- Интересно, а вы сможете повторить то же самое Его Императорскому Величеству, если он вдруг решит пригласить вас на медленный танец? – ехидно поинтересовался Арнаутов.

- Запросто! – включилась в разговор Лиза. – Только подходить к нам с таким предложением ему и в голову не придет, ибо Император видит в нас не красоток, за которыми можно поволочиться, а карающие мечи государства.

Пока парень переваривал этот ответ, к нам пробилась целая толпа флотских и перевела разговор в другое русло. Высоченный, на редкость широкоплечий и пластичный капитан-лейтенант с одиноким Станиславом третьей степени на левой половине груди «атаковал» Ульяну. Но, в отличие от предыдущих «ораторов», крайне уважительно и вежливо. Его интересовали какие-то тонкости управления «Шелестом» во время реального боя в атмосфере, поэтому Телепнева довольно подробно ответила на первый вопрос, а Локи, Зуб и сослуживцы каплея быстро развили тему до оживленной дискуссии.

Каюсь, начала перемещения этих офицеров, в результате которого добрая треть прихлебателей цесаревича оказалась отодвинута в сторону, я не заметила, так как общалась одновременно с Забавой, Шереметевыми и младшим Отяевым. Поэтому в какой-то момент задергалась. И почти сразу же получила сообщение от Ярика, объясняющее смысл происходящего:

«Это бывшие подчиненные Михаила Варламовича . Выполняют его просьбу. Кстати, скоро к нам подтянутся еще и бывшие курсанты князя Дмитриева...»

Я обрадовалась, еще раз огляделась по сторонам, а потом была вынуждена отвлечься на очередное сообщение от Императрицы:

«Посмотрела запись вашего разговора о танцах, объятиях и поцелуях, добавила к записи кое-какие комментарии и переслала мужу. Он написал, что страшилка получилась толковая, и пообещал не приглашать вас на медленные танцы. Мирославу, переписку которого я в данный момент читаю, тоже переслали эту запись. Раз восемь. Он в бешенстве. И спешно переигрывает свои планы. Мы с Татьяной тоже не бездельничаем – нашли способ правильно мотивировать Куракину. Естественно, через десятые руки, соответственно, что часть внимания моего сына она оттянет на себя…»

Вдумавшись в игру, которую начали наши старшие подруги и союзницы, я мысленно хохотнула и ехидно поинтересовалась:

«Как обычно, целитесь сразу в двух зайцев?»

«Обижаешь – их не меньше четырех! Если Леночка перегнет палку и вынудит Мирослава разорвать помолвку, то мы спасем Империю от дуры на троне. Если умудрится перетянуть фокус его внимания на себя (в чем я, откровенно говоря, очень сильно сомневаюсь) – сочтем ее опасной, начнем готовиться к Большой Войне и поищем рычаги давления на эту особу. Если канал передачи ценных указаний от нас к ней сработает, как надо, постараемся его укрепить, и так далее…»

«Там, наверху, играют все, всегда и со всеми, с кем в принципе позволяет текущий статус…» - мысленно повторила я, написала Анне Николаевне, что нам до них расти и расти, а потом вернулась в «реальность».

Оказалось, что ситуация вокруг нашей компании, если можно так выразиться, более-менее нормализовалась, и подтянувшиеся к этой половине зала когда-то курсанты Александра Александровича, а сейчас, генерал-майоры, генерал-лейтенанты, контр-адмиралы и вице-адмиралы лишили «дурную молодежь» права голоса и вели неторопливый разговор о политике Империи в отношении государств, расположенных по другую сторону Приграничья. Жизненного опыта и знания нюансов подковерных игр любых уровней у них было хоть отбавляй, поэтому я отодвинула куда подальше мысли о кознях цесаревича и как следует развесила уши.

Новое Знание впитывала в себя чуть ли не полчаса, поэтому, прочитав сообщение Императрицы, предупредившей, что система кондиционирования ближайшего женского туалета «заряжена» баллончиком какой-то дрянью с абсолютно нечитаемым буквенно-цифровым обозначением, и ознакомившись с подробным описанием действия этого препарата, я взбесилась. Что не помешало скопировать текст в канал семьи и включиться в планирование контрмер. А потом настало время отмщения…

