— Так, у меня осталось всего две монетки, — вдруг вполне внятно произнес Сэнсей. — И если я сейчас не перейду к сути, о рискую остаться ночевать в этом скорбном месте… Короче, Велиал, вот какое дело случилось. Вчера мне устроили бурные проводы, мы гулеванили до утра, и даже чуть больше. И когда я проснулся, то увидел, что как раз в это время мой поезд до Новокиневска как раз должен отправляться с Казанского вокзала. Но, как говориться, слава богу у друзей есть шпаги… В общем, мы поехали в аэропорт. Скинулись деньгами, наскребли ровнехонько на билет до Новокиневска. Ну… Наверное. Честно говоря, я не очень помню, что именно произошло. Так что просто логично реконструирую ту цепь событий, которая могла привести меня туда, где я есть сейчас.

— Так и где же ты? — спросил я.

В трубке раздался писк, новый звяк. «На факультет интриги требуется замдекана и еще кое-кто», — подумал я, мысленно хихикнув. На самом деле, я уже понял, где он. Но историю все-таки нужно было дослушать.

— Кажется, если я сейчас же не закончу разговор, дамочка с гнездом на голове побьет меня своим чемоданом, — сказал Сэнсей и произнес в сторону. — Барышня, я уже почти закончил, честно! Это очень важный разговор, у меня даже монеток не осталось! И если я не успею сказать моему другу, что я застрял тут без денег, то…

В трубке запищали короткие гудки. Время оплаченного разговора вышло.

— Блин, и что нам теперь делать? — бросив трубку сопряженного телефона, спросил Жан.

— Я на машине, — сказал я, положив трубку. — Так что поедем его спасать.

— Он же не сказал, куда именно! — воскликнул Жан.

— Жанчик, ты меня удивляешь! — заржал я. — Ты же вроде умный у нас. Лично я понял, куда нужно ехать, еще до того, как он сказал, что на поезд опоздал.

— Блин, вот я идиот, натурально, — Жан тоже засмеялся и хлопнул себя по лбу. — Он в аэропорту!

— Поедешь со мной? — спросил я и шагнул к двери.

— Ха! — Жан одним прыжком скакнул к своему столу и с грохотом выдвинул ящик. — У нас целый Семен Вазохин в нашем распоряжении и в идиотской ситуации! Конечно, поеду!

«А ведь я его таким даже помню…» — подумал я, припарковав машину на автостоянке. Ну, то есть, в моей памяти Новокиневский аэропорт, разумеется, был уже совсем другим. Сияющей стеклянной коробкой, как брат-близнец похожий на множество других международных аэропортов. Рамки на входе, стойки регистрации, вот эти все дела. Вот только станет он таким еще нескоро. Сейчас, в девяносто втором, он был похож скорее на автовокзал. Причем не Новокиневский, который как раз в конце восьмидесятых отгрохали весьма внушительный. А какой-то местечковый серенький сарайчик с механическим табло и длинными рядами неудобных сидушек вдоль стен. С одной стороны, сразу под табло, кассы. С другой — ресторан за загородкой. Никаких тебе рамок, досмотра или чего-то подобного. И статуса «международный», ясен пень…

Тянуло табаком от курилки. Из ресторана раздавались шумные возгласы. За стеклянной «витриной» медленно полз на стартовую позицию самолет.

И, конечно же, я здесь был. Маленьким. Когда мы с родителями летали на какие-то юга. Когда буквы и цифры на табло зашелестели, на меня как-то разом нахлынули детские воспоминания.

Вот я стою, такой серьезный и важный, рядом с большим чемоданом и спортивной сумкой. Отчаянно волнуюсь внутри, но старательно не подаю вида. Родители оставили меня караулить вещи, а сами куда-то ушли.

В другом воспоминании, кажется, еще более раннем, меня усадили за ресторанный стол, до которого я едва доставал подбородком. И сначала я категорически отказывался есть какую-то очень белую на мой взгляд котлету. И мама с тетей Таней хором мне объясняли, что она белая, потому что мясо из курочки. Для моего детского мозга такое откровение было чересчур, так что я затребовал себе сосиски с картошкой. А котлету съел папа. Распробовал я это чудо кулинарного искусства уже позже, в каком-то другом году и другой поездке. Смешно. Был момент, когда я, уже в каком-то из старших классов, приехал в аэропорт совершенно самостоятельно. Мы поспорили с Генкой насчет этих самых куриных котлет. И отправились их дегустировать. Но хрен там… Так и остались эти аэрокотлеты моей личной легендой детства.

