Ужинала чисто механически, толком не ощущая вкус всего того, что ела и пила. Потом, кажется, помогла Забаве спустить одноразовую посуду в утилизатор, заставила себя навестить санузел, добралась до спальни и заняла свое «законное место».

Когда Ярик пожелал нам добрых снов и выключил свет, чуть не взвыла от возмущения, ибо отказывалась понимать, как можно спать, зная, что в любой момент в каюту могут вломиться охотники за твоей головой. Слава богу, в этот момент я лежала к нему спиной, так что скрыла порыв души и даже смогла успокоить дыхание.

Следующие четверть часа провела практически в трансе, контролируя дыхание и почти не двигаясь, чтобы не мешать ребятам засыпать. А когда почувствовала, что они отключились, бесшумно перевернулась на спину, невидящим взглядом уставилась в темноту и дала волю чувству вины.

В чем я себя винила? Да во всем, что случилось с этими порубежниками за те несколько дней, которые прошли с момента нашего возвращения с Фуджейры! Да, боевая группа рода Логачевых прилетела на эту планету не из-за меня и появление в номере Жнеца именно Ярослава было случайностью. Но если бы я не решила использовать его в качестве орудия для мести и не дала клятву Служения, то все последующие события пошли бы совсем по другому пути! Демьян Егорович не выделил бы меня из толпы спасенных женщин; не стал бы выпячивать роль Локи в уничтожении шейха Аббаса; не захотел бы приподнять род, используя факт появления в нем Спутницы, и так далее.

А еще меня до ужаса пугали самоуверенность и фатализм человека, с которым я связала жизнь: семнадцатилетний парень, видевший ее с одной-единственной стороны, был искренне уверен, что опыт, полученный во время боевых дежурств и коротеньких рейдов на соседние планеты, способен защитить от внезапного нападения профессионалов. К сожалению, мое прошлое позволяло смотреть на сложившуюся ситуацию под углом, который был недоступен Логачеву по определению. Ведь во время пребывания на Фуджейре я славно «попутешествовала» по «Al-KawKab al-Shamalui», начав с личного демонстрационного зала ее хозяина и закончив пыточными мозголомов. И в процессе не только оценила фантастическую роскошь обстановки каждого из помещений этого здания и получила некоторое представление о финансовых возможностях главы торгового дома «Аиша», но и обрела некое виртуальное «мерило» успешности личности в Арабском Халифате. Так вот, в момент передачи меня «из рук в руки» глава этого самого торгового дома практически пресмыкался перед шейхом Аббасом, а значит, наследники Жнеца обладали возможностями, которые не шли ни в какое сравнение с возможностями главы одного из известнейших торговых домов Фуджейры-три, не говоря уже о возможностях излишне самоуверенного мальчишки! Правда, все вышеперечисленное, вместе взятое, вызывало не злость, а жуткую горечь – я понимала, что вместе с Локи и Забавой, вероятнее всего, доживаю последние часы, но ничего не могла изменить!

Или все-таки могла? Мысль, подарившая надежду, посетила меня ближе к четырем утра по корабельному времени и заставила вздрогнуть. Да так сильно, что Ярослав, рука которого покоилась под моим затылком, сгреб меня в охапку еще до того, как проснулся. И, почувствовав, что я вся дрожу, еле слышно зашептал на ухо:

- Я рядом… Стоит прислушаться к своим ощущениям, и ты почувствуешь мои объятия… Теплые, надежные, уютные… И тогда все страхи покажутся мелкими и безобидными…

В его голосе было столько тепла, заботы и искреннего сочувствия, что меня аж заколотило от лютой ненависти к тем ублюдкам, которые жаждали его крови. Впрочем, справляться со страхом, болью и ненавистью меня «научили» более чем хорошо, поэтому уже через несколько мгновений я нашла в себе силы спокойно произнести три слова:

- Я не сплю.

Не знаю, что именно Логачев услышал в этом предложении, но его правая ладонь вдруг прижалась к моему солнечному сплетению, а в голосе появилась укоризна:

- Ну вот, ты в меня совсем не веришь…

- Я бы рада поверить, но слишком хорошо представляю возможности этих ублюдков и понимаю, что с ними лучше не играть! – коснувшись губами его уха, лихорадочно затараторила я, изо всех сил стараясь не сорваться на крик и не разбудить Забаву. – Пожалуйста, не переоценивай свои силы – эти твари льют кровь, как воду, а за твоей спиной любимая подруга, которой еще жить и жить! Не бери грех на душу, вспомни о том, что мы не в Халифате и не в Пограничье, а практически в сердце Империи и, пока не поздно, свяжись с СБ-шниками!!!