…Идти в туалет всей командой было глупо, а обижать истинных ценителей красоты и чувственности порубежниц негуманно, поэтому «приперло» только меня и Забаву. Локи и Леший решили нас проводить, так что старшим в остающейся компании был назначен самый ответственный, Филька. Прогулка по залу по соответствующим пиктограммам ничем особенным не запомнилась – догадываясь, куда мы направляемся, большинство встречных и поперечных ограничивалось понимающими улыбками, а меньшинство в темпе отсекалось «охраной». Единственная значимая задержка случилась в «тамбуре», отсекающем зал для приемов от сервисного коридора. Но о ней мы договорились заранее, поэтому это не считается. В общем, к двери в искомое заведение, украшенной стилизованной буквой «Ж», подошли в гордом одиночестве. Парни дождались, пока мы шагнем в зону сенсоров автоматического открывания створки и неторопливо пошли дальше. К мужскому туалету. А мы, оказавшись в царстве тишины и уединения, облицованного светло-розовым мрамором, выбрали смежные кабинки и закрылись изнутри. Пара минут на все про все, и в канал семьи прилетело сообщение от Панацеи:

«Жадными их не назовешь: концентрация этой дряни в воздухе вдвое превышает рекомендованную!»

Потом основное окно «Державы» вдруг перечеркнуло алое уведомление «Против вас используются системы глушения связи», и посерело сразу четыре пиктограммы.

Такого мы не предполагали, но дергаться я и не подумала – дождалась обнуления единственного активного таймера, не очень уверенно встала, кое-как заправилась, а на выходе из кабинки чуть не своротила дверь. Забава, вырвавшаяся «на оперативный простор» на семь секунд раньше меня, расплылась в глупой улыбке, вихляющей походкой доковыляла до раковин и, потеряв равновесие, чудом не впоролась лбом в зеркальную стену на ними.

Я добралась до промежуточной цели заметно увереннее. Зато первой активировала портативный медблок на пояснице, первой почувствовала, что горю, и «тупо» уставилась на свое отражение. А когда решила, что лицо достаточно покраснело, расфокусировала взгляд и отыграла кусочек предписанной роли – «негнущимися пальцами» расстегнула ворот кителя, «бездумно» потерла правую грудь, томно прогнулась в пояснице, огляделась по сторонам и, в упор не заметив Беклемишеву, решительно двинулась к выходу.

Как и следовало ожидать, личный состав комитета по встрече не собирался испытывать себя на прочность и ждал нас метрах в двадцати от двери в женский туалет. Цесаревича и его сводного брата в нем не обнаружилось, что развязало нам руки – мы заулыбались, помахали четверке парней ручками и ускорились. Естественно, «в меру своих возможностей». Наши желания были прочитаны в тот же момент – рыжеволосый красавчик из рода Бессоновых продемонстрировал нам уже открытую бутылку шампанского и два бокала, младший сын главы рода Горюновых весело поздоровался и назвал красотками, а невысокий крепыш из Жихаревых не стал тянуть кота за одно место и предложил составить им компанию, подняться в гостиную «к их близкому другу» и как следует оторваться.

Оторваться мы, конечно же, согласились: я оценивающе оглядела «самого аппетитного» парня с головы до ног и нервно облизала губы, а Панацея решила не тянуть и добавить градуса веселью. Поэтому вгляделась в этикетку на бутылке и недовольно поморщилась:

- А ничего позабойнее нету?!

- Есть, конечно! – ухмыльнулся Горюнов и вытащил из кармана россыпь разноцветных и разнокалиберных капсул.

- Другое дело! – удовлетворенно выдохнула Беклемишева, ломанулась к вожделенной наркоте прямо сквозь «строй» из остальных парней и «потеряла равновесие».

Помочь ей дернулись все четверо. Автоматически. Но нам было до фонаря: уже через мгновение правая рука Жихарева, почти дотянувшаяся до талии моей любимой подруги, переломилась в локтевом суставе, а следом за нею с «законного» места вылетела и нижняя челюсть; Бессонов, планировавший подхватить падающую Забаву под мышки, схлопотал страшный удар в грудину и сломанной куклой начал оседать на пол; Кавелин, среагировавший на начало действа и уклонившийся от атаки Панацеи, не заметил меня, поэтому был вынужден прогнуться в спине и со всей дури влететь затылком в стену. Ну, а Горюнова мы ломали вместе. Причем в прямом смысле слова – сначала вынесли ему обе ключицы, затем вмяли внутрь нижние ребра и посадили на шпагат… хм… неподготовленным. А когда в ушах отзвенело эхо его истошного крика, начали экстренное потрошение, потерев обломки его правой ключицы друг об друга и задав очень простой вопрос: