Ничуть не хуже отстрелялся и Змей. А полюбоваться похождениями Ворога не получилось – в тот момент, когда я переключался на его ТК-шку, в канале прорезался голос Озорника:

- Дамы и господа, поздравляю – все цели поражены!

«Не все: мой еще не прилетел…» - написал вечный второй номер Фильки. И разбудил в Настене зверя:

- Вы забыли про двадцать восемь лимузинов и девять ботов огневой поддержки, обретающихся в ангаре. А ведь это приличная толпа пилотов и телохранителей, которых тоже можно завалить!

- Каждый лимузин или бот поддержки – это хорошо защищенная огневая точка! – рявкнул я и тут же добавил: - Прекращаем бардак, разбираем антигравы, пакуем тушки дойных коровок и тащим их в пентхауз: ПВОС для имплантатов персон такого уровня составляет всего три часа, а нам надо взломать почти три десятка ТК-шек…

…В принципе, следующий этап «шоу» – изъятие из поместья аль-Масуди четырех уроженок Торжка, некогда подаренных Умаром старшим сыновьям – можно было и не проводить. Ведь мы загрузили на борт корабля аж двадцать девять местных толстосумов, считая самого шейха, соответственно, рисковать как нашими, так и их тушками было, вроде как, неправильно. Однако на аппарель «Шелеста», прячущегося под «шапкой» впритирку к веранде пентхауса, мы перебрались всего через восемь минут после начала Большой Паники, с легкостью просочились сквозь жиденькую полусферу из полицейских флаеров и флотских истребителей-перехватчиков, слетающихся к аукционному дому, и собирались наведаться в особняк с уже взломанной системой безопасности. Так что Ульяна подняла корабль на полтора километра и без особой спешки направила его по привычному маршруту, дядька Фрол зарылся в залежи компромата, обнаруженного в личных архивах пленников, а я успокоил Шереметеву-старшую, перенервничавшую из-за слишком позднего ухода из «Джувайрии»:

- Настен, все идет по плану! Да, мы тянули до последнего и перебрались на аппарель «Шелеста» за считанные мгновения до появления озверевших телохранителей. Зато успели взломать аж двадцать четыре ТК-шки, находясь под мощнейшей «глушилкой», и наложить лапу на информацию, которая стоит сотни миллионов рублей! Скажу больше, ничего опасного в этой задержке не было. Ведь боевые группы Рубежа и Халифата мотаются в рейды не один десяток лет, и за это время обе стороны конфликта наработали ряд стандартных протоколов для силовых структур. Именно поэтому телохранители наших пленников задергались только в десять вечера, то есть, сразу после того, как закончилось так называемое «предельное время отсутствия сигнала» с имплантатов. По той же самой причине не испугались последствий порчи имущества весьма уважаемого члена местной деловой элиты и расстреляли все заблокированные двери, во время звонка в полицию сообщили о предполагаемом похищении своих хозяев и так далее. Кстати, эти самые стандартные протоколы здорово облегчили жизнь и нам с вами. Посудите сами – боевые группы порубежников всегда покидают места проведения операций сразу после их завершения. Арабы к этому привыкли. Поэтому сразу после звонка осиротевших телохранителей руководство городской полиции радостно перекинула дело об исчезновении почти трех десятков особо важных соотечественников ДГБ-шникам, те напрягли флотских, и кораблики, еще недавно дрейфовавшие на высоких орбитах, изобразили бурную деятельность. Большая часть мелочи начала засеивать масс-детекторами космос над столицей, меньшая помчалась к зонам перехода, через которые можно прыгнуть в сторону Империи, а «тяжи» раскочегарили движки и перестроились в очень грозный атакующий ордер. А на самой планете поиски не ведутся, что позволит нам закончить все, что планировалось, и уйти в сторону Поднебесной…

Пока я описывал логику поведения местных силовиков, «Шелест» долетел до нужной окраины, и Телепнева внаглую «уронила» его прямо к «любимому» фонтану. В этот момент мне пришлось приложить массу усилий, чтобы оторвать Озорника от вожделенных архивов, но в какой-то момент он все-таки вернулся в «реальность», подключился к системе безопасности особняка, взял под контроль систему СКН и определил местонахождение искомых соотечественниц. А Филька, Зуб и четверка «носильщиков» помладше сбежали по опущенной аппарели и вломились в здание через парадный вход.