- Ты в состоянии не только услышать, но и понять то, что я сейчас скажу? – спросил он, прижав палец к моим губам и, тем самым, попросив прерваться.

Я утвердительно мотнула головой и превратилась в слух.

- Даш, тот, кто хакнул систему безопасности «Левиафана», далеко не дурак! В данный момент практически весь корабль находится под его полным, но незримым контролем, соответственно, воспользоваться системами связи лайнера в качестве ретранслятора абсолютно нереально. Кстати, то, что мы находимся практически в сердце Империи, только ухудшает ситуацию: эти уроды понимают, что отсюда не сбежать. И если мне каким-то чудом удастся связаться с Усть-Илимском, не постесняются превратить восемь с половиной тысяч пассажиров и семьсот членов экипажа в заложников. Или весь корабль в одну огромную бомбу.

Как ни странно, во время этого монолога я не почувствовала в голосе Логачева ни страха, ни отчаяния, ни обреченности – по моим ощущениям, он описывал ситуацию только для того, чтобы ввести меня в курс дела. А сам совершенно точно видел некий выход, причем не только для нас, но и для потенциальных заложников. Само собой, я захотела разобраться, верно ли это ощущение, поэтому задала напрашивающийся вопрос:

- Тогда к чему был вопрос про веру?

Я не видела его лица, но как-то почувствовала появление ехиднейшей улыбки:

- Даш, я влез в систему раньше него! И успел там неплохо порезвиться.

Фраза «корабль находится под его полным, но незримым контролем» все еще звучала у меня в сознании, так что выяснять, что именно Логачев натворил в системе, я не решилась. А так как упиваться чувством вины, давиться горечью и сгорать от ненависти порядком надоело, задала еще один вопрос. Заранее решив, что он будет последним:

- Значит, я должна просто поверить?!

- Да.

- Что ж, убедил! – прошептала я, постаравшись, чтобы он почувствовал всю ту уверенность, которую я вложила в эту короткую фразу. А когда Локи назвал меня умницей, провернулась в его объятиях, нагло вжалась спиной в его живот, подложила широченную ладонь себе под грудь и довольно подытожила: - И теперь я спокойно засну…

…Фраза, сказанная для красного словца, оказалась пророческой – я как-то уж очень быстро провалилась в сон без сновидений и провела в нем без малого восемь часов. Никуда не делась и вера в Локи: весь тот негатив, который рвал душу условной корабельной ночью, стал беспокоить в разы слабее, а будущее стало казаться не таким уж и мрачным. Естественно, мне захотелось поделиться своими ощущениями, но оказалось, что ладошка, греющая ребра все под той же левой грудью, принадлежит отнюдь не Ярославу!

Голос, раздавшийся над ухом, тоже принадлежал не ему, но был наполнен таким же искренним беспокойством и неподдельной заботой:

- Доброе утро, Даш! Как настроение?

- Вашими стараниями превосходное! – мурлыкнула я, сладко потянулась, поняла, что продолжать ночные страдания совсем не хочется, и решила начать день с шутки: - А где хозяин этого роскошного тела?

- Сбежал, бросив его на произвол судьбы!

- А почему «бросил», а не «одолжил»? И потом, произвол такой Судьбы наверняка должен быть чем-то необыкновенным!

- Болтушки, строиться в гостиной! – раздалось из динамиков ДАС.

- О, слышишь, бдит! – хихикнула я. – А ты говоришь «бросил».

Беклемишева мигом оказалась на ногах и «испуганно» округлила смеющиеся глаза:

- Шевелись – команда «строиться» выполняется бегом!!!

Ну, я и заторопилась – выскользнула из-под одеяла, спрыгнула на пол и рванула следом за любительницей поиздеваться над любимым другом. На пороге, естественно, не остановилась – подлетела к Забаве, встала справа от нее, вытянулась в струнку и так же, как она, добросовестно выпятила грудь.