- Если сейчас какая-нибудь падла устроит очередное покушение, то я вытрясу из Мещерского всю информацию по заказчикам и в начале августа навещу их там, где они обретаются… - пообещал я, внезапно почувствовав, насколько устал от постоянной нервотрепки.
- Не «навещу», а «навестим»! – сварливо уточнила Беклемишева, а минуты через две озадаченно огляделась по сторонам. – Та-ак, а куда это нас потащило?
- Почти уверена, что на посадочную площадку на каком-нибудь из соседних зданий… - предсказала Даша. И не ошиблась: затянувшееся путешествие закончилось в небольшом ангарчике на крыше небоскреба, расположенного эдак в километре от «замшелого валуна». Правда, срываться в полет вот так, сходу, я все-таки не рискнул – связался со старшим лейтенантом Усовым, сообщил ему координаты точки, в которой мы оказались, и дождался смещения фокуса внимания групп «Космос» и «Воздух». Зато потом, получив отмашку, со спокойной душой поднял «Жуть» в воздух, на пределе допустимого правилами воздушного движения ускорении ввинтил ее в разгонный коридор, просквозил весь жгут попутных трасс до безлимитки и дал полную тягу на движки.
До четвертого КПП долетели на удивление спокойно. А там задержались – поймав отклик айдишки нашего флаера, старший дежурной смены вышел на связь и, отчаянно краснея, попросил «хотя бы на мгновение» зависнуть над контрольно-диспетчерским пунктом. Вел он себя настолько непривычно, что я пошел навстречу собственному любопытству и выполнил эту просьбу. А когда коренастый и чертовски широкоплечий здоровяк вылетел на крышу, почувствовал себя свиньей – мужчина, с которым за месяц с лишним мы перекинулись, от силы, десятком слов, тащил к «Хищнику» три огромных букета темно-фиолетовой махровой сирени! А я, с момента возвращения с Фуджейры не отходивший от девочек ни на шаг, о цветах ни разу даже не подумал!
В общем, наблюдая за торжественным вручением букетов «от имени всей смены», я сгорал от стыда. А после того, как церемония закончилась и «Жуть» снова оказалась в воздухе, покраснел снова. На этот раз от сообщения Даши:
«Зато ты даришь нам тепло души. Поверь, это В РАЗЫ важнее…»
Забава просто поцеловала. Уже в ангаре, когда я выбрался из машины. От всей души. Затем заверещала, что у нас в доме нет ни одной вазы, построила остальных девчонок и куда-то унеслась.
Откровенно говоря, шевелиться мне не хотелось от слова «совсем». Тем не менее, я заставил себя прогнать весь комплекс проверок системы безопасности особняка, прилегающей территории и флаера, «убил» два «спящих» микродрона на себе и, в удаленном режиме, еще семь на дамах, потом поднялся в свои покои и, раздеваясь на ходу, поплелся в сауну. В нашу, маленькую, находящуюся в одном блоке со спальней. Там задал щадящий температурный режим, кинул полотенце на холодную верхнюю полку, упал лицом вниз, закрыл глаза и провалился в какое-то странное состояние, в котором было лень даже думать.
На еле слышный шелест открывающейся двери, естественно, не отреагировал. На привычное «Ну давай, заходи уже!» Забавы – тоже. Просто в какой-то момент собрался с остатками сил, требовательно округлил спину и снова расслабился. А когда Федосеева уселась сверху и начала разминать забитые трапеции, тихонько попросил:
- Даш, только сегодня не хулигань, ладно? Я так сильно устал, что жить не хочется.
- Хорошо… - ответила она и продолжила заниматься любимым делом. А с нижней полки раздался виноватый голос Телепневой:
- Прости, это из-за меня! Яр, я дура, причем тупая – если бы тетя Аня не написала в личку и не объяснила, ЧТО ты для меня сделал, то до сих пор сходила бы от ума от злости, обиды и разочарования! А еще я никак не подберу слова для извинений и выражения благодарности.
Я повернул голову в ее сторону, приоткрыл один глаз, наткнулся взглядом на пунцовые уши, щечки и шею, запоздало сообразил, что по привычке ввалился в свою сауну голышом, и мысленно махнул рукой – я лежал мордой вниз, на заднице сидела Фрейя, а все остальное Ульяна уже видела:
- Не бери в голову – главное, что все плохое уже позади. И… в нашей компании слова не нужны – мы предпочитаем чувства.
Она ненадолго ушла в себя, видимо, «примеряя к себе» то, что я сказал, а затем убила – решительно пересела поближе и уткнулась лбом в мое плечо:
- Спасибо…
Я приподнялся на локте, ласково растрепал ее волосы и мягко улыбнулся:
- Мы команда. Так будет всегда. Привыкай.
Потом сделал приличную паузу и задал вопрос, который не давал мне покоя с момента первого разговора с Телепневой:
- Ульян, теперь, когда ты убедилась, что мы тебя не бросим, можешь объяснить, как отключить систему самоуничтожения твоего ТК? Понимаешь, я постоянно хожу под смертью и не хочу рисковать еще одной жизнью просто так. А тут время реактивации всего шесть дней плюс окошко с таймером постоянно перед глазами…
- Пока никак: окошко с предложением изменить базовые параметры всплывет только через год.
- Эх, отшлепать бы тебя как следует! – расстроено вздохнул я.
- Без нее вы бы меня не взяли… - криво усмехнулась она. – А свою жизнь я перестала ценить еще на первом курсе Академии.
- Скажешь что-нибудь вроде «невелика потеря» – серьезно обидимся! – предупредила Забава. – Пойми уже, что мы – семья, живи нами и наслаждайся текущим мгновением.
- Ключевое слово «Наслаждайся»! – без тени улыбки уточнила Даша. – Поверь, тебе понравится…
Следующую фразу я услышал сквозь сон. И понял, что мне говорят, только со второго повторения. С большим трудом продрав глаза, огляделся, сообразил, что задрых прямо в сауне, а девчонки убавили температуру воздуха, накрыли простыней и подложили под голову сложенное в несколько раз полотенце. Потом заставил себя сесть, душераздирающе зевнул и сфокусировал взгляд на Федосеевой. Кстати, одетой в основательно взмокший тренировочный комбез:
- И в котором часу нам надо быть во дворце?
- Не «нам», а тебе. Через час с четвертью.
- Не понял? – нахмурился я. И получил ответ, заставивший окончательно проснуться:
- Пригласили всех. Однако нам с Забавой рекомендовали сослаться на неважное моральное состояние Ульяны и остаться дома – по словам Анны Николаевны, ее сын все еще горит желанием нас обаять и планирует внезапно заявиться на эту беседу…
…Императорский Гвардеец, встретивший меня в подземном ангаре, сильно удивил – вместо того, чтобы без лишних слов приказать следовать за ним, развернуться на месте и двинуться в сторону лифтового холла, высветлил линзу шлема, снял правую перчатку и протянул мне ладонь! А когда я ее пожал, поблагодарил от имени всех своих сослуживцев!
Само собой, я удивился – на мой взгляд, у этих парней не было никаких оснований как-то реагировать на мою помощь Телепневой. Ан нет, увидев в моих глазах непонимание, Гвардеец пожал плечами:
- На Фуджейре вы спасали соотечественниц, на «Левиафане» выживали, в конфликте с родичами защищали свою честь, значит, все эти поступки в каком-то смысле были вынужденными. Зато помощь постороннему человеку, которого вы просто не могли успеть нормально узнать, да еще столь неоднозначная, могла быть только следствием внутренней потребности.
Я покрутил в голове эту мысль, пришел к выводу, что в ней что-то есть, и коротко кивнул. Мой собеседник сразу же вернулся в обычное состояние и зашагал к знакомой двери. Но в этот раз в его фигуре явственно чувствовалась благожелательность.
Приблизительно в таком же ключе изменилось отношение и всех остальных его коллег: несмотря на то, что я прилетел во дворец заранее, мариновать в какой-нибудь приемной меня не стали. Не стали повторять и правила поведения в присутствии венценосных особ – прокатили на лифте и траволаторе, поводили по хитросплетению роскошно обставленных коридоров и анфилад, остановили перед ничем не примечательной дверью без терминала или датчика СКД , и все! В смысле, очередной провожатый ушел еще до того, как створка отъехала в сторону. Я мысленно хмыкнул, переступил через порог и оказался еще в одном коридоре. Совсем коротеньком и без каких-либо архитектурных изысков. Стоять на месте никто не приказывал, поэтому двинулся в единственном доступном направлении. А шагов через двадцать услышал за спиной характерный шелест, оглянулся и увидел, что одна из стенных панелей ушла в потолок, а из образовавшегося проема выглядывает сконфуженная Белкина:
