— Видать, окончательно уехала кукухой.

***

— Да сколько можно на детской площадке своих псин выгуливать?!

Песочницу, пользуясь отсутствием игравшей на ней детворы — почти полдень, кто в детсадах, кто в школах, кто по домам сидят — и присутствием мамочек-бабушек, оккупировала свора мелкой собатни. Ошейников не было ни на одной, зато имелись сбруи, к которым на спине можно было прикрепить поводок. Любой уважающий себя барсовок на такую добычу чихнул бы да пришиб. Но вот шума эта свора производила много. Еще и гадила там, где не стоило.

Тишине не способствовала и ругань, затеянная двумя соседками.

— Ой прям! Можно подумать, беспризорные тут не гхадють. Не гхадили бы, мои б на эту песочную кучу и не пришли, — с неприятным слуху гха-кающим акцентом отбрехивалась владелица своры. — Мои пусеньки привитые хотя бы.

— Хотя бы?! — кричала другая соседка. — Да по тебе административка плачет!

— Ну, давай-давай. Мы пугханные. Сногха участкового ко мне подошлешь? И чо? Це мой двор и хата у меня в этом доме честно купленная. Права имею гхулять, хде охота, а правилами свойми переедешь в Москву и будешь там тыкать. Там идиетов многхо.

За плечами шевельнулась тьма. Ей, как и Каю, порядком надоело слушать склочную владелицу собак, которая и сама понимала, что неправа, но признавать этого не хотела и не собиралась. Ну да решить проблему тишины можно было всякими путями. Кай позволил отделиться от тени части и послал ее к песочнице. Воздействовать он собирался на соседок. Не так и сложно разогнать по домам женщин, у которых внезапно заболели головы: сами сбегут, обвинив друг друга в своих горестях. Однако Кай точно не ожидал, что свора мелких собачонок внезапно даже не затявкает, а взвоет и завизжит в унисон. Собаки ощутили направленное на женщин слабое проклятие и принялись бесноваться. Они катались по песку, подпрыгивали, принимались вертеться, гоняясь за кончиками собственных хвостов…

— Бешеные! — закричала соседка и полезла в сумку за телефоном.

— А ну поклади трубку! — чуть ли не с кулаками кинулась на нее владелица собак.

Кай развеял проклятие, но на ситуации это не сказалось никак. Шавки продолжили бесноваться, соседки — грызться еще ожесточеннее.

— Сарынь на кичку! — вклинился в склоку еще один голос, неожиданно мощный, перекричавший и баб, и собак. Последние аж присмирели. И похоже, никто не ожидал настолько зычного командного крика от дяди Мити. — Притихли все!

Собаки замотали головами и прижали хвосты.

Слово за слово. Солировал дядя Митя, и как-то само собой вышло, что и соседка в ветслужбу звонить не стала, и владелица собак позвонила и купила куб нового песка для детской площадки. Рабочих с местного ЖЭКа выбить обещался уже дядя Митя, и, судя по всему, он знал, как быстро и без ругани это устроить.

Впору было размышлять на тему: не все проблемы этого мира можно решить с помощью дара. Даже столь незначительные, как усмирение двух склочных теток. Так-то понятно — и в его родном мире не всегда все решалось наложением проклятий, а здесь… здесь животные оказались намного чувствительнее людей.

Хорошенько обдумать данную тему не вышло. Каю стало слегка не до раздумий, поскольку из темноты подвала за ним пристально следили два ярко-бирюзовых глаза.

***

— Извини, подзадержалась, — Женька выпорхнула из подъезда, взбежала вниз по лестнице и притормозила у лавочки, только затем заметив кроме Кая новое действующее лицо: — Ой, котик.

— И не просто котик, а Флинт, — возник, словно по волшебству дядя Митя. По крайней мере, Женька не заметила, когда он подошел. — Он местный подвал держит.

Кот терся о ноги Кая и неумолчно тарахтел. Большущий с зелеными глазищами, рыжий в коричневую полоску, гладкий, с множеством затянувшихся шрамов по всему телу. Не возникало сомнений, что он — местный барон. Вот только вел он себя так, как самым главным котам, вроде, не положено. А Кай сидел в какой-то прострации и, похоже, даже не заметил, кто подошел, о чем говорил, смотрел куда-то внутрь себя и глупо улыбался.

— А… чего это он? — проронила Женька.

