…

Когда мы подошли к школьным воротам, ветер решил усилить обороты. Порыв налетел неожиданно, ударив с такой силой, что Юкино инстинктивно прижала к себе сумку, а её юбка резко взметнулась вверх.

— К-к-кх! — выдавила она, поспешно опуская юбку обратно. Её лицо мгновенно стало красным, а взгляд — острым, как лезвие. Она резко повернулась ко мне.

— Ты… ты видел⁈ — её голос звучал сдержанно, но угрожающе.

Я остался стоять, не моргая, с идеально меланхоличным выражением лица, уставившись на облака. И сказал ей максимально ровным тоном, будто только что впал в дзен.

— Нет.

Юкино прищурилась, глаза сузились, словно пыталась проникнуть в мои мысли.

— Врёшь.

— О чём ты? — спросил я, медленно переводя взгляд с неба на неё, стараясь сохранять серьёзность.

Она ткнула пальцем в мою щёку.

— Да у тебя лицо краснее сливы!

— Краснее сливы? — медленно повторил я, всё ещё стараясь держаться, но почувствовал, как лицо действительно начало выдавать меня.

Юкино нахмурилась.

— Да, краснее сливы! С чего бы⁈

Я глубоко вздохнул, выдержал театральную паузу и посмотрел ей в глаза.

— Сливы… значит. А я думал… то были вишенки.

На мгновение наступила оглушительная тишина.

Юкино замерла, лицо пошло ещё большими красками, чем прежде.

— П-придурок! — выкрикнула она, размахивая сумкой так, будто собиралась меня огреть.

Я успел увернуться, но сдержать смех было невозможно.

— Ну ты сама начала! — отозвался я, шагнув ко входу, пока она пыталась успокоиться. — Но они, правда, миленькие!

— Не разговаривай со мной! — бросила она, топая вслед, но я слышал, как в её голосе борются злость и смущение.

«Идеальное начало школьного дня,» — подумал я, сдерживая довольную улыбку.

…

Я стоял у своего шкафчика, машинально отмечая, что сегодня что-то не так. Чего-то не хватало в привычном утреннем ритуале. И пробормотал себе под нос:

— Где Мияко?

Обычно она находила какой-нибудь предлог, чтобы оказаться поблизости, делая вид, что это чистая случайность. А может, и правда случайность, хотя мне всегда казалось, что это часть какой-то большой, тщательно продуманной игры.

Но сегодня её не было.

Утренний ветер гудел за окнами, лучи солнца освещали ряд шкафчиков. Я открыл свой, и первое, что привлекло внимание — миниатюрная маска, лежащая на верхней полке.

Она выглядела как классическая маска Призрака Оперы, только уменьшенная до размера ладони. На белой поверхности красной краской был выведен иероглиф: «Урод».

Я стоял, разглядывая находку, и хмыкнул:

— Ну вот, уже лучше, — и взял её в руки. — Такое получать мне привычнее, чем любовные письма.

Маска была лёгкой, почти невесомой, сделанной из тонкой бумаги. Я перевернул её, но не нашёл никаких других надписей или подсказок.

— Хоть бы подписались, скукота, — и небрежно бросил её обратно.

Переобувшись, подумал, что сюрпризы от анонимных недоброжелателей ещё в младшей школе стали чем-то вроде утреннего ритуала.

«Урод», значит? Кто-то явно испытывает серьёзный кризис креативности.

С этой мыслью закрыл шкафчик и направился на урок.

Войдя в класс, сразу окунулся в необычно оживлённую атмосферу. Стулья скрипели по полу, у окна разгорался какой-то спор, а староста стояла у доски с внушительной стопкой бумаг, выглядя так, словно на её плечи возложили судьбу человечества.

— Тишина! — произнесла она, но голос потонул в общем гомоне. — ТИИИШИИИИНААААААА!

Шум мгновенно стих, и все взгляды устремились к ней. Я опустился на своё место, чувствуя, как по комнате пробежал лёгкий ветерок предвкушения. Сейчас будет очередное объявление.

— Хорошо, — Ая-сан отложила бумаги и торжественно сложила руки перед собой. — Как вы знаете, впереди майские состязания. Командные соревнования между классами за звание лучших в году.

По классу прокатилась волна шёпота, но она властным жестом восстановила тишину.

— Только что получила подробности. Мы участвуем в трёх видах соревнований: эстафета, перетягивание каната и волейбол.

