такую гибель верится. Просто Олег должен был передать княжий престол подросшему сыну своего побратима, который и считался до него главным князем, но рано погиб. Олег, как и условлено, престол передать хотел, но народ не желал такого князя лишаться.

— Дилемма.

— Именно. К тому же не могло быть у Олега могилы. Он ведь чародей и князь, еще и язычник. Да он бы восстал и прибил бы того, кому пришло бы в голову в землю его закопать червям на поживу. Так что никаких захоронений, а ладья да огонь, прилетевший со стрелами верных побратимов.

— Но камень непрост?

— А то! Мало того, что из земли вырос, временами опять в землю уходит. А еще змеи его любят.

И верно. Если приглядеться, двух темно-серых пресмыкающихся вполне удавалось разглядеть.

— Только не беспокой без нужды, — предупредила Женька.

— Отомстят?

— Красивые. Хорошие они. Тревожить жалко.

Нечасто Каю попадались девицы, которым, как и ему, нравились бы змеи. Впрочем, и среди мужчин таких почти не наблюдалось.

— Согласен.

На первый взгляд змейки были самыми обыкновенными. А вот в магическом видении исходило некое свечение. Но действительно ли от представительниц змеиного племени или от камня — попробуй-разбери.

— Место силы, — проговорил Кай и добавил: — Старое, если не древнее, так и не скажешь оно ли питает то, где сейчас храм выстроен, или наоборот.

— Ладно. Пошли, — сказала Женька. — Древности — это, конечно, здорово. Только, боюсь, они свою работу выполняют справно, себя не жалеючи, а потому нам на их помощь уповать не стоит. Что мы с пришлыми делать станем?

— Ты про имперцев?

— А о ком же? — произнесла Женька. — Очень не люблю, знаешь ли, самозваных доброхотов, жаждущих добра для себя за мой счет. Еще и несущих ахинею вроде: я должна благодарить небеса за то, что их повстречала. Ну на фиг! И чтобы мой мир порушили не хочу тем более, меня он вполне устраивает таким, каков есть.

— Даже ради возвращения магии? — поинтересовался Кай.

Женька перепрыгнула через небольшой ручеек, Кай последовал за ней.

— Не спорю, интересно было бы, например, взлететь.

— Не-а, не получится, — заметил он. — Такое магам не под силу. Ну если только некоторым, сильно повернутым именно на полетах.

— Воздушный шар или дельтаплан смастерить не проще ли?

— Чего?

Женька махнула рукой.

— Ну хотя бы огонь вызвать и подержать на ладошке, — предложила она, — и чтобы не жегся.

— Такое возможно вполне, — Кай щелкнул пальцами, и протянул к ней руку.

Посреди ладони заплясал маленький огонек темного пламени. И оно действительно не обжигало: ни его, ни прикоснувшуюся Женьку.

— Красиво, — с восторгом произнесла она, и Кай подумал, что никогда не видел такого. Более того, не попади в этот мир и не увидел бы никогда.

Потому что некромантка, обладающая теми же возможностями, какими обладает и Кай, никогда не будет так завороженно смотреть на… вообще-то проявление очень простенького заклятия. А всем прочим — людям, не обладающим даром, или, тем более, светлым — проявления темной силы неприятны. Уныние и страх — вот те чувства, которые вызывает у них соприкосновение с проявлениями той стороны. Оттого и зовут силу Кая — аурой смерти.

И пожалуй… Кай тоже не хотел бы, чтобы Женькин мир изменился, став подобным всем прочим.

— Но знаешь, Кай, сдается мне, что, например, электричество, автомобили, самолеты — тоже в каком-то смысле можно счесть магией. Скажешь, нет?

— Скажу: да.

— Так и что мы предпримем с имперцами?

— Я их уничтожу, — сказал Кай: просто и без малейших сомнений в голосе.

Шепот, робкое дыханье,

Трели соловья,

Серебро и колыханье

Сонного ручья,

Свет ночной, ночные тени,

Тени без конца,

Ряд волшебных изменений

Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,

Отблеск янтаря,

И лобзания, и слезы,

И заря, заря!..

(А. Фет)

Заговор он услышал по дороге домой… вернее, по дороге в жилище Женьки. Снова пришлось ехать на автобусе, но путь стал короче вдвое, а благодаря присутствию читающей заговоры старой барышне вовсе миновал незаметно. И с тех пор ритм заговора звучал в висках, вторил пульсу, оживал в памяти, не забылся за ночь, хотя, прежде чем отправиться спать, Кай и Женька долго говорили, обсуждая план действий. Звучал, когда Кай проснулся, шел к дому у леса, словно на эшафот, но и не думал остановиться. Нечто подсказывало ему: шанс представится лишь сейчас, потом станет поздно, и ничего уже изменить не выйдет.

Нашептывала ли то его темная сила? Предчувствие, в котором некроманты несильны? Духи, дотянувшиеся из-за грани? Или навевала неявная, но по-прежнему присутствующая в этом мире магия? Он не знал. Кай так и так отступать не собирался.

— Не терплю банальщины, но будь аккуратнее, — Женька тронула его за плечо.

Она снова отправилась с ним. Иначе попросту, вероятно, и быть не могло. Правда, сошлись на том, что Женька станет ждать на улице, когда как Кай зайдет в подъезд прямиком за… как там его? Братом Люци? В том, что главный светлый не выйдет в этот раз, Кай был абсолютно уверен. Во-первых, тот сам сказал о том своему прислужнику (Кай снова слушал разговор через кота). Во-вторых, кошки не собрались возле двери, ожидая, когда удастся вымяукать неудовольствие от эдакого соседства — верный признак того, что прислужник просто быстро зайдет в дом сам.