— Флинт? — дядя Митя прищурился. — Уважение выказывает. По-своему: по-кошачьи. И, вроде как, благосклонность. А твой лунатик поплыл совсем. Кошатник?

— Вроде того, — Женька коснулась плеча некроманта и позвала: — Кай…

Улыбка пропала, взгляд стал осмысленным.

— Интересно…

— А то! — дядя Митя плюхнулся на лавку рядом. Кот посмотрел на него долгим взглядом и медленно, полным достоинства величавым шагом направился обратно в подвал. — Флинт у нас знаменитость. Реально кот гипнозом обладает. Вот не преувеличиваю ни разу! Потому как иначе он не крал бы с такой легкостью у Семеновны сосиски из морозильника. Ну чего ты смеешься, Жень? Ай, да ну тебя!

— И как же крал, Дмитрий Михайлович? — поинтересовался Кай.

— Ну, Семеновна на третьем этаже живет, ветки чуть ли не в кухню лезут, а по веткам — кот. Приходит в кухню, садится и смотрит глазищами своими зелеными. Зырк-зырк. Еще и мявкает, — дядя Митя рассмеялся и ударил себя по коленке. — Короче, здесь бабенка и пожестче не выдержит, а Семеновна и подавно тянется сосисочкой котичку голодненького подкормить. Хотя, конечно, опосля говорит, ни за что да не в жизнь и вообще кошек недолюбливает, шерсть от них по всей квартире, даже от гладких.

«А ты уверен, что тебя преследовали и хотели похитить из-за некромантии? Может, из-за какой-то другой магии?» — с тех пор, как Женька высказала это предположение, оно не давало Каю покоя. Он, разумеется, знал, что некро-дар заглушает любой другой, однако вошел же он в туманный лабиринт, видел все те «кривые отражения» и сумел пройти в одно из них, спутав с собственным миром.

И его внезапные перемещения тоже имели место.

Оттого Кай и не придал особого значения, когда очутился в знакомом коридоре. Провел ладонью по чуть шершавой стене, вдохнул сухую прохладу лаборатории. В Женькином мире на него накинулись множество запахов, начиная от вполне приятных и заканчивая отвратной вонью выхлопных газов от самоходок. А здесь, в лаборатории, их не было. Совсем. И уже это их отсутствие казалось отдельным ароматом.

— Тебя можно поздравить с возвращением? — Лео обернулся стоило Каю войти.

Он стоял возле стола с колбами, в которых поминутно пенилась и булькала, постоянно меняя цвета очередная жидкость. Лео проводил эксперименты всякий раз, как у него выдавалось свободное время. Эксперименты и научные изыскания были для него лучшим отдыхом, способом отвлечься от насущных дел и чуть ли не страстью. Кай, пусть и не являлся совершеннейшим профаном в алхимии, так по-настоящему ею и не увлекся. Сыск и распутывание всевозможных преступлений, охота на злодеев и уничтожение кровожадных тварей, привлекали его гораздо сильнее.

— Ненадолго.

Даже будь у него возможность остаться здесь навсегда, Кай не пожелал бы воспользоваться ею. Именно в мире Женьки скрывались имперцы. Более того, они желали прогнуть этот мир и всех его обитателей под себя. Ну а Кай был тем, кто мог хотя бы попробовать помешать им — не больше, но и не меньше.

Ему очень требовался совет. Не очередная цепочка предположений. Не, как называла Женька, мозговой штурм. А разговор с тем, кто многократно более опытен.

Вот только стоило Каю сделать всего два шага, подойти к наставнику и названному отцу ближе, как…

Лаборатория оказалась пуста. И даже духа-охранителя Кай не сумел дозваться.

***

— Ну что тебе рассказать? — покачивая ногой в такт мыслям, проговорила Женька. — Работаю в газете, но ты о том и так знаешь. Очень хочу вести с Пал Палычем криминальную хронику, а приходится всякой всячиной заниматься.

— Вроде описания своих впечатлений от города?

— Вот-вот, — Женька нахмурилась. — Знаешь, возникали у меня мысли по поводу тебя. Некромант-попаданец же. Ух, сенсация. Только ту небывальщину, что происходит, даже желтая чухня по эзотерике не напечатает. Разве лишь садиться за роман фэнтезийный, но у меня со временем туго. Да и искать, кому роман этот впихнуть — мучение.