- Люди, а вам не кажется, что слово «немножечко», использованное Яриком в предложении «Мотаться на Аджман далековато, поэтому придется немножечко похамить…» не очень точно передает степень запланированного хамства?

- Не кажется… - преувеличенно серьезно ответила Забава. И расчетливо превратила обсуждение в балаган: - Ведь Локи в принципе не умеет мелочиться: если валит, то Жнецов, наследников трона и вице-адмиралов; если освобождает, то круизные лайнеры с десятками тысяч пассажиров и членов экипажа; если предотвращает, то войны на уничтожение сразу всего человечества…

- …если заводит баб, то пачками и таких красоток, как мы! – с легкостью подхватив нить объяснений, продолжила Даша. И перевела глумеж над парнями на новый уровень: – А все почему? Да потому, что он… порубежник второго поколения, переросший «песочницу» вялотекущего военного конфликта между Империей и Халифатом, добавивший Воздаяниям необходимый масштаб и последовательно уничтожающий все краеугольные камни такого понятия, как людоловство!

- Да, понять и, тем более, принять его идеи бывает нелегко… - притворно вздохнула Беклемишева, после чего шарахнула по слушателям из «главного калибра»: - Но нам, «Сполохам» – в смысле, бойцам подразделения, созданного Императором для реализации идей Ярослава – понимания и не требуется. Достаточно идеально точно отыгрывать роли, придуманные командиром, а потом подставлять грудь под дождь из боевых орденов.

Картинка, нарисованная этими оторвами, выглядела настолько… хм… «аппетитной», что в канале на несколько мгновений установилась мертвая тишина. А потом ее разорвал насмешливый голос Федосеевой, решившей завершить разговор эффектной «точкой»:

- В общем, прекращайте мыслить категориями обычных порубежников и привыкайте к тому, что мы, «Сполохи», всегда жжем, как боженьки!

Что интересно, ржач, поднявшийся в канале после этих слов, рассмешил даже Озорника. И подбил присоединиться к веселью:

- Вить, а ведь Даша права – в рейды, длящиеся три-четыре недели, ради пары-тройки вшивых людоловов не летают!

Я с ним мысленно согласился. Потом искоса посмотрел на Телепневу, убедился в том, что эта беседа ее не задела, приглушил громкость канала и сосредоточился на том, что видел в МДР. Благо до поместья шейха Умара ибн Маджида аль-Масуди оставалось всего ничего, и я больше не мог себе позволить отвлекаться на всякую ерунду.

- Слышь, Яр, а какой смысл держать в воздухе всего два тяжелых и три легких беспилотника, да еще и крутить их по столь однообразным траекториям? – поинтересовалась Ведьма, когда «Шелест» завис над традиционным фонтаном во внутреннем дворе роскошного четырехэтажного особняка, прячущегося в самом центре огромного ухоженного парка.

- Ты что, не в курсе?! – сделав круглые глаза, «потрясенно» воскликнул я. – На другом конце Халифата идет самая настоящая война, а беспилотники являются неотъемлемой частью системы безопасности любого более-менее значимого объекта!

- Да ты че, правда, что ли? – «удивилась» она и прыснула. А я постучался в личку к дядьке Фролу, некоторое время колебался, озвучивать ему последние новости или нет, потом решил, что пока не стоит, и сообщил, что мы на месте…

…Не знаю, что за мусор использовался в качестве программного обеспечения в системе безопасности поместья имама всех историков , но Озорник взял ее под полный контроль всего за девять минут. Еще четверть часа ушло на заливку, установку и отладку нашего программного обеспечения, так что без десяти два ночи по локальному времени Ульяна опустила «Шелест» в подземный ангар, а я, Забава и Леший отправились в гости к главе рода.

Пока шли к лифтам, тихо дурели от коллекции раритетных лимузинов, занимавшей добрую треть огромного помещения: только в первом ряду, примыкающему к рулежной дорожке, можно было полюбоваться на древний колесный Роллс-Ройс XII, Кадиллак «Excellent», ставший первым лимузином на антигравах, Майбах «Black Arrow», честно заслуживший титул «Самый комфортабельный флаер двадцать второго столетия», и «Diamante», с выходом в серию которого закончилась история концерна Ламборджини!