С задней парты донёсся ленивый голос:

— А где шахматы? Или, может, соревнование по сну?

— Если бы такие дисциплины существовали, ты бы точно стал чемпионом, Ринтаро, — парировала староста, вскинув бровь.

Класс взорвался смехом, а она продолжила:

— Волейбол. Шесть человек. Участники: Кенджи, Харука, Азуми, Рёта, Сатоми и Хина.

— Сатоми? — прошелестел чей-то шёпот. — Она же даже мяча боится!

— Именно поэтому её и поставили в команду. Чтобы научилась, — отрезала староста.

Я усмехнулся, слушая распределение. По крайней мере, меня пронесло. Волейбол никогда не был моей сильной стороной.

— Следующее, — продолжила она. — Перетягивание каната. Восемь человек: Казума, Ринтаро, Акира, Такеши, Сачико, Мисаки, Акане…

— Акане? — удивился кто-то из середины класса. — Но она же в параллельном.

— У нас объединённые команды для этого соревнования, — пояснила староста. — И с ней из параллельного будет ещё Исикава Мияко.

— Что? — я приподнял бровь, уставившись на неё.

Староста посмотрела на меня с едва скрываемым раздражением:

— Что? Имеешь что-то против?

— Нет, — пробормотал я, откидываясь на стуле.

«Против? Как я могу быть против! Мияко и Акане в одной команде со мной — это же просто мечта. Только если мечта вдруг превратилась в кошмар!»

Класс снова заболтал, а я только нахмурился.

— Это ещё не всё, — начала Ая-сан, постукивая стопкой бумаг по столу с интонацией, которая обычно предвещает что-то действительно интересное. — Майские состязания в этом году будут… особенными.

По классу снова прокатилась волна шёпота. Кто-то на задних партах обречённо простонал:

— Только не говорите, что нас опять заставят петь гимн…

— Тихо! — оборвала староста, одним взглядом заставив замолчать самых активных болтунов. — Решением директора и завуча наши состязания будут проводиться не между классами.

— А между кем? — донёсся любопытный голос с задней парты.

Староста выдержала театральную паузу, явно наслаждаясь всеобщим вниманием:

— Между нашей школой… и старшей школой Карагиши.

В классе воцарилась секундная тишина, а затем разразился настоящий хаос.

— Что⁈ Против Карагиши⁈ — Ринтаро вскочил со своего места так резко, что опрокинулся стул. — Да они же монстры!

— Именно так, — подтвердила староста, поправляя очки с видом человека, объявляющего приговор. — Старшая школа Карагиши — одна из сильнейших спортивных школ Токио.

— И мы должны с ними соревноваться? — Хина подалась вперёд, её обычная уверенность сменилась тревогой. — Да они нас размажут!

— Именно поэтому, — продолжила староста, её голос стал жёстче, — было принято решение объединить классы в команды. Мы будем выступать единым фронтом против их сборных команд.

— Это какая-то шутка? — протянул Рёта, растерянно ероша волосы. — Может, первоапрельская с опозданием?

— Нет, — отрезала Ая-сан. — Директриса хочет, чтобы мы показали себя. Спортивные состязания — это не только демонстрация силы, но и проверка командного духа. Так она сказала.

Я сидел у окна, наблюдая за разворачивающейся драмой.

Командный дух? Прекрасно. Особенно с такими командными игроками, как Акане и Мияко. Да уж, будет весело.

Староста повысила голос, пытаясь перекричать поднявшийся гвалт:

— Напоминаю дисциплины: эстафета, перетягивание каната и волейбол. Все команды уже распределены. Теперь дело за вами. — Она сделала эффектную паузу. — Тренировки начинаются с сегодняшнего дня!

Класс снова взорвался обсуждениями. Староста попыталась восстановить порядок, стуча маркером по столу, но на этот раз даже её авторитета не хватило, чтобы усмирить волну эмоций, захлестнувшую аудиторию…

День в школе, как неудивительно, начался с уроков. Если бы скука могла быть материальной, я бы уже построил из неё башню и попытался сбежать. Первым была алгебра. Преподаватель, видимо, решил, что все мы гениальные математики, и предложил решить задачу, которая могла бы запутать даже суперкомпьютер. Признаться, мне просто было лень что-то решать, да и, вообще, думать. Азуми пыталась списать у меня, но когда я сдал пустую тетрадь, она посмотрел в мою сторону так, будто я предал её.