К сожалению, насладиться неспешным скольжением в толще воды, стараниями неведомых архитекторов «упакованной» в абсолютно прозрачное бронестекло и «зависшей» над поросшим лесом склоном воистину Зеленого Холма, не получилось – то ли на пятом, то ли или шестом гребке перед глазами появилась пиктограмма входящего звонка, затем сменилась встревоженным лицом Беклемишевой, и я, с силой оттолкнувшись от абсолютно прозрачного дна, рванулся вверх.

- У нас гости… - коротко сообщила она, сделала небольшую паузу и заставила подобраться: - Перед четвертым КПП висит флаер с дядькой Фролом и какой-то бабой. Оба не в настроении. И жаждут пообщаться с тобой.

Паранойя, за месяц с лишним жизни на Белогорье успевшая не только окрепнуть, но и основательно заматереть, сразу же подала голос, и я набрал родственника со своей «Державы». Правда, не сразу – сначала поднял с комма дрон АВФ , уставился в его камеру и выбрал защищенный режим звонка. Озорник ответил в ту же секунду – угрюмо поздоровался, извинился, что заявился без предупреждения, и вопросительно выгнул кустистую бровь.

Этого Логачева я все еще уважал, поэтому коротко кивнул в ответ и оборвал связь. Потом задумчиво поскреб подбородок и начал шевелиться. В смысле, в темпе подплыл к бортику, выбрался из воды и унесся в дом.

Будь Фрол Романович один, я бы особо не задурялся. А тут пришлось наведываться в гардеробную. Впрочем, особо не выпендривался – натянул трусы, влез в светлые летние брюки и надел белую рубашку с короткими рукавами. Обуваться поленился, решив, что имею полное право ходить по собственному дому босиком. И пошлепал к лифту. А когда оказался на крыше, неторопливо подошел к транспортной плите ангара, маскирующейся под элемент облицовки.

Ярко-красный разгонный «Икар» службы безопасности района, в который гостей пересадили на КПП, появился из-за гребня холма от силы через минуту, описал красивую дугу над кронами деревьев, упал в коридор торможения, плавно замедлился и завис на посадочных антигравах в трех метрах от меня. Широченная боковая дверь, вспыхнув под лучами Белогорья, стоящего в зените, поползла в верх, и на поляризованное бронестекло крыши выбрался еще один Логачев:

- Привет, Локи! Тяжеловато у вас тут, однако…

- Да ладно?! – ехидно усмехнулся я, вспомнив, каким стремительным может быть этот «пожилой» мужчина. – Разница с Рубежом меньше четырех процентов!

- Это ты у нас молод и полон сил…

- …а вы стары, как мир, и еле дышите? – снова поддел я.

Он пропустил эту шутку мимо ушей и изобразил условный жест «Мы под наблюдением». Я ответил другим, дающим понять, что все под контролем, и уставился на девушку, выскользнувшую из салона.

Первое, что бросилось в глаза, это выправка – гостья держалась так, как будто была затянута в мундир, хотя была одета в крайне несерьезное летнее платьице и босоножки на приличной платформе. Стрижку спутницы Озорника я счел слишком короткой, не обрадовался тяжелому взгляду исподлобья и мысленно поморщился, увидев сжатые кулаки. Зато все остальное откровенно порадовало. Тонкий аристократический нос с небольшой горбинкой и аккуратными ноздрями вместе с красиво очерченными скулами, аппетитными губами и твердым подбородком просто кричали о породе. Сильная шея, плечи и руки однозначно свидетельствовали о том, что эта девушка занимается спортом далеко не спустя рукава. А впечатляющий бюст, чуть более широкая, чем хотелось бы, талия и восхитительные ножки еще недавно вызвали бы у меня сильнейшее слюноотделение.

Тем временем дядька Фрол закончил представлять меня и перешел к следующему этапу знакомства:

- Имею честь представить тебе Ульяну Всеволодовну Телепневу, дочь моего близкого друга.