Кстати, одним любованием дело не ограничилось – стоило нам вломиться в кабинку, зачем-то отделанную золотом, как Беклемишева вдруг выпала из эмоционального ступора и задумчиво уставилась на меня:

- Слышь, Локи, может, позаимствуем у местных какой-нибудь крейсер? Ведь нас, «Сполохов», четырнадцать человек, а в трюм «Шелеста» влезет от силы лимузинов пять, даже если выбросить к чертовой матери все УТК-шки!

- А лишние четыре штуки можно будет раздарить… - подхватила Федосеева, выдержала театральную паузу и первой расхохоталась.

- Отставить бардак в канале! – без особого раздражения рявкнул я, вслушался в подсказку Озорника, дождался открывания дверей, вышел в коридор четвертого этажа и равнодушно переступил через спящие тушки охранников, с треском проигравших битву перепрограммированной системе жизнеобеспечения.

Мимо заблокированных дверей в покои ближайших родственников шейха Умара тоже прошли, не задерживаясь. А еще не залипали на гобелены ручной работы, используемые в этом доме вместо обоев, настенных декоративных панелей или голограмм. Хотя, каюсь, хотелось. Ибо смотрелись эти самые гобелены просто сногсшибательно. Зато по достоинству оценили вызывающую роскошь убранства личной гостиной главы рода, прошлись по коротенькому коридору, сводчатый потолок которого был покрыт уж очень многоцветным орнаментом под старину, и, наконец, вломились в спальню.

В ней я тоже ненадолго потерял дар речи – в оформлении здоровенной комнаты, в которой, при желании, можно было устраивать балы или приемы на добрую сотню персон, были использованы практически все клише, характеризующие арабский стиль. То есть, арабески на высоченном потолке, арочные двери и окна, витражи вместо стекол, мозаика на стенах и тех участках пола, которые не были покрыты коврами с густым ворсом, могадорские светильники, дамасские люстры, массивная мебель, шелк, парча, бархат, органза, нуар и, конечно же, кровать под балдахином! Впрочем, дедок с наголо выбритым черепом и седой окладистой бородой до середины груди, обнаружившийся под этим пылесборником, очень неплохо вписывался в антураж. А две девушки лет пятнадцати, греющие тщедушное тельце – нет. Увы, в этот момент нам было не до сиюминутного гуманизма, поэтому Леший откатил на край кровати одну, я – вторую, а Забава завернула Маджидовича в покрывало, закинула на плечо и первой отправилась в обратный путь. Почему именно она? Да потому, что нам с Лехой предстояло нагрузиться куда более тяжелыми охранниками, оставлять которых в коридоре было бы редким идиотизмом…

…Обработкой «особо важного пациента» занимались целой бригадой. Дядька Фрол хакал и потрошил его комм, Забава «перепрошивала» мозги, используя программы замещения воспоминаний, специальную химию и НЛП, Филька, Зуб, Леший и Даша анализировали личные архивы. Само собой, не «вручную», а с использованием расчетно-аналитических блоков ТК-шек и каждый по своему «направлению». Ну, а я… я убеждал Ульяну, что шейх от нас никуда не денется, а значит, ей надо еще немножечко потерпеть.

Не скажу, что все вышеперечисленное далось нам без особого труда, но к половине седьмого утра по времени Аль-Рафааха минимально необходимый объем информации, необходимый для продолжения запланированного действа, был получен и обработан, а Телепнева справилась с воистину безумной жаждой мести и даже начала улыбаться. Поэтому мы со спокойным сердцем вернули шейха в спальню, дали ему поспать «еще часик» и с интересом понаблюдали за обычным утром в отдельно взятой арабской семье. Правда, не все – Забава занималась «мозгами» охранников, которых шейх Умар, по легенде, отправил за деловыми партнерами в середине ночи. Умаялась – жуть. Зато к началу одиннадцатого «пациенты» были готовы почти ко всему на свете, и мы с Дашей, к этому времени успевшие привыкнуть к морф-маскам и сродниться с новыми лицами, быстренько переоделись в деловые костюмы, кстати, пошитые еще на Рубеже в соответствии с последним писком высокой моды Новой Америки, спустились в трюм и предстали перед «судейской коллегией».