— А может, порадуете нас чем-нибудь еще? — услышал я голос одного из молодых людей, который подошел ко мне с бокалом шампанского в руке. — С вашим-то талантом, наверняка, есть что-то в запасе!

— Может быть, однажды, — небрежно бросил я. — Как говорят, творчество нельзя торопить. Настоящие стихи рождаются сами, когда приходят нужные мысли или появляется подходящий для этого момент.

Молодой человек явно был разочарован, но делать было нечего. Я не собирался устраивать здесь поэтический вечер по заказу — сделаешь так раз и от тебя не отстанут, а когда начнешь отказывать, еще и обидятся.

Тем временем Левински продолжал находить себе приключения. За последние недели он умудрился дважды участвовать в дуэлях, и, вот неожиданность, обе дуэли были из-за женщин.

Правда, немагические. Их можно проводить только на специальных аренах, таков закон империи и даже влиятельные аристократы его не хотели нарушать без веской причины. Поэтому он соревновался на пистолетах. Оба раза Левински победил, хотя и слегка ранил своих противников — одного в руку, другого в ногу. Он с гордостью рассказывал мне об этих поединках, хотя я там присутствовал и видел все своими глазами. Оставалось лишь поражаться его способности находить неприятности на ровном месте. И как он только умудряется оставаться живым с таким-то послужным списком?

— Пара выстрелов, и дело в шляпе. Один теперь будет хромать, другой — носить повязку на руке. Но что поделать, ради дамы и не на такое пойдешь!

— Ты хоть понимаешь, что однажды можешь нарваться на того, кто не промахнется? — спросил я, приподняв бровь.

— Ну, — протянул Левински, — для этого я и тренируюсь. А ты, кстати, когда в последний раз стрелял?

— В последний раз, когда это было необходимо, — ответил я, не вдаваясь в подробности.

Конечно, помимо дуэлей и светских вечеров, мне приходилось выполнять и небольшие поручения для Судебного Бюро. В основном это была скучная бюрократия — заполнять отчеты, проверять документы. Даже внештатный сотрудник не мог сбежать от этой рутины.

Но были и пару дел, которые требовали больше активности.

Одно из них касалось поисков пропавшего груза на одном из железнодорожных маршрутов, и мне пришлось провести несколько дней, пытаясь распутать эту несущественную, но нудную историю. В итоге груз нашелся в одном из складов, где его просто забыли разгрузить — да, вот настолько банально, но этими же вопросами тоже кому-то надо было заниматься, а то если неверно расследуешь, то люди, к этому не причастные, могут и лишиться работы, а то и пойти под суд. Другое дело касалось проверки нескольких магазинов на наличие нелегальной продукции. Там тоже все оказалось куда проще: один из торговцев просто решил «сэкономить» на пошлинах, и это быстро выяснилось, а он получил соответствующий штраф.

Дома я почти не бывал. Не то чтобы мне хотелось избегать мачеху, ее я проблемой не считал. Просто времени не хватало. Да и если честно, дом Темниковых не был для меня тем самым уютным местом, каким было поместье во Владивостоке. И лишь младшая сестра была моей настоящей отдушиной, но и у нее были свои дела, а еще и учеба, которая требовала от Насти много усилий.

Так в этой суете подошел день, когда я должен был встретиться с Аркадием Львовичем Голицыным.

Мила как раз подготовила все костюмы и, может, я не особо сведущ в моде, но в стиле немного соображаю, так что даже я был удивлен. Эта девушка имеет неоспоримый талант в пошиве одежды. При этом ведь все делалось с моих слов и не слишком подробных эскизов. И, если бы она жила в мое время, в моем мире, я уверен, она добилась бы больших успехов.

Здесь же… Из-за статуса это будет сложнее, но, я уже решил для себя, что сделаю все возможное, чтобы ее талант и любовь к созданию одежды не пропали. Это сулит ей куда лучшее будущее, чем быть одной из многочисленных слуг. Мила, мне кажется, достойна большего, да и не мог я оставить в стороне человека, который, по сути, был всегда рядом со мной.

