- Убегать от вас? Ни за что! Сдамся тому, кто окажется ближе, окажусь в его объятиях и попрошу ни за что не отпускать…

…Выбравшись из салона «Триария» и поздоровавшись, князь Мещерский озвучил чуть-чуть переиначенную фразу Логачева, сказанную на летной палубе «Святогора» во время нашего прощания с Шереметевыми:

- Объявляю бессрочный мораторий на боевые действия, информационную войну и бряцанье оружием – вы друг другу не враги и никогда ими не станете!

Лиза и Настена, появившиеся перед нами сразу после этого заявления, очень достойно изобразили неуверенность. И держали образы все то время, пока мы, тихо дурея, пялились на их дочерна загоревшие моськи, потертые повседневные комбезы и видавшие виды кобуры с игольниками на бедренных точках креплений.

Первым, как водится, «отмер» Локи – сделал шаг вперед, развел руки и усмехнулся:

- В прошлый раз выжил. Значит, выживу и в этот. Кого целовать первой?

К моему удивлению, старшая оказалась чуть шустрее – пока Елизавета соображала, как плавно перейти от неуверенности к сдержанной радости, она подошла к Логачеву, призналась, что соскучилась, и решительно подставила правую щечку. При этом руки не распускала, не прижималась и не требовала продолжения, поэтому мы с Забавой удовлетворенно кивнули и обошлись без подначек. В смысле, обняли и ту, и другую, заявили, что тоже рады их видеть, и пригласили в дом. Не знаю, насколько убедительно было отыграно это «шоу», но у князя отлегло от сердца. И он, ощутимо расслабившись, выдал заранее заготовленный монолог:

- Ярослав Викторович, у нас тут вышла небольшая накладка – сотрудник, отправленный проверять состояние квартиры этих милых барышень, обнаружил отсутствие душевой кабинки, джакузи, косметического комплекса и двух терминалов ЦСД. Вся недостающая бытовая техника уже закуплена, но ее доставка и установка займет некоторое время. Вы бы не могли приютить своих спасительниц на двое-трое суток?

- Константин Германович, я на память не жалуюсь! – услышав слово «спасительниц», «оскорбился» Локи. – Анастасия и Елизавета всегда будут желанными гостями в моем доме, где бы этот дом ни находился!

- Прошу прощения за не очень удачную формулировку. Дело в том, что сегодня с утра я изучал отчеты инструкторов, занимавшихся с этими барышнями в ведомственном санатории, и до сих пор под впечатлением. Вы только представьте, с первого и до последнего дня пребывания в этом заведении девушки спали по семь часов в сутки, а все остальное время делили между подготовкой к поступлению в ВУЗ-ы и тренировками на армейских полигонах!

Объяснение получилось недостаточно убедительным, и Локи «проявил великодушие» лишь после секундных колебаний. Тем не менее, проявил. И Мещерский, благодарно склонив голову, извинился снова. На этот раз за то, что не может остаться на ужин из-за того, что в половине восьмого вечера начнется заседание Императорского Совета, а опаздывать на такие мероприятия не комильфо.

Уговаривать его забить на это заседание мы, само собой, не стали, поэтому искренне посочувствовали, попрощались, подождали, пока «Триарий» вплывет в разгонный коридор, и неторопливо пошли к башенке лифта. А потом началось самое интересное – как только кабинка опустилась ниже уровня крыши, Шереметевы совершенно одинаково скрестили руки на груди, причем так, чтобы правые предплечья оказались прижаты к экранам коммов. И взглядами показали, что не очень доверяют начинкам этих устройств.

Локи коротко кивнул и, как ни в чем не бывало, продолжил разговор. А когда лифт остановился, вдруг придержал сестер за плечи и развернул к себе:

- Девчат, так уж получилось, что после «Левиафана» моя паранойя стала только злее. Объяснять причины лениво, поэтому ограничусь просьбой: если вас не затруднит, положите, пожалуйста, ваши коммы вот в этот сейф. И подождите, пока я проверю лифт и холл на наличие незапланированных «сюрпризов».

Само собой, сестры выполнили обе просьбы. А после того, как Ярик улыбнулся и заявил, что все чисто, взвизгнули на весь дом и… рассмешили до слез – Настя, решив уступить младшенькой право первой повиснуть на шее Логачева, запрыгнула на меня и начала целовать, куда попало, а Лиза по той же самой причине выплеснула свою радость на Забаву. Потом они сообразили, что единственный парень среди нас остался не при делах, метнулись к нему и столкнулись лбами! Тем не менее, сиять не перестали – потерев пострадавшие места, зацеловали и затискали беднягу чуть ли не до смерти, а потом затарахтели.

В принципе, все, что они вывалили на нас за следующие минут десять, можно было выразить одним-единственным словом «Соскучились». Но верещание было таким искренним и теплым, что мы с удовольствием поддакивали, несли такую же пургу и постепенно теряли головы от их радости, нежности и желания. Хорошо, Локи вовремя вспомнил о Телепневой, дожидающейся нас в гостиной, и прижал к себе расшалившуюся Елизавету:

- Мы тоже безумно рады вас видеть, но своими чувствами поделимся только поздно вечером. Дело в том, что в нашей команде пополнение. Несколько неожиданное, но очень достойное. Живет с нами, будет пилотировать «Шелест», подаренный нам Императором, и в настоящее время ждет за столом.

- Можете оставаться сами собой – ничего из увиденного и услышанного в этом доме она на сторону не сольет! – уверенно добавила я.

За месяц, проведенный невесть, где, сестры здорово повзрослели – услышав фразу Ярослава, намеренно выделенную интонацией, посерьезнели и утвердительно кивнули, словно обещая, что не будут делать глупостей. А после моего дополнения «возмущенно» поинтересовались:

- Ну, и чего мы стоим? Айда знакомиться!

- Пойдем. После того, как я озвучу еще несколько предложений… - сказала Забава и вздохнула: - Нашего пилота зовут Ульяной. Ее младшую сестру выкрали из дому вместе с вами. Но тут, на Белогорье…

Пока она рассказывала об обеих проблемах Телепневой, Шереметевы кусали губы и тискали рукояти игольников. Видимо, представляли себя на месте несчастной Ксении и плавились от лютой ненависти к амерам, арабам и нашим, имперским, участникам заговора. А когда Панацея закончила с разборками в «Перепутье» и замолчала, не сразу нашли в себе силы заговорить.

- Мы очень постараемся не напоминать ей о прошлом… – сглотнув подступивший к горлу комок, твердо пообещала Настя. – Кстати, что она знает о нас?

- Пока только то, что вы для нас свои… - ответила я. А Локи добавил:

- В общем, говорим на любые темы, кроме ее прошлого…

…Процесс знакомства Телепневой и Шереметьевых «не задался» – не успел Ярик озвучить имя и отчество старшей, как Лиза дернула его за рукав, заявила, что он все делает не так, и повернулась к Ульяне:

- Ребята сказали, что вы для них своя. Мы тоже свои. Поэтому я – Лиза, это – Настя, мы безумно соскучились по этой троице и искренне рады, что в нашей теплой компании появилась еще одна достойная личность!

Та приняла правила игры, назвалась по имени, попросила, чтобы к ней обращались на «ты» и выдала что-то вроде ответного комплимента. На что мелкая ответила добродушным смешком:

- Ульян, наплюй на все условности! Это делается приблизительно так: в этом доме есть джакузи?!

- Есть даже бассейн.

- Не-не-не, сегодня нам нужно именно джакузи. В идеале небольшое, чтобы касаться вас плечами, бедрами и коленями. А еще ДАС и ЦСД, чтобы, как в прошлый раз, смотреть в ночное небо, чувствовать легкий морозец и наслаждаться вкусом горячего глинтвейна и шоколада…

Пока мы добирались до банного комплекса, Лиза рассказывала Ульяне о наших посиделках в «полынье». О том, где именно находилось то джакузи, не произнесла ни слова. Зато свои ощущения описала так подробно, красочно и «вкусно», что пробудила в ней любопытство. Правда, увидев помещение, которое мы переделали практически целиком, оборвала повествование на полуслове и восхищенно ахнула. Еще бы, в нем, облицованном угольно-черным пластиком с серебристой искрой, было аж два джакузи, на пять и на десять персон, в дальнем левом углу стояла навороченная душевая кабинка, в которой запросто поместились бы мы все, чуть правее приятно мерцали оранжевым светом стеклянные двери в финскую сауну, русскую парную и турецкий хамам. Рядом с ними имелась небольшая, но довольно глубокая купель. А прозрачная правая стена позволяла любоваться не только большим бассейном, но и буйным лесом, растущим на склоне Дворцового Холма!