Ее бравада перед возлюбленным строилась на том, что мужчина без оглядки бросится ей на выручку. Он и кинулся, но все-таки решил разобраться. Жена позорным разводом пригрозила.

— Хотела, — мотала я головой. — Это не бес, это ты сама.

— Демон, демон проклятущий. — Продолжала утверждать крепостная.

Слова чем-то показались правдивыми. Либо актриса она талантливая, либо я чересчур сердобольная. Демона я видела, знала, что у него есть способности вселяться в слабых людей. Вряд ли Женя сильная. Но и нет в ней отголосков злой магии. Так дар подсказывает.

Брезгливо отпихнув служанку, обратилась к мужу.

— Я не знаю, мне нечего тебе сказать. Она, как и другие люди, имеет черты своего характера: плохие и хорошие. Демона не ощущаю, но мне и сравнивать не с чем. Оставляй ее, отменяй приказ. Сначала требуется проверить.

— Оставить? — Долгорукий изумился.

— Да, оставить, — не без злобы добавила я. — Дальше можешь развлекаться, не хочу твою возлюбленную голословно обвинять. Если наврала, то чтобы тебе жизнь облегчить и от навязанной невесты избавиться. Для тебя старалась. Если все-таки демон, то за что ее наказывать? Ко мне ее не присылай, сделай так, чтобы я не видела.

Вышла. Мерзко было, словно я в болоте грязном искупалась.

Через секунду в коридор выскочил и Сергей.

— Я думал, ты во всем ее обвинишь. Будешь рада избавиться.

Пожав плечами, произнесла:

— Была бы, наверное, но ведь не она эту кашу заварила. Ты тому виной.

— Я? — возмутился князь.

— А кто? Кто при себе любовницу держит и жену завел? И пусть брак договорной, но ты себя вел некрасиво. Женька — дура, ее план белыми нитками шит, но за тебя она радела. Я ее не прощу, для меня она предательство совершила, да ты не лучше. С ней не разобрался, со мной флиртуешь, поцелуев требуешь. Как тебя понимать прикажешь?

Разозлилась я, выложила всю подноготную. Но и ошибку совершила. Зверя настоящего разъярила.

— Меня понимать? — вспыхнул князь. — С твоего появления с ней никакой близости не имею, хотя с «невестой», — на этом слове он нехорошо усмехнулся, — договорился. Признаю, брак не обрадовал. Бестужевы — враги для Долгоруких, ты про редкую магию ни словом. Выгоды никакой, еще и сама меня ненавидишь. Рядом Женьку не держал, намеревался разобраться в своих чувствах. И это я обманываю, флиртую? Кто о своих талантах умолчал? Кто характер показал, пока я отсутствую? А ты, ты Ольга, что делаешь? На мои ухаживания ты отвечаешь, цесаревич тебе оды поет, да даже Всеволод за тебя заступился. Ты сама-то чего хочешь? За что настойчиво бьешься? Было бы тебе плевать на меня, ты бы зла не держала.

Прижался ко мне, выставил обе ладони возле моего лица, сдвинул брови, отрезая любой путь к отступлению.

12.1

Слишком близко Сергей для меня, слишком настырно себя ведет.

— Мне плевать, — не без труда выговорила я. — Иди к ней, — мотнула головой в сторону спальни. — Ты ей в любви клялся, за нее просил.

Чувствовала, как князь напряжен, как взбесили мои слова.

Глаза у него заискрились, словно золотые молнии проявились в янтарном омуте. Руки напряглись, на запястьях вены вздулись.

Я застыла, ждала от него чего-то, сама дрожала, а груди будто будильник трезвонящий посадили.

Мужчина наклонился ниже. Губы едва с моими не соприкасались.

— Клялся в любви, просил за нее, да, — Долгорукий внезапно отстранился, выпуская меня из своего плена. — Да только не ожидал, что Женя меня предаст. Больше не выйдет между нами отношений.

— И что? — пуще прежнего разозлилась я. — От одной отказался, тотчас захотел кандидатуру сменить? На меня рассчитываешь?

У него за стенкой бывшая возлюбленная, а тот от меня ответа требует. Пусть спасибо скажет, что я поместье на камушки не разнесла от гнева.

Видимо, слова возымели эффект.

Лицо Сергея потемнело, ладони окончательно опустились.

— Уходи, — прогонял он меня. — Утром к десяти часам будь готовой. К твоему брату поедем.

— Как прикажете, Ваше Превосходительство, — поклонилась я и была такова.