Благодаря тому, что дядька Фрол внаглую заблокировал все внутренние двери особняка, «неожиданных» встреч было немного. Двух мужчин, попавшихся по дороге туда, завалил Федор Леонидович. А единственную женщину, шарахавшуюся по коридорам второго этажа, парализовал Витька. Рабынь тоже парализовали. Чтобы не тратить время на объяснения и не бороться с возможными истериками. Затем нацепили на них личные антигравы и, протащив по тем же самым лестницам и коридорам в обратном направлении, подняли на борт корабля.

Ульяна, с момента вылета из «Джувайрии» пребывавшая в состоянии сильнейшего нервного напряжения, подняла «Шелест» в воздух чуть ли не раньше, чем толпа спасателей оказалась в трюме. Затем подняла аппарель, загерметизировала трюм, добавила тяги на движки, повернулась ко мне, облизала пересохшие губы и хищно усмехнулась:

- Я придумала!

Сотрясать воздух, интересуясь, уверена ли она в своем решении, мне и в голову не пришло – я видел ее глаза и чувствовал, что период колебаний уже позади, а не самый легкий и не самый приятный выбор сделан. Поэтому ограничился одним-единственным словом:

- Рассказывай…

Глава 20. Дарья Федосеева.

17 августа 2352 года по ЕГК.

…Первый же взгляд на Замок Семи Ветров лишил меня дара речи. Еще бы, в свете заходящего Аджмана поместье рода аль-Абхари смотрелось в разы выигрышнее, чем ночью. Ведь при свете звезд «средневековая крепость», построенная на «вулканическом островке», выращенном в самом центре Аммарского залива, казалась угольно-черным пятном, подсвечиваемым лучами прожекторов да клочьями белоснежной пены. Зато вечером можно было полюбоваться каждой из семи ажурных башен, тянущихся к темнеющему небу, пробежать взглядом по высоченным стенам с аккуратными машикулями и зубцами в виде хвоста ласточки, представить себя стоящей на боевом ходе с луком в руках, приблизить балконы на минаретах мечети оптическим умножителем и изучить умопомрачительно красивую резьбу по камню, «постоять» на крыше мрачной цитадели и так далее.

Нет, в ночь со среды на четверг, в наш первый визит к этому чуду архитектуры, я изучила замок вдоль и поперек. Но лишь виртуально, скачав с туристического портала местной Сети запись интерактивной экскурсии по поместью и «облазив» его от полумесяцев, венчающих сторожевые башни, до «пыточных подвалов». Благо система безопасности родового гнездышка аль-Абхари оказалась весьма крепким орешком даже для Озорника, и все время, пока он с нею возился, все остальные «Сполохи» маялись от безделья. Зато теперь получала удовольствие от неспешного осмотра элементов декора в оптический умножитель и сохраняла в памяти «Державы» голографию за голографией.

Само собой, занималась не только этим. Сразу после заката спустилась в трюм и помогла парням с «уборкой» – пока они ставили учебно-тренировочные капсулы одну на другую и крепили получившиеся «пирамиды» к переборкам, я перетаскивала на освобождающиеся места тушки «паралитиков», дожидающихся вдумчивых бесед по душам и честно заслуженного Возмездия. Освободив подступы к аппарели, залила зловонные лужи из крови и мочи РОУ , затем «заглянула» в трансформер, убедилась, что Забава все еще возится со спасенными девушками, и поднялась в нашу каюту. Там влезла в местную Сеть и еще раз убедилась в том, что для жителей Халифата мы, «Сполохи», превратились в живое воплощение Вселенского Зла: абсолютное большинство гражданских и процентов восемьдесят пять военных экспертов Аджмана аргументированно доказывали, что похитить двадцать девять «вернейших сынов отчизны», снять с их счетов порядка трех миллиардов дирхамов и бесследно раствориться в пространстве способен только Аль-Адувв и его верные приспешники. Как водится, этим прозвищем, данным Ярику имамом самой большой мечети Аль-Рафааха, не ограничились – называли его Кяфиром, Мазумом, Раджимом, Сагиром, Абу-Мирром, Хаффафом и т.д.! Скажу честно, четыре первых варианта мне не понравились. Зато два последних я взяла на вооружение. И даже использовала для обращения к Локи во время очень позднего второго ужина: