— Прости, Юкино, — сказал он тихо, почти шёпотом. — Я хочу побыть один. Со мной всё в порядке, не парься.

Она сглотнула, чувствуя, как её сердце пропускает удары. Он говорит, что всё в порядке, но его голос, его лицо, каждая деталь в его поведении кричала об обратном. Казума держится, но едва-едва.

Юкино задержала взгляд на нём ещё пару секунд, пытаясь найти подходящие слова, но не смогла. Вместо этого сказала:

— Я приготовлю на ужин удон. И имбирный чай.

Казума кивнул, не отрываясь от своих стопок.

— Спасибо, Юкино.

Его голос звучал так спокойно, но она знала, это ложь. Всё в нём кричало о том, что он пытается держаться, чтобы не рухнуть прямо здесь и сейчас.

Юкино медленно закрыла дверь и осталась стоять в коридоре. Губы поджаты. Ладонь прижата к бьющемуся чересчур сердцу.

«Ты достоин большего, Казума… Чем страдать по запретной любви.»

Она тяжело вздохнула и направилась на кухню.

…

Юкино стояла у плиты, нарезая зелёный лук для удона. На фоне негромко играла тихая музыка, чтобы заполнить пустоту в гостиной. Когда раздался звонок в дверь, она вздрогнула.

«Кто это может быть? Харука? Или, может, кто-то из учителей? А может та чертовка — Мияко? Или же… Акане. Если она — выпровожу её!»

Она отложила нож и вытерла руки полотенцем, собираясь пойти открыть, как вдруг услышала шаги. Обернувшись, увидела Казуму, который спускался с лестницы, неся в руках несколько пакетов, набитых книгами.

«Манга? — приподняла Юкино бровь. — Что он задумал?»

Казума прошёл мимо неё, не говоря ни слова. Его лицо было по-прежнему холодным, но в бесчувственном взгляде теперь была какая-то цель. Он открыл дверь, и на пороге показался мужчина лет пятидесяти, в строгом чёрном пальто и с элегантным рыжим портфелем.

— Ямагути-кун? — произнёс мужчина с лёгкой улыбкой. — Извините за беспокойство. Вы ведь… продавец?

— Да, это я, — ответил Казума спокойным голосом. — Манга вся здесь, как договаривались.

Он поставил пакеты у двери, и мужчина присел, чтобы осмотреть их содержимое.

— Отлично, просто отлично, — пробормотал он, бережно вынимая один из томов. — Идеальное состояние. Эта серия — редкость, да ещё и в полном комплекте. Вы, должно быть, фанат с большим опытом?

Казума коротко хмыкнул.

— Когда-то был. Теперь это просто вещи.

Мужчина поднял на него взгляд, слегка удивлённый тоном, но ничего не сказал. Он закрыл пакет, достал из портфеля толстый конверт и протянул.

— Как договаривались. Полная сумма.

Казума молча принял деньги, быстро пересчитал и убрал в карман.

— Спасибо за сделку.

— Нет, это вам спасибо. Такие сокровища на дороге не валяются. Если у вас вдруг найдётся что-то ещё, не стесняйтесь обращаться.

— Посмотрим, — бросил Казума, уже закрывая дверь.

Мужчина ушёл, а Казума остался стоять в прихожей, держа руку на дверной ручке. Юкино смотрела на него с кухни, чувствуя, как внутри нарастает ком.

— Ты продал свою коллекцию? — осторожно спросила она.

Казума повернул голову, встретив её взгляд.

— Она мне больше не нужна.

Его голос был настолько спокойным, что у Юкино пробежал холодок по спине. Она не стала спорить, но внутри всё кипело от вопросов. Зачем он это делает? Почему именно сейчас?

Казума молча поднялся обратно в свою комнату, оставив её стоять на кухне с ножом в руке и тяжёлым грузом на душе…

…

Юкино продолжала готовку и взглянула на телефон, стоило экрану засветиться. Имя Харуки мигало на дисплее, требуя незамедлительного ответа. Она нажала на зелёную кнопку и прижала трубку к уху.

— Привет, Харука, — её голос был чуть приглушённым, но спокойным.

— Юкино? Это я. Как… как там Казума?

Юкино напряглась.

— А что с ним?

— Ну, он же ушёл прямо с урока. Просто встал и вышел. Даже не переобулся. Это странно, не находишь?