Прошагала до лестницы, минула длинные коридоры, входя в пустынное, но свое крыло.

Опять от Сергея возвращаюсь, будто в мясорубке побывала. Снова злюсь, снова страдаю и разочарована. Больше всего бесит осознание, что князя я ревную, меня влечет, хотя он дубина стоеросовая, недостойная моего внимания.

Спать я ложилась возле Воланда. Кот не спрашивал, не укорял. Камни мы спрятали под периной, предварительно обернув сокровище в пуховой платок.

Утром же меня разбудила горничная. Проснулась моментально, радуясь, что кошмары и предчувствия не мучили в эту ночь.

Свежая, красивая, холеная выходила в столовую, где сидела свекровь, мой муж, Полина и Ярослав.

Екатерина Степановна урок усвоила, обходилась со мной вежливо, полюбовно. Аж беседу непринужденную завела, интересуясь моим мнением.

Брат Сережи тоже проникся симпатией, хвастаясь своими успехами. Учитель его хвалил, говорил, что младший Долгорукий старателен, амбициозен и трудолюбив.

Одна Поля кривила лицо при виде меня, не могла простить, что я магом оказалась. Сергея отчаянно ревновала, но при мне помалкивала.

— Ты готова? — глава семьи протянул мне руку. — Сразу отправимся.

Не чувствуя подвоха, я положила свою ладонь сверху и подтвердила:

— Да, жду не дождусь.

Вместо дальнейших слов, князь встал, поцеловал мои пальцы и дал знак, чтобы прислуга все убирала. Меня он увел за собой. Правда, матушка его воскликнула:

— Жаль, что всех не хочешь пригласить. Мы теперь одна семья.

Ага, звук скребущихся зубов Поли тому подтверждение.

— Не сегодня, матушка, — с улыбкой отвечал ее сын. — Если не терпится, то с князем и княгиней Бестужевой ты всегда увидеться можешь, наше присутствие не нужно.

Мы вышли, нам подали верхнюю одежду, и я в ногах ощутила прикосновение шелковистого хвоста.

— С собой возьмем, — подхватила котика.

— Ты с ним прямо не расстаешься, — качал головой Сергей. — Удивительно. Слышала когда-нибудь о фамильярах? Предания гласят, что сильные маги таковых имели, животные их подпитывали, советы давали.

— Да, — улыбнулась, прихватывая хищника за шерстку, — что-то похожее.

Воланд — мудрый кот, величественный и жадный до признания и славы. Того и гляди, что-нибудь бы ляпнул.

Нашу усадьбу мы покинули до обеда. За короткое время пересекли лес и въехали в ворота моего, точнее не моего, но я начала считать иначе, дома.

На лестнице нас встречал Федор, его чуть располневшая супруга Татьяна и мать Антонина Михайловна. Давно с ними не виделась. Переписки не вела.

Брат меня при встрече крепко обнял.

— Тебя никто не обижает, Олюшка? — спросил шепотом.

— Не смеют, — немного приврала я.

Хватит с Бестужева тревог, у него жена на сносях, куча братьев, старая мать. Хоть за сестру переживаний меньше.

Сначала мы расположились в гостиной. Говорили двое мужчин, женщины помалкивали, но я то и дело ловила на себе заинтересованный взгляд Федора. Я не жаловалась, не показывала, что проблемы между мной и Долгоруким имеются, но брат чувствовал неразбериху. Или слухи до него дошли, расстояние небольшое.

— Позволишь, Сергей, жену твою увести? — попросил братец. — Мы ненадолго.

— Она твоя сестра, — пожал плечами мужчина. — Идите.

Мы и пошли. Закрылись в кабинете князя Бестужева, где не так уж и давно обсуждали мое замужество.

— Оля, ты несчастлива? — с ходу задал вопрос Федор.

Я растерялась. Заметно?

Вроде улыбаюсь, держусь около супруга, нежничаю с ним.

— Разве это имеет значение? Свадьба по приказу, — напомнила родственнику.

— И все-таки, — настаивал он. — Не узнаю тебя. Ты сильно изменилась, словно стержень обрела. Он бы не понадобился, если бы тебя в доме Долгоруких не обижали.

— Наоборот, — грустно усмехнулась. — Раньше я со своими трудностями не боролась, а со стрежнем кусаться и царапаться научилась, — делала попытки успокоить братца. — Лучше скажи, — предпочла долго не таиться, не выдумывать и не гарцевать перед ним, — а что тебе известно про ссору между нами. Отчего два известных рода связь потеряли? Отец наверняка рассказывал.