— А Антония? Она вроде поддерживает тебя, разве нет?

Я чувствую небольшое сомнение. Может, я и избегаю Антонию, но и она не спешит выходить со мной на связь.

— Антония — это всего лишь один человек.

— Иногда я думаю, что тебе следует понять, почему даже это важно, — говорит мама с многозначительным взглядом, как раз в тот момент, когда Баш спускается по лестнице.

— Я это понимаю, — говорю я, потянувшись за своей сумкой. — Со мной все в порядке. У меня куча домашки.

— Ты съела весь хумус! — хнычет Баш.

— Кто не успел — тот опоздал, — отвечаю я, толкая его в бок и уворачиваясь от его попытки шлепнуть меня по затылку, прежде чем убегаю наверх.

***

Может быть, я и засиделась допоздна, играя в «Двенадцатого рыцаря». В свое оправдание скажу, что получила не менее четырехсот сообщений от Кайлы после того как сказала, что в счетах, которые она мне прислала, значится только семьсот пятнадцать долларов.

Думаешь, я вру??? — требовала она ответа. — Ты реально считаешь меня финансовой пирамидой в человеческом обличье???

Так что да, пришлось провести пару часов на вершине таблицы лидеров арены. Плюс я посмотрела новый трейлер к четвертому сезону «Войны Терний» и провалилась в кроличью нору фанатских видео. И ладно, возможно, я зашла в свой аккаунт на сайте c фанфиками почитать парочку AU⁴⁶, но это только между мной и моим злодеем эмоциональной поддержки⁴⁷, ладно? И это забота о себе. В итоге я поняла, что пора спать, когда у меня возникли галлюцинации с именем пользователя ГерцогОрсино12. Мой полукоматозный мозг, видимо, соединил кого-то другого, менее раздражающего, и письмо от Джека. (Это было впечатляюще психованное «lmao k»⁴⁸ в три часа ночи в ответ на мое предложение перевести школьный совет на цифровой формат, если мы собираемся следовать прошлогодней инициативе по снижению углеродного следа, которая теперь — mazel tov!⁴⁹ — является моей проблемой).

Я усаживаюсь за свой стол до начала урока, собираясь «отключиться» до звонка, но мое кратковременное спокойствие нарушают перешептывания двух идиотов позади.

— …слышал, она его бросила. Жесть, да?

— Думаешь, он ей изменил или что-то в этом роде?

— А почему еще она его бросила?

— Интересно, ищет ли она теперь, с кем переспать.

Моргнув, я осознаю, что они обсуждают Оливию, которая, как всегда, вошла и молча заняла свое место. В нашем классе по углубленной математике не так много девушек, так что, естественно, она — предмет отвратительных фантазий ботаников.

— Удачи тебе, — фыркаю я парню за моей спиной. Это Джейсон Ли, и шансов с Оливией у него не было бы даже если бы он вдруг превратился в Джека, стал смешным и обзавелся трастовым фондом. Рядом с ним сидит Мерф, которому я не уделяю ни капли своего внимания. Несмотря на размеры школы, нас всего около двадцати человек, и мы ходим вместе почти на все уроки: «ботаны из продвинутых классов», как мы неофициально себя называем. Джейсон — один из них, как и Мерф, и, конечно же, печально известный «славный парень» Мэтт Дас, хотя последний явно не собирается со мной разговаривать. Технически Оливия тоже отличница, хотя ее не считают «своей». Она почти всегда ходит в форме черлидерши и редко разговаривает на уроках, так что ее присутствие — как яркая аномалия, к которой все уже привыкли.

Но теперь, похоже, о ней ходят слухи, которые, возможно, я сама нечаянно запустила.

К моменту, когда я попадаю на урок продвинутой английской литературы, чувство вины за свои слова Башу только усиливается. Все вокруг продолжают обсуждать Оливию, а она либо не знает об этом, либо успешно делает вид, что не слышит. Честно говоря, мне все равно, если от этого пострадает репутация Джека, но Оливия — хорошая девушка, она держится особняком, и это отстой, что люди считают себя вправе копаться в ее личной жизни. Почему девушки всегда должны нести ответственность за разрыв? По их мнению, либо Джек изменил, и она виновата в том, что не смогла удержать его интерес, либо она его бросила, потому что злая и, возможно, глупая (в зависимости от того, кого спросишь). У подростков совсем нет фантазии.

