— О чём ты?

— У меня была двоюродная сестра, — не ожидала, что она решит объяснить свою ненависть, — первая красавица. Мы не афишировали свои родственные связи, но она влюбилась в него, а он игнорировал её. После очередного отказа она покончила с собой. Ему плевать на тебя и твои чувства. Он не способен на это.

Марго наклонилась ближе, её дыхание смешалось с запахом крови и страха.

— Ты думаешь, ты особенная? Он такой же, как все. Играет, пока не надоест, а потом выбрасывает. Ты просто следующая в очереди.

— Ты лжёшь.

— Лгу? — Она усмехнулась, её глаза сверкнули холодным блеском. — Тогда почему он не здесь? Почему не спасает свою «любимую»?

— Он придёт. — Её слова, как яд, проникали в сознание, но я не могла позволить им сломать меня.

— О, наивная, — она выпрямилась, её голос стал ледяным. — Он уже забыл тебя. Как забыл всех остальных.

— Так это что, ему месть такая?

— Дело не только в нём, мой отец — жалкий тюфяк. Я должна быть главной в бизнесе, а не он.

Закрыла глаза, пытаясь удержать последние крупицы надежды. Но в голове звучал только её голос, разрывая всё, что оставалось от веры.

— Подпиши, — она снова протянула бумаги. — Или я сделаю так, что ты пожалеешь о своём упрямстве.

— Нет, — прошептала я, чувствуя, как тьма смыкается вокруг. — Никогда.

Марго застыла, её лицо вспыхнуло от ярости. Она резко выпрямилась, и её каблуки громко застучали по полу, когда она резко отступила назад. Её дыхание стало прерывистым, а в глазах мелькнула холодная решимость.

— Хорошо, — произнесла она, её голос был низким и вибрировал от скрытой угрозы. — Если ты так хочешь быть героем, мы сыграем.

Она кивнула своему помощнику. Тот мгновенно отреагировал: его грубые пальцы впились в мои волосы, резко поднимая меня с пола. Боль в бедре обжигала, словно раскалённое железо, но я крепко стиснула зубы. Не позволяя себе издать ни звука, я подавила крик, стараясь не показать слабости.

Марго подошла вплотную, её лицо оказалось так близко, что я почувствовала тепло её дыхания. Она тихо прошептала:

— Ты думаешь, что можешь вырваться? — Её голос звучал мягко, но в нём слышалась сталь. — Ты уже проиграла.

Она медленно провела ледяным пальцем по моей щеке, и ощущение холода проникло в каждую клетку тела. Её прикосновение было настолько холодным, что по коже пробежали мурашки, словно тысячи иголок впились в мою плоть.

— Но я дам тебе последний шанс, — прошептала она, её голос звучал, как лезвие ножа, разрезающее тишину. — Подпиши, и я отпущу тебя. Ну, почти.

Я смотрела на неё, чувствуя, как тьма сомкнулась вокруг, поглощая свет и надежду. В её глазах отражалась бездна, которая затягивала меня всё глубже. Но в глубине души оставалась крошечная искра, слабый огонёк сопротивления, который не позволял сдаться.

— Нет, — прошептала я, чувствуя, как последние силы покидают меня. Голос дрожал, но я собрала всю свою волю. — Никогда.

Марго усмехнулась, её лицо исказила злая гримаса. Её глаза сверкнули холодным блеском, как осколки льда, отражая всю жестокость и безжалостность, что скрывались за этой улыбкой.

— Как жаль, — выдавила она, и её голос сочился фальшивым сочувствием, словно она говорила заученную фразу. Её глаза, холодные и безжизненные, на мгновение встретились с моими, а затем она отвернулась, потеряв ко мне всякий интерес. Её губы тронула презрительная усмешка, и она едва заметно кивнула своему помощнику.

Тот шагнул вперёд. Его лицо скрывала маска безразличия, но в глубине глаз читалась скрытая угроза. В тишине комнаты раздался громкий хруст, и я поняла, что это мой собственный палец ломается под безжалостным давлением.

— Колл, Кэтрин не с тобой? Её нет дома, — Дорис была очень взволнована.

Судорожно вытаскиваю телефон из кармана, пальцы дрожат, когда я нажимаю на ее номер. В ушах раздается механический голос автоответчика, который звучит как приговор. Воздух вокруг меня словно застывает, становится густым и тяжелым. Сердце начинает биться с бешеной скоростью, словно пытаясь вырваться из груди, а в груди поднимается волна паники, холодная и удушающая.

