— Я тут ещё по делу, — сказала Уинн, когда я передала ей кофе и выпечку.

Я подавила стон.

— Хорошо.

— Мы можем поговорить на кухне?

— Эм... конечно, — я оглядела зал, убедившись, что посетители пока не нуждаются во мне, и пошла следом за ней. — Что случилось?

— Когда я пришла в участок этим утром, мне пришло сообщение от агента ФБР. Он перезвонил по запросу, который я отправляла на прошлой неделе.

Сердце забилось быстрее. Участие ФБР — это хорошо для Вэнса? Или плохо?

— Окей? — протянула я.

— Этот агент работает по делу Кормака Галлагера. Я рассказала ему о тебе и о том, что, по моему мнению, именно он напал на тебя.

— А про Вэнса упомянула?

— Нет, — Уинн покачала головой. — У него и так проблемы на работе из-за той стрельбы. Не хотела, чтобы он получил ещё и за это. Для меня он просто турист, который приехал в Монтану отдохнуть и много гуляет в горах.

Стрельба? Какая стрельба? О чем говорила Уинн? Вэнс не упоминал о стрельбе.

— Я позже позвоню Вэнсу, — сказала Уинн, сделав глоток кофе. — Полагаю, он сегодня в горах.

Мне удалось кивнуть, все еще пытаясь привести мысли в порядок. Какая стрельба?

— Я позвонила в ФБР, потому что это их дело. Если это действительно Кормак Галлагер, то это федеральное дело. Это их юрисдикция.

— Значит, они приедут сюда?

— Нет, — покачала она головой. — Агент сказал, что, если это и был Кормак, он давно покинул Куинси. Без следов и зацепок искать нечего. Более того, он был недоволен тем, что я не уведомила их сразу после происшествия на реке.

— Но мы тогда даже не знали, кто он, — возмутилась я. — Если бы не Вэнс, возможно, никогда бы и не узнали.

— Агент был другого мнения. По его словам, Кормак до сих пор на свободе из-за меня и недостатков в работе местной полиции.

— Это несправедливо.

Её плечи опустились.

— Возможно. Но мне жаль, что мы его не нашли.

— Это не твоя вина. Ты старалась.

— Нужно было стараться сильнее.

— Даже тогда... не думаю, что это что-то изменило бы.

Это была суровая реальность, с которой я не хотела сталкиваться.

Кормак исчез.

Он покинул этот район после реки, унося с собой не только мой шанс на восстановление справедливости, но и возможность Вэнса обрести покой.

— Он ушел, не так ли? Кормак?

Я не могла спросить об этом у Вэнса. Не хотела заставлять его отвечать.

— Скорее всего.

— Именно поэтому ты позволила Вэнсу продолжать искать?

— И да, и нет. С его опытом, если бы что-то можно было найти, он бы нашёл. Но, думаю, этот поиск помогает ему отвлечься от всего остального.

От стрельбы?

— Иногда, после чего-то настолько ужасного, тебе просто необходимо вспомнить, почему ты полицейский, — взгляд Уинн был рассеянным, она смотрела в невидимую точку на полу. — Сделать что-то хорошее. Я не могла отнять у него это.

И за это я всегда буду ей благодарна.

— Я люблю тебя, Уинн.

— И я тебя, Лайла, — её глаза смягчились. — Ты влюбляешься в Вэнса, да?

Лгать не имело смысла, но я решила уйти от ответа.

— Он уезжает.

Может быть, другой друг, другая сестра убедили бы меня попросить его остаться. Может быть, предложили бы попробовать отношения на расстоянии. Но Уинн просто обняла меня, прошептав «Мне жаль», прежде чем выскользнуть из кухни и вернуться к работе на станции.

Оставшись одна, я достала телефон и ввела в поисковую строку: стрельба Вэнс Саттер.

Но прежде чем написать Айдахо, мои пальцы остановились. Я долго смотрела на экран, затем удалила всё и спрятала телефон в карман джинсов.

Была причина, по которой Вэнс так часто менял тему разговора. Была причина, по которой избегал разговоров о своей работе или семье.

Он не хотел, чтобы я знала.

Я не была его девушкой.

Я была просто его отдушиной.