— Ладно, ребята, настало то самое время, — объявляет мистер Михан, известный любитель Шекспира. — Наше следующее задание — разыграть сцены из произведений маэстро.

Мистер Михан также является учителем драмы, если это не было сразу очевидно.

— Давайте начнем с прощания Ромео и Джульетты: «Ужель уедешь ты?» и так далее, когда Ромео вынужден скрываться… Ах, мисс Хадид, — он оглядывает класс и останавливается на Оливии. — Кажется, вам нравилась эта сцена. Хотите сыграть Джульетту?

Оливия кивает, и сразу пять голов парней поворачиваются в ее сторону, как по команде экзорциста.

— А на роль Ромео…

Пять рук взлетают в воздух.

— Я сыграю, — говорю я, не подумав. Серьезно, вообще без размышлений, что, к сожалению, было не самым удачным решением. Я только что добровольно вызвалась играть романтическую сцену от лица озабоченного идиота. (Ну, меня никогда не впечатляла история Ромео и Джульетты, извините.)

— Мисс Рейес? — повторяет мистер Михан, слишком уж взволнованно. — Вы же знаете, что это мужская роль?

Нет, мистер Михан, понятия не имела. Ромео, говорите?

— У Шекспира обычно мужчины играли женские роли, — замечаю я.

— В соответствии с традициями того времени. — Он явно изображает Сократа, и это утомляет.

— Мистер Михан, у вас есть возражения против того, чтобы я играла Ромео, — добавляю я, — думаю, мы оба согласимся, что это было бы проблемой с учетом наших прогрессивных школьных ценностей…

— Роль ваша, мисс Рейес, — быстро заявляет мистер Михан. — Переходим к пьесе-которую-нельзя-называть…

— Спасибо, — беззвучно говорит мне Оливия из другого конца комнаты, и это меня удивляет. Ведь, в конце концов, это моя вина, что ее обсуждают.

В ответ я лишь пожимаю плечами, она чуть улыбается, и мы обе возвращаемся за свои столы.

— Еще раз спасибо за то, что ты сделала, — говорит Оливия, когда звонок сигнализирует об окончании урока литературы и конце учебной недели. Михан дал нам несколько минут поработать над сценами, так что мы выходим из класса вместе.

— Ничего страшного, — рассеянно отвечаю я, все еще злясь как минимум на четыре разные вещи одновременно. Что там на первом месте в списке? Кайла, которая уже разослала по электронной почте письмо о встрече выпускников, несмотря на то, что танцы «Алоха» сегодня вечером. Джек, который, я уверена, не удосужился его прочитать. Антония, которая радостно засыпает меня сообщениями в групповом чате ConQuest, как будто ничего не случилось, и теперь мне, видимо, придется пойти на танцы, чтобы избежать встречи c ребятами. И Мэтт Дас, который плетется позади нас, имея наглость все еще существовать.

— Последнее, что мне сейчас нужно, — это романтическая сцена с одним из этих идиотов, — шепчет Оливия с язвительным тоном, который звучит особенно мягко. — Хотя не все из них идиоты, — тут же покаянно поправляется она.

— Нет, все, — заверяю я, придерживая для нее дверь. — Но ты могла бы просто отказаться, когда Михан предложил тебе эту сцену.

— Знаю. — Кажется, первый раз, когда мы идем вместе по коридору. — Просто… это действительно красивая сцена, — с тоской произносит она.

— Немного банальная, тебе не кажется?

— Ой, да ладно. «Моя любовь без дна, а доброта,/ Как ширь морская. Чем я больше трачу,/ Тем становлюсь безбрежней и богаче…»⁵⁰, — декламирует Оливия c легким придыханием.

— Это One Direction?

— О боже, — стонет Оливия.

— Лично я считаю, что Меркуцио был влюблен в Ромео, — добавляю я, и она смеется.

— Может, и был! Главное — это чувства. Слова. Смыслы…

— Эта цитата вообще не из этой сцены, а из той, что на балконе, — замечаю я.

— Все равно, — вздыхает она. — Ты ведь не из тех, кто считает, что все, что связано с любовью, нельзя воспринимать всерьез? Я имею в виду, в чем еще смысл человеческого существования, верно? И это не только про романтическую любовь, — добавляет она. — У греков было пять видов любви: платоническая, игривая…