— Блять!

Нет, только не это. Это не может быть правдой. Отчаянно пытаюсь набрать номер ещё раз, но пальцы не слушаются, а экран остается пустым, как бездна. Гудки не идут, телефон молчит, как мертвый.

Желудок сжимается в тугой узел, а сердце, кажется, уменьшается до размеров горошины, которую вот-вот раздавят.

Боже, нет.

— Блять, блять, блять! — кричу я в отчаянии, мой голос срывается на крик. Гнев и паника сливаются в безумный вихрь, от которого сердце колотится. — Мэтт, я надеюсь, Алистар с тобой, бегом ко мне в офис.

Бросаю телефон на стол, и он скользит по гладкой поверхности, едва не падая на пол. Голова кружится, мысли запутываются, как нити в клубке, создавая хаотичный узор. Вспоминаю последний разговор с Кэтрин: её голос был спокойным, но за этим спокойствием скрывалось что-то тревожное.

Дверь офиса распахивается с грохотом, и врывается Мэтт. Его лицо бледное, глаза расширены, словно он только что преодолел марафон.

— Что случилось? — задыхается он, его голос хриплый, как будто он бежал через весь город. — Только не говори, что…

— Кэтрин пропала, — выдаю я, стараясь говорить ровно, но мой голос дрожит. — И её подруга тоже.

За спиной Мэтта стоит Алистар, его взгляд тяжелый, неподвижный, как свинец. Он молча смотрит на меня, и в его глазах я вижу тень сомнения.

— Мы найдём их, не впервой, — говорит он.

Машина, которая казалась спасением, вдруг стала обузой. Слава всем гениям автомобилестроения, что придумали ставить в них маячки! Но сейчас это лишь усиливало тревогу.

— Едем по месту сигнала, посмотрим, может, там что-то сможем нарыть.

Нас остановили. Дорога была перекрыта из-за перестрелки. Я уже собиралась дать задний ход, чтобы подъехать с другой стороны, когда узнала машину.

— Боже мой… — Я распахнула дверь и бросилась к ней.

— Стой! — Полицейский преградил мне путь. — Это место преступления. Туда нельзя.

Я проигнорировала его и подняла первую простыню. Под ней оказался мертвый мужчина. Под второй — водитель Кэтрин.

Алистар что-то говорил полицейским, но я не могла разобрать слов. Они оставили меня в покое, но тревога только усиливалась.

— Она жива, — голос Алистара звучал глухо, но в нём отчётливо слышалась надежда. Он стоял рядом со мной, его лицо было напряжённым и сосредоточенным. — Двое случайных прохожих заметили, как две девушки выбежали через заднюю дверь машины в ту сторону.

Мы двинулись вперед, словно две ищейки, взявшие след. Улица тянулась бесконечно, и вскоре мы с Алистаром разделились, взяв разные направления. Мне не повезло, и я оказался в более сложной ситуации.

— Нашел следы борьбы, сейчас скину, куда идти, — голос Алистара в трубке звучал напряженно, но решительно.

Я рванул вперед, сердце колотилось в груди. Каждая секунда была на счету.

Улица казалась пустынной, но в голове раздавались крики, как эхо моей тревоги. Каждый шаг давался с трудом; меня терзали воспоминания о смехе Кэтрин и её безмятежности. Сдавливая горло, ускорил шаг, надеясь, что снова смогу почувствовать её присутствие.

— Их здесь нет, но обрати внимание — в углу здания была камера. — А тут кровь.

Сейчас как никогда понимаю, что чувствовал Алистар и Мэтт, когда Рину и Анну похитили. Это невыносимое, мучительное ощущение, когда ты понимаешь, что не можешь помочь тем, кого любишь.

— Стой здесь, от тебя сейчас мало толку, — бросил друг, и его решимость, смешанная с отчаянием, заставила меня остаться на месте.

Уже в машине Алистар вставляет карту памяти в ноутбук, мгновенно получая доступ к записи с камер жилого дома. Он торопливо перематывает на начало сегодняшнего дня и включает воспроизведение. На экране мелькает дорога, по которой стремительно бегут две девушки, их движения резкие и испуганные, как будто они от чего-то убегают.