— Ты притворяешься тем, кем ты не являешься!
— Баш, следи за…!
Бум, и он снова мертв. Бум, и он снова мертв. На экране вспыхивает сообщение о поражении; я вздыхаю и опускаюсь в кресло рядом с ним.
— Ты специально так плохо играешь? — ворчу я. — Типа, хочешь преподать мне урок?
Баш бросает на меня самый злой взгляд, на который только способен.
— Думаешь, мне нравится быть лузером в этом, Виола? Поверь, нет. И позволь напомнить, что я согласился помочь в качестве одолжения…
— Ладно, извини, извини, — быстро говорю я, пока он не начал какой-нибудь монолог в стиле Гамлета. — Прости, я просто… Я нервничаю, вот и все.
— Ты нервничаешь? — восклицает он, переходя на фальцет. — Это не ты будешь выглядеть глупо перед всей школой…
— Это не вся школа, только… — запинаюсь я, понимая, что с тем, как Джек активно продвигает турнир, билетов на него, скорее всего, продадут больше, чем на школьный бал. — Ну ладно, там уже довольно много зрителей, но это только потому, что Джек чертовски активно все продвигает…
— Райски, — поправляет нас Лола с кухни.
— Это не совсем то, что я имела в виду, Лола, — кричу я в ответ.
— Ви, — нервно произносит Баш, — ты совсем не помогаешь…
— Ладно. — Я выдыхаю, а после делаю глубокий, чтобы вернуть себе самообладание. — Хорошо, извини. Все в порядке, ладно? Нам просто нужно поработать над несколькими вещами. И немного над тактикой. У нас просто н…
— Ви, — перебивает меня Баш с утомленным видом. — Можно я возьму перерыв?
— Ну, мне кажется, что было бы продуктивнее, если бы мы… — Выражение его лица останавливает меня на полуслове. — Да. Да, конечно, — говорю я слишком бодрым голосом, который использую только тогда, когда Баш, кажется, готов меня прикончить. — Попробуем снова после ужина?
— Да, хорошо. — Он отодвигает ноутбук. — И я действительно не пытаюсь все испортить для тебя, Ви. Честно. — Он бросает на меня долгий взгляд, который я не могу толком понять. — Ты же понимаешь, да? Я действительно стараюсь помочь тебе.
— О, Баш… — начинаю, но замолкаю, осознавая, что он прав. Баш никогда бы так не поступил. Он лучше чем я в тысячу раз, и я понимаю, почему он вообще не хочет этого делать. Он привык к похвале, привык быть талантливым в ином, да и вообще ложь — против его правил.
— Баш, — начинаю я примирительным тоном, — я действительно очень тебе благодарна.
— Так и должно быть, — бормочет он.
— Обещаю…
— Потому что все было бы намного проще, если бы ты просто…
— Знаю-знаю. — Но я практически вспотела только от одной мысли об этом.
Правда в том, что да, вопреки тому, как может показаться, мне не все равно, что я лгу Джеку. Это волнует меня намного больше, чем я ожидала. Я знаю, он будет зол, потому что я бы тоже была. Он думает, что я — человек, который не станет хранить от него секреты и который будет делать все правильно…
И я бы не хотела доказывать ему, что он неправ.
Джек: ты готова завтра организовывать все в спортзале??
Джек: я знаю, что тебе, должно быть, уже надоело восхищаться мной
Ви: пожалуйста
Ви: не надорвись от своей скромности
Джек: вот она, классическая очаровательная Виола
Джек: как здорово, что финальные экзамены не истощили твое остроумие
Джек: (если серьезно, не могу дождаться, когда увижу тебя)
Он меня возненавидит. Когда узнает, кто я на самом деле, он меня возненавидит. Я просто должна пройти через этот турнир, который так много для него значит, а потом…
Я не знаю.
— Все в порядке? — спрашивает Баш, поднимая бровь, и я спешно убираю телефон. Последнее, что мне нужно, — это чтобы Баш знал, что он прав. Он станет совершенно невыносимым.
— Будет, как только я смогу заставить тебя перестать позориться, — уверяю его, и мы продолжаем препираться, пока Лола не говорит нам сесть ужинать, чтобы суп не остыл.
***
Неделя финальных экзаменов — это катастрофа.
