Сомнительно, что взрослый маг ради неё рискнёт репутацией. Для неё это тоже скандал и проблемы, но в случае дисциплинарного разбирательства именно он наверняка будет признан виновным. В первый год обучения Иссы случилась подобная история, когда преподаватель начал ухаживать за студенткой, и шумиха разразилась грандиозная. Даже несмотря на искренние чувства обоих, закончилось всё увольнением. Девушке дали доучиться, всё же последний курс, потом эти двое поженились и вроде бы неплохо жили сейчас, но нервы им обоим вымотали знатно.
Возвращаясь к менталисту, вряд ли он настроен настолько серьёзно. В императорском дворце Книжник наверняка привык к другим порядкам, может там подобные знаки внимания считались дружескими мелочами — тонкостей светского этикета Исса не знала. Не исключено, что он не отдаёт себе отчёта, как подобное поведение выглядит здесь и сейчас.
Исса бы очень хотела, чтобы именно этот вариант оказался правдой. Она понятия не имела, что делать в противном случае.
Долгие размышления ночью, наедине с собой, заставили принять трудное, но необходимое решение: подарок надо вернуть. Приглашение на выставку — ладно, Цитрин упоминал знакомство с организатором, наверняка ему нетрудно было раздобыть несколько билетов. А вот принять цветок, как бы она ни хотела, не могла.
Однако претворить решение в жизнь оказалось не так-то просто: дракон удрал из университета ещё вчера, словно сговорившись со следаком, и планировал вернуться обратно только к понедельнику. Исса пыталась напомнить себе, что мир не вращается вокруг неё и у менталиста может быть много других, более важных дел, чем бегать от какой-то студентки, но отделаться от этого ощущения не могла. Оставалось уговаривать себя, что вечно бегать Цитрин не станет, а нарисованная орхидея за пару дней не испортится.
***
Пригласительный не только содержал дату, время и место мероприятия — в полдень в художественной галерее, — но и указывал «неформально-торжественную» форму одежды, так что пришлось встать достаточно рано и заняться наведением красоты. Велица ворчала, зачем она на это согласилась, но больше из принципа. Не хотела бы наряжаться — выбрала бы, как Морозень, парадную университетскую форму, которая как раз подходила для этого случая, а не отправляла родителям срочное послание с просьбой прислать порталом нужное платье.
Обе девушки не могли похвастаться роскошным придворным гардеробом, но кое-что подходящее нашлось у обеих. Иссе даже не пришлось обращаться к родителям, она привезла пару нарядов с собой. Танцевальный клуб регулярно устраивал праздничные вечера с представлением и приглашением всех желающих, так что без красивого наряда было не обойтись. Любимое красное с длинной бахромой платье идеально подходило к случаю, если надеть поверх кружевное болеро.
С Морознем, у которого наутро было запланировано какое-то неотложное дело, девушки договорились встретиться у начала моста на Рыбный остров. Сегодня зима смягчила свой нрав, и хотя погода всё ещё была, на взгляд змеи, невыносимой, но чуть менее, чем обычно. Ветер почти стих, тяжёлые низкие тучи лениво сеяли мелкий снежок — словно делали миру одолжение, и мороз не щипал ноздри, а лишь слегка, почти ласково, покусывал щёки.
Пока подруги — накрашенные, тепло одетые и со сменной обувью в сумках, — не спеша шли к месту встречи, довольные тем, что не опаздывают и их никому не придётся ждать, разговор крутился вокруг искусства и предстоящего события. Велица, больше заинтересованная не в произведениях живописи, а в приглашённых музыкантах, просвещала подругу, а та отвечала взаимностью.
Что спросить сирин хочет нечто другое, Исса заподозрила вскоре. Веля запиналась, хмурилась и долго не могла решиться, а потом всё-таки не выдержала.
— Исса, по поводу этих билетов и цветка. Я знаю, ты не хочешь об этом говорить…
— Ну там же не было данных отправителя, а я же говорю…
— Нет, я не об этом! — перебила Велица. — Ты можешь не рассказывать ничего, даже если знаешь, кто отправил, — это твоё дело, и не думай, я не обижаюсь. Любопытно, конечно, но если ты не хочешь обсуждать — не надо. Я хотела сказать, что я в любом случае на твоей стороне. И если вдруг этот человек окажется хорошим, не думай о том, что скажет Яман. Он переживёт, если ты его бросишь.