Учтивый поклон я изобразил на автомате. В том же режиме произнес и все положенные слова. Ибо из справки, нехотя свернутой в трей, успел выхватить только один абзац, поэтому гадал, что за причина могла привести к нам в гости внучку одного из самых гениальных министров финансов Империи за всю историю ее существования. Впрочем, к моменту, когда потребовалось принимать хоть какое-нибудь решение, вернулся в реальность и догадался пригласить гостей в лифт. А через пару минут, перешагнув порог малой гостиной, отметил, что стол уже накрыт, мысленно порадовался оперативности своих девчонок и устроил еще один сеанс взаимных представлений. На этот раз перезнакомив Ульяну Всеволодовну, Забаву и Дашу. А когда закончил, наткнулся взглядом на еще один условный жест родственника и вопросительно выгнул бровь.

- Локи, рейсовик, на котором я прилетел, отправится обратно менее, чем через шесть часов, а мне еще надо заглянуть к паре хорошо известных тебе лиц. Поэтому давай отложим всю лирику на потом и поговорим о деле, ладно?

Я предложил им рассаживаться вокруг стола, поухаживал за дамами, сел сам, откинулся на спинку кресла и заявил дядьке, что мы внимательно слушаем. Он пожал плечами, «поплыл» взглядом и знакомо зашевелил бровями. Закончив проверку «чистоты» помещения, одобряюще хмыкнул и жестом переключил наше внимание на Телепневу. А она, сглотнув подступивший к горлу комок, попросила дать ей гостевой доступ к ДАС .

Я пошел ей навстречу. И вскоре увидел перед собой голографию девчонки лет шестнадцати.

- Это Ксения, моя младшая сестра. Двадцать третьего марта она вылетела из дому на моем старом флаере и пропала. Род у нас не бедный, так что искали ее очень добросовестно. И не только на территории Империи. В итоге двадцать восьмого, но уже апреля один из деловых партнеров отца, плотно работающий с Халифатом, прислал нарезку из нескольких десятков фрагментов записей, за которую отдал миллион дирхамов. Оказалось, что шестого апреля сестра была продана с аукциона торгового дома «Джувайрия» на Аджмане-три. Восьмого убила своего хозяина. С девятого по пятнадцатое постепенно превращалась в живой обрубок в руках его отца и братьев. А шестнадцатого была скормлена собакам.

Начиная со слова «Халифат» я смотрел на закаменевшее лицо Федосеевой и сходил с ума от дикой мешанины чувств. С одной стороны, я искренне сочувствовал горю Ульяны и был бы рад ей хоть чем-нибудь помочь, а с другой люто ненавидел и ее, и дядьку Фрола за то, что они вынудили Дашу вспомнить Фуджейру! Да, было еще ничуть не менее острое желание забыть о правилах приличий, закрыть к чертовой матери это голофото, выставить гостей из дома и как можно быстрее вернуть свою Спутницу из кошмарных воспоминаний в нормальное настоящее. Но поддаться этому желанию не позволял здравый смысл на пару с пиктограммой «В помощи не нуждаюсь», горящей в одном из тактических окон «Державы».

А Телепнева и не думала замолкать:

- Просмотр этой нарезки убил отца – у него не выдержало сердце. Самое серьезное, на что оказались способны мои дядья, это уведомить меня. А я уволилась из ВКС, вернулась на Белогорье, подняла все свои связи, разобралась с ситуацией вокруг Пограничья и рванула на Рубеж, к Фролу Романовичу.

- Почти уверен, что Совет рода Логачевых отказался отправлять боевые группы на Аджман… - дождавшись паузы в ее монологе, буркнул я. – Михаил Федорович должен был заявить, что эта система находится на противоположном конце территории Халифата, род постоянно заступает на боевые дежурства по Рубежу, а оголять часть родной планеты на такой длительный срок слишком рискованно или самонадеянно. Петрович мог добавить, что имеющиеся в наличии малые разведчики «Буян» до этой системы просто не допрыгнут. А Тихон наверняка сидел, скрестив руки на груди, недовольно щерился и раз за разом повторял, что порубежникам за глаза хватает людоловов с трех Фуджейр. В общем, за помощь вам голосовал только дядька Фрол. Более того, даже если бы в Совет входили Леший, Филька и еще пара-тройка моих самых активных и совестливых бывших родичей, картина бы изменилась, но не сильно.

Гостья скрипнула зубами и отрицательно помотала головой:

- Нет, к Совету рода Логачевых я не обращалась. Во-первых, изначально летела на Рубеж не за этим, а во-вторых, услышала от Озорника практически такое же описание ожидаемых итогов голосования и решила не тратить время впустую.