Когда я ступил на порог его модного дома, это здание сразу же поразило меня. Оно выглядело как настоящая жемчужина среди других построек — высокие колонны из белого мрамора, огромные арочные окна, через которые на улицу лился мягкий свет, и фасад, украшенный изящной лепниной. Витрины, переливающиеся в свете утреннего солнца, демонстрировали самые изысканные наряды, созданные лучшими мастерами. Здесь не было места для посредственности.

Я поднялся по мраморным ступеням и толкнул массивную дверь. Внутри меня встретил роскошный интерьер. В воздухе витал легкий аромат каких-то экзотических благовоний, которые, казалось, подчеркивали утонченность и роскошь этого места.

Я огляделся и заметил несколько манекенов, на которых красовались вечерние платья, украшенные драгоценными камнями и жемчугом. Модный дом Голицына явно не жалел средств на то, чтобы произвести впечатление на своих клиентов. Но, судя по наличию денег у самого Голицына — дело это прибыльное.

В руках я держал большой чемодан. Внутри него находились образцы костюмов — плоды работы Милы и других портных поместья Темниковых, которые согласились помочь в свободное время. И, естественно, их труд был оплачен.

Я направился к кабинету Аркадия Львовича, и, как только я вошел, его глаза засветились. Он вскочил с места, широко улыбаясь, и протянул мне руку.

— Максим Николаевич, здра-встуй-те! — отчеканил он, с трудом сдерживая свои эмоции. — Я уже не мог дождаться этой встречи. Полагаю, вы принесли то, о чём мы с вами договаривались?

— Именно так, Аркадий Львович, — ответил я, ставя чемодан на стол. — Здесь образцы костюмов, как и обещал.

Я открыл чемодан, и перед его глазами предстали пять нарядов, каждый из которых был настоящим произведением искусства, на мой вкус. Голицын, казалось, на мгновение потерял дар речи. Его глаза округлились, а руки невольно потянулись к тканям.

— О, это… это просто… — он замер, не находя слов. Затем вдруг повернулся к двери и крикнул: — Николай! Ирина! Быстро сюда! Надо разместить всё на манекенах! Я должен это видеть!

Через пару секунд в кабинете появились двое его работников — молодой человек в очках и стройная девушка с длинными волосами, собранными в высокий хвост. Они тут же принялись за работу, аккуратно доставая костюмы из чемодана и размещая их на манекенах. Я же с интересом наблюдал за тем, как меняется выражение лица Голицына. Сложно вспомнить, когда я видел человека, который бы так искренне, почти по-детски, радовался чему-то. Да и сам я давно не испытывал чего-то такого, но этот мужчина отдавал всего себя любимому делу.

Когда все костюмы были готовы, Аркадий Львович подошел к каждому из них, изучая каждый шов, каждую деталь. Он проводил рукой по тканям, оценивая их качество, и, наконец, повернулся ко мне с блестящими глазами.

— Максим Николаевич, — начал он, и его голос дрожал от восхищения, — ваш дизайнер — это просто гений! Это именно то, что я хотел увидеть! Хотя, честно говоря, даже представить не мог, что будет настолько потрясающе. Эти костюмы… они невероятны! Это новый уровень. Мы устроим настоящий фурор на показе! Я правильно понимаю, что дизайнер сам же и занимается пошивом? Это же просто волшебно! Конечно, видно, что самоучка, но подобное исправляется с опытом.

Видимо, ответы ему не особо были нужны, Голицын сам себе на уме. Но, несмотря на весь его восторг, я предпочитал оставаться реалистом.

— Не стоит торопиться с выводами. Я рад, что вам нравится, но не стоит забывать, что они должны понравиться публике

— О, не волнуйтесь, — рассмеялся Голицын. — Я уверен, что это будет успех — у меня на это развито чутье, иначе я бы не был так успешен в этом деле. Мы назначим показ через неделю, как и договаривались.

— Ах да, Аркадий Львович, — я сделал вид, будто вспомнил нечто незначительное, — у меня есть небольшая просьба. Сущий пустяк. Я хотел бы сделать сестре подарок. Не могли бы вы пригласить Анастасию Николаевну Темникову представить женский наряд на вашем показе?