Не из-за самих экзаменов — с этим, как раз, все в порядке. Я готовила конспекты весь семестр, да и Оливия оказалась отличным напарником на АР-курсах. Но, к сожалению, одна из слабостей Баша в том, что он… не очень хорошо справляется со стрессом. А его некомпетентность в «Двенадцатом рыцаре» — это ОЧЕНЬ стрессово.
— Ты вообще меня слушаешь? Я же сказала, используй меч и не… О, боже, Баш, только не это…
— ХВАТИТ ГОВОРИТЬ МНЕ, ЧТО ДЕЛАТЬ! — орет он.
— Хорошо, но если я перестану, то ты не будешь знать, что делать…
— ТЫ МОЖЕШЬ ПРЕКРАТИТЬ МНЕ НАПОМИНАТЬ, — говорит он, — Я И ТАК ЗНАЮ!
— Эй, дети? — говорит мама, просовывая голову в комнату. — Вы же не пытаетесь друг друга убить, верно?
— Пока нет, — кричим мы в унисон.
— Прелестно. Закуски на кухне, когда будете готовы!
И так продолжается до самого дня турнира, который выпадает на четверг. Я нахожусь в спортзале, подготавливаю сцену (мы подумали, что было бы полезно разместить имена пользователей на спинках стульев, чтобы зрители понимали, кто есть кто на экране), когда ко мне заходит Баш.
— Ви, — говорит он взволнованно. — Ви, я… не знаю, смогу ли это сделать.
Я поправляю табличку с именем Цезарио, пытаясь понять, как вести себя в этой ситуации.
— Себастьян, все нормально. Все в порядке. Тебе просто нужно сыграть один раунд, а потом, если все пойдет плохо… — (О, все точно пойдет плохо.) — Мы просто скажем, что у тебя пищевое отравление или что-то в этом роде.
Справедливости ради, он действительно выглядит так, будто ему плохо.
— О, боже, я весь потный, — бормочет Баш, доставая телефон. — Реально потный. Это чрезмерная потливость, Ви. Это потливость из-за стресса…
— Что ты делаешь?
— Пишу Оливии. Мне нужно, чтобы она отрепетировала со мной сцену, иначе я сейчас просто взорвусь…
— Что?
— Шекспир меня успокаивает, Виола! — кричит Баш, и, естественно, я не могу ему возразить. Как обычно, он выглядит так, будто хочет сказать что-то еще, но, к моему разочарованию, не делает этого. Он отворачивается, и я хватаю его за руку.
— Баш, послушай. — Вздыхаю. — Я знаю, тебе это не нравится — и я понимаю. Ты злишься на меня из-за всего этого…
— Правда? — Он прищуривается.
— Ну, ты не особо это скрывал, — бормочу я. Кажется, он вот-вот сорвется на меня, и так происходит уже несколько недель, если не больше. — И послушай, я знаю, что облажалась, — говорю уже более уверенно. — Я солгала тебе насчет Джека…
— М-м-м, — многозначительно протягивает Баш, и это похоже на хоровое пение.
— …и я была груба с мамой и вела себя странно с пастором Айком…
— Точно, — кивает он, как будто ставя галочку в своем мысленном списке.
— …и теперь вынуждаю тебя участвовать во всем этом неловком фарсе, — закатываю глаза, — но я действительно просто…
— Погоди, — Баш неожиданно вырывается из моей хватки, заставляя меня замолчать. — Ты правда думаешь, что дело в этом? Думаешь, я переживаю из-за того, что мне будет неловко?
— Я… — я замолкаю, силясь понять, где я могла ошибиться. — То есть, — пытаюсь отшутиться, — мои «мнимые преступления» против твоего хумуса явно преувеличены…
— Нет. Нет, подожди минутку. — Он разворачивается ко мне, складывая руки на груди, словно мы на ринге. — Ты правда не понимаешь, почему я расстроен?
«Ладно,» — вздыхаю я про себя, — «вот и все». Я думала, Баш уже смирился с тем, что я сделала — ведь это же Баш, и он явно находил всю ситуацию смешной, но, похоже, он все-таки решил устроить разбор полетов. — Баш, я знаю, что было неправильно говорить, что я — это ты, — виновато говорю я, разглядывая свои ноги. — Но клянусь, я просто…
— Забудь об этом, Ви, — прерывает он, и я, удивленная, поднимаю на него глаза. — Думаешь, меня это волнует? Что ты использовала мое имя? Притворялась мной? Серьезно? — Он фыркает с отвращением, будто ему даже в голову не пришло, что я могла такое подумать. — Это полная ерунда.