— Ты его всегда недолюбливала, — улыбнулась Исса.
— Нет, он хороший парень. Просто бывает так, что два хороших человека совсем друг другу не подходят, — рассудительно заметила она. — Мне кажется, он совершенно тебя не понимает… Извини, это всё-таки не моё дело.
— Да ладно, кому ещё может быть до этого дело, кроме лучшей подруги? — Исса обняла её за плечи. — Честное слово, когда я пойму, что происходит, тебе расскажу первой!
Расставаться с Яманом она не собиралась, но слова поддержки согрели вместе с мыслью, что хотя бы один человек в ближайшем окружении поддержит её при любом исходе.
Высказав то, что тревожило, Веля сама сразу же сменила тему на куда более близкую, понятную и неотложную. Обе девушки были далеки от светских мероприятий, и если бойкая Исса испытывала перед торжественным закрытием выставки любопытство, то Велица — искренне тревожилась. Она любила театры, но там всё же совсем другие ощущения.
Как их примет общество, которое соберётся в галерее? Большинство гостей наверняка знакомы друг с другом и придут неслучайно, и тут вдруг — они! А если спросят, откуда взялись приглашения? А если окажется, что те недействительны и это чья-то злая шутка?!
Последний страх Исса разбила быстро: вряд ли тот, кто подарил прекрасную цветомагическую орхидею, стал бы так шутить с билетами. Да и в том, что они подарены, змея не видела беды: неименные, никаких указаний о запрете передачи в чужие руки нет, о чём волноваться?
Потом к ним присоединился Морозень, спокойно заверивший возлюбленную, что они втроём не пропадут, и уж он-то точно не оставит Велицу одну.
За это Исса парня и уважала: скромный, тихий, не грозный и несолидный, он, когда надо, умел проявлять лучшие мужские качества.
Змею запоздало кольнуло другое беспокойство: а вдруг на выставку придёт менталист? Но самоубеждение помогло. До сих пор Цитрин не позволял себе ничего предосудительного, почему вдруг должен начать на глазах множества посторонних людей в галерее? А Велица, при всей её проницательности, вряд ли заподозрит неладное.
Уже на входе стало ясно, что все опасения беспочвенны. Импозантный мужчина в костюме проверил приглашения, поприветствовал гостей и сам же указал, где можно оставить вещи и сменить обувь: и без них хватало таких, сменяющих, которые не приехали личным транспортом и не потратились на дорогой портал.
Галерея была невелика, всего четыре просторных зала, расположенных квадратом и связанных широкими проходами, но и коллекция насчитывала чуть больше трёх десятков экспонатов, половина которых не отличались значительными размерами. Зато в отведённом пространстве их разместили прекрасно — с нужным светом, с отметками точек фокуса, на сдержанном тусклом фоне, не отвлекающем от произведений искусства. Цитрин был прав, организатор потрудилась на славу.
Гости растеклись по залу, редкая толпа сдержанно гудела. Некоторые собирались в маленькие кучки и что-то оживлённо обсуждали, некоторые — бродили по залу, разглядывая живопись и примыкая то к одной, то к другой группе. Очень мало кто рассматривал произведения жадно, пристально, застывая подолгу, что очень порадовало Иссу — в обычный день народу могло быть гораздо больше. На троих студентов никто не обратил внимания, разве что девушкам доставались оценивающие скользящие взгляды от мужчин.
Когда Исса залипла на несколько минут, разглядывая первый экспонат — букет сирени в высокой вазе, друзья составили ей компанию, немного постояли рядом, но быстро заскучали и сумели оттащить змею. Недалеко: она тут же застряла перед «Танцовщицей» — невероятно живой змеедевой в боевой ипостаси, запечатлённой в иллюзорном огне в первобытной воинственной пляске. Велица, переглянувшись с Морознем, махнула на подругу рукой и оставила её одну: потеряться негде, а компания и поддержка здесь явно не требовались.