Юкино глубоко вдохнула, стараясь говорить ровно.

— Он дома. Наверное, просто плохо себя почувствовал.

На том конце провода повисла короткая пауза.

— Ты уверена? Он выглядел… странно. Будто совсем другой человек. Я подумала, может, что-то случилось?

Юкино стиснула телефон, но голос остался мягким.

— Харука, с ним всё нормально. Немного приболел, вот и всё. Наверное, вирус подхватил. Такое бывает.

— Ну… ладно. Но если что-то нужно, скажи. Я беспокоюсь за него.

Юкино кивнула, хотя Харука не могла этого видеть.

— Конечно, передам. Спасибо, что позвонила.

— Береги его, хорошо?

— Берегу, — тихо сказала Юкино, закончив звонок.

И убрав телефон, на мгновение замерла, облокотившись на край стола. Вздохнула. Пальцы нервно теребили край полотенца.

«Харука права. Казума сейчас другой. Но что я могу сделать? Как помочь тому, кто даже не хочет, чтобы его трогали?»

Юкино посмотрела в сторону лестницы. Её сводный брат всё ещё был там, за закрытой дверью. Такой далёкий и в то же время такой близкий.

…

Через двадцать минут Юкино разложила удон по тарелкам и поставила на стол. Казума уже сидел напротив, смотря в пустоту. Лицо было холодным, бесстрастным, как высеченным из камня.

Она молча села, стараясь не выдавать свою тревогу. И они приступили к ужину. Ели молча, в тишине, только тихий стук палочек о тарелки нарушал эту пустоту.

Юкино краем глаза украдкой наблюдала за ним. Казалось, он ел не потому, что был голоден, а просто потому, что так нужно.

Внезапно Казума нарушил молчание, произнеся бесцветным голосом, если такой вообще существует:

— Завтра я съезжаю.

Юкино замерла. Рука остановилась в воздухе, так и не донеся порцию удона до рта.

— Почему? — её голос дрогнул, совсем едва-едва. — Ты не должен уезжать. Это твой дом. Давай я съеду, если… если мешаю.

Казума покачал головой, взгляд оставался холодным, отстранённым.

— Дело не в тебе, Юкино. Расслабься.

Она медленно положила палочки на стол, крепко придавив их пальцами, чтобы не выдать дрожь в руках.

— В Рин? — её голос был едва слышным, но она не могла не спросить.

Казума взглянул на неё. В его тёмных глазах не было ни гнева, ни боли — только ледяное спокойствие, от которого по телу Юкино пробежали мурашки.

— И теперь не в ней. Между нами всё кончено.

Эти слова прозвучали как удар. ОН ПРИЗНАЛСЯ! Ещё и так прямо! Юкино открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Поняла, что сейчас любые слова будут лишними. Казума ведёт себя совсем иначе. Будто другой.

Казума снова взял палочки и принялся доедать удон, словно ничего не случилось. А Юкино сидела напротив, чувствуя, как в груди жжёт нечто. Некое новое ощущение, которое и не понять сходу.

«Между вами всё кончено? Или ты пытаешься убедить в этом самого себя, Казума?» — подумала она, опуская взгляд на свою тарелку. Но так и не сказала больше ни слова. Не нашла смелости…

Утро.

Юкино проснулась не от привычного звука будильника Казумы, не от его утренних упражнений, которые всегда начинались слишком рано, и даже не от его пошлых шуток через стену.

Она просто открыла глаза и услышала… тишину.

Непривычную. Пропитывающую воздух, как густой туман, и почему-то тревожащую сильнее любого шума.

Села на кровати, моргнула пару раз, пытаясь прогнать остатки сна, и взглянула на часы.

«Поздно. Уже слишком поздно для того, чтобы он не начал будить меня своими идиотскими шутками.»

Её взгляд переместился на стену, за которой находилась его комната. Что-то было не так.

— Казума, ты проснулся⁈ — позвала она, но ответа не было.

Тогда она встала, накинула кардиган и подошла к его двери. Осторожно постучала.

— Эй, Казума, ты у себя?

Всё та же тишина.

«Может, уже ушёл в школу?» — подумалось ей, но в глубине души понимала, что это не так.

И медленно открыла дверь.

Его комната была идеально убрана. Кровать застелена, полки пусты. Ни одного признака того, что её сводный брат был здесь ещё несколько часов назад.