И еще — шоколадки. Крохотные шоколадки в жесткой фольге. Которые почему-то продавались только здесь и больше нигде.

— Вон он! — крикнул Жан и ломанулся на первой космической скорости в дальний конец зала аэропорта.

Сэнсей сидел в самом углу и безмятежно дремал, привалившись патлатой головой к стене. Рот приоткрыт, очки скособочились. Такое вот триумфальное прибытие звезды отечественного рока в славный город Новокиневск, нда. На самом деле, я слегка опасался, что пока он тут тусуется, его непременно кто-нибудь опознает и утащит неизвестно куда до того, как мы приедем. Он все-таки весьма известный исполнитель, что уж. Но никакой суеты вокруг него не наблюдалось. Пассажиры спешили по своим делам, волокли чемоданы и шуршали билетами и прочими бумажками.

Очевидно, что среди тех, кто мог в эти странные годы позволить себе билеты на самолет, практически не было поклонников творчества группы «Папоротник». Два непересекающихся множества.

— Здорово, Сэнсей, — я легонько толкнул его в плечо. — Добро пожаловать, фигли.

Сэнсей с трудом приоткрыл один глаз, сфокусировался на мне, потом перевел взгляд на Жана.

— Братушки… — он расплылся в улыбке и распахнул объятия. — Спасители!

Сэнсей поднялся, обнял нас с Жаном по очереди.

Троица охранников начали поглядывать на нас с возрастающим интересом.

— Ты вообще как себя чувствуешь? — спросил я. Сэнсей выглядел сонным и помятым, что было вполне логично. — Могу отвезти тебя домой и уложить спать.

— Спать? — на благостном лице Сэнсея появилось искреннее и неподдельное возмущение. — Хорошенького же ты обо мне мнения, о покровитель всех пороков… Хотя…

Сэнсей поправил очки, и зацепился взглядом за вывеску «Ресторан».

— Кстати, о чревоугодии, — медленно произнес он. — Судя по бунту в моих внутренностях, организм изо всех сил мне намекает, что я очень хочу предаться этому пороку. Но до вашего прибытия не было возможности.

— Тут адски дорого же! — воскликнул Жан. — Мы же на машине. Через полчаса максимум приедем домой, а уж там…

— А если за эти полчаса наша звезда падет голодной смертью? — усмехнулся я. — Кроме того, есть одна вещь, которую я хочу проверить…

Я решительно повернулся к ресторану. А нам наперерез поспешил один из охранников.

— Что вы тут третесь? — неприветливо нахмурился он.

— Встречали товарища, — обезоруживающе улыбнулся я. — Сейчас намерены потратить некоторое количество денег в ресторане. Или вы что-то другое имеете в виду?

— Билет покажи! — требовательно протянул руку к Сэнсею охранник. Тот озадаченно похлопал ресницами и принялся хлопать себя по карманам.

— Да вы обалдели тут что ли? — вдруг взвился Жан. — Да вы вообще знаете, кто это?

— Билет покажи! — еще более грозно повторил охранник.

— Тише, тише, я уже ищу… — Сэнсей старательно обшаривал карманы, чуть не уронил очки с носа.

— Вообще-то это Семен Вазохин, солист рок-группы «Папоротник», — продолжал напирать Жан. — Прикиньте, какое впечатление у него останется от посещения нашего города⁈

— О, паспорт! — просиял Сэнсей, извлекая обшарпанную книжицу с затертым почти до невидимости гербом СССР. — Держите. Значит где-то рядом должен быть и билет…

— Вы что, пьяны? — прищурился охранник, брезгливо листая паспорт Сэнсея.

— Уже нет, — вздохнул Сэнсей.

— Се-мен Ва-зо-хин, — медленно прочитал охранник. — А что, ты в самом деле что ли музыкант? «От твоей красоты на туманном берегу…» — пропел он.

— Есть такое дело, — кивнул Сэнсей, извлекая мятый ком бумаг из внутреннего кармана. — О, а вот и мой билет… Фух, думал, что выкинул…

— Однако, — охранник покачал головой. — Дочка слушает. Я-то сам — нет. А что же вы так? В одиночестве-то? У нас давеча Буйнов прилетал, так с ним тут была такая орава, хрен подойдешь!