Почему в отношениях я всегда была тем человеком, который заходил слишком далеко? Который слишком сильно заботился? Который забывал правила?

Который позволял своему сердцу руководить собой?

Я не жалела ни об одной минуте, проведённой с ним. Может быть, буду жалеть, когда он уедет. А пока, если ему нужно укрытие, я буду этим убежищем. Поэтому я расправила плечи, подавила любопытство и вернулась к стойке, чтобы улыбаться и обслуживать своих клиентов.

Вэнс зашёл около четырёх, как обычно одетый в штаны Carhartt и термокофту под толстой фланелевой курткой. Шапка и перчатки были засунуты в карманы.

Какую одежду он носил летом? Во время своего следующего похода к парикмахеру, как коротко он подстриг бы волосы? Помимо того, что он трахал женщину до потери сознания, чем он увлекался?

Какая стрельба?

Вопросов я не задавала.

— Привет, Блу.

— Привет.

Все ли его любовницы получали прозвища? Или только я?

—Ты говорил с Уинн?

Он вздохнул: — Да. Я не удивлён. Так будет лучше.

— Как все прошло? Нашел что-нибудь?

— Было холодно. И нет.

Нет. Раньше он говорил Ещё нет.

Я проглотила свое разочарование.

— Кофе?

— Да, было бы здорово.

— Секунду.

— Спасибо.

Он опустил подбородок, затем повернулся, направляясь к своему обычному месту.

Этот стул принадлежал ему. Стол тоже, но в основном этот стул. До конца своих дней я не смогу смотреть в тот угол и не думать о Вэнсе.

Будет ли он тоже помнить меня?

Из всех вопросов, вертевшихся у меня в голове, этот пугал меня больше всего. Поэтому, вместо того чтобы гадать, я налила кофе в чашку. Положила на тарелку шоколадный круассан.

И пока я относила их Вэнсу, напомнила себе одну простую истину: он скоро уедет.

16. ВЭНС

Я был не из тех, кто терялся. Север, юг, восток, запад — мой внутренний компас всегда указывал верное направление.

Но, черт возьми, в Монтане я мог бы потеряться безвозвратно.

Я стоял на вершине скалистого выступа, и открывшийся вид был восхитителен. Вдалеке простирался горный хребет Индиго. Между нами лежали предгорья, окрашенные зеленью и золотом. Снег покрывал верхушки деревьев сверкающей белизной. В нескольких километрах отсюда река извивалась по долине, прорезая ландшафт своим извилистым путем.

Я вдохнул холодный, свежий воздух, удерживая его до тех пор, пока не защипало легкие. Пока он не разогнал последние сомнения.

Вот и всё.

Последний день.

Под ногами хрустела снежная корка толщиной в десять сантметров, покрывающая опавшие иглы и листья. Это был не тот снег, что выпал на прошлых выходных. Этот останется. Даже если в городе потеплеет, здесь, в горах, температура почти не изменится. Снег, выпавший ночью, останется до весны.

Скрывать своё присутствие больше не получится. Я не смогу замести следы. Если бы Кормак был где-то здесь, он, вероятно, узнал бы обо мне задолго до того, как я узнал о нем.

И если быть честным с самим собой, то, вероятно, искать было нечего. Вероятно, и весь прошедший месяц тоже был потрачен впустую.

Я успел исследовать лишь крошечную часть этих гор. Территория такая обширная, такая дикая, что даже год поиска ничего не дал бы. Нужно признать правду.

Он победил. Кормак одерживал верх надо мной снова и снова.

Это раздражало. Бесило до чертиков. Кожа моих перчаток заскрипела, когда я сжал кулаки. Признавать поражение — не в моём характере. Но, твою мать, он выиграл.

Внутри бурлила странная смесь эмоций: ярость от одной лишь мысли о Кормаке и ощущение покоя, которое дарила эта величественная панорама Монтаны. В конце концов, злость пересилила.

— Чтоб ты провалился, Кормак! — слова растворились в порыве ветра.

Вместе с ними исчезли справедливость. Решимость. Надежда.

Это было, блять, несправедливо.

Он победил.

— Прости, Нора. Проклятье, простите, девочки.

Горло сжалось, стоило вспомнить их светлые лица. О жизнях, которых они заслуживали. Их отец, их плоть и кровь, лишил их всего.