Услышав мои шаги, он обернулся и несколько мгновений его взгляд был рассеянным и теплым, словно зельевар смотрел не на свою помощницу, а на кого-то намного важнее и ближе. Потом он улыбнулся и заметил:

– Красивое платье. Жаль будет прятать его под халат. Вам идет темно-синий, Абигаль.

– Спасибо, – улыбнулась я и смущенно призналась: – Идем, будто на бал.

– Любите балы?

– Люблю, – кивнула я. – Но теперь вряд ли попаду на какой-нибудь. Я же изгнанница из отчего дома. Никто не станет меня приглашать, кому нужен скандал?

– Когда мы победим, – произнес Джеймс, и я невольно отметила это “когда” вместо “если”, – то вы невольно станете светской дамой. Интересной личностью. Про ваше изгнание все забудут, и ваше присутствие придаст любому балу блеск.

“Это комплимент?” – подумала я и не стала спрашивать.

– Скоро Вельтиан, начало лета, – сказала я. – Вот и посмотрим, правы вы или нет.

На Вельтиан всегда устраивались роскошные балы и праздники на свежем воздухе. Все радовались наступлению лета, долгим солнечным дням, цветам и теплым вечерам. А потом будет Сеахан, начало осени, день урожая и благословения плодов, а потом – Новый год, и я его увижу. Положу подарок под елку, зажгу свечи, испеку поленный кекс с изюмом.

А ведь боялась, что не доживу до него. Вечером, после ужина, я поднялась в свою комнату и долго крутилась перед зеркалом, высматривая, не перебралось ли пятно проклятия с руки куда-то еще. Ничего не нашла.

– После конкурса будет королевский пир, – сообщил Джеймс. – Так что домой мы с вами вернемся только под утро. Не волнуйтесь, не переживайте, держите ступку мягко, все ингредиенты вводите максимально тонкой струйкой. Скорее всего, на первом этапе будет зелье Саламандры, оно часто бывает. Фильтруйте его только через шелк, некоторые забывают об этом и берут стандартный фильтр.

Я кивнула. Из кухни выглянул Персиваль – сегодня он выглядел совершенно по-домашнему, без малейшего намека на угрозу, и мне вдруг подумалось, что теперь-то он тоже на своем месте. В доме, который нужно охранять, с людьми, о которых надо заботиться.

Потом я напомнила себе, что голему все равно. Он просто выполняет приказы, не задумываясь о них.

– Прекрасно выглядите, господа! – улыбнулся Персиваль. – Возвращайтесь домой с победой!

– Спасибо, – кивнул Джеймс. – Просто принимай заказы, пока не называя цен. Если покупателя это не устроит, пусть приходит послезавтра. Я…

Он не договорил. В зельеварню вошел Патрик – выглядел он так, словно с голыми руками вышел на битву с горным троллем и почти проиграл. Джеймс удивленно уставился на него, и Патрик мрачно ответил:

– Сцепился с Иванеско. Вот ведь наглая тварь! Решил, что его проклятия – это его личное дело! А то, что он просит за них приличные деньги – ну, это заботы джентльмена, которые никого не касаются.

– Да уж, наглая тварь, – согласилась я, и Джеймс кивнул.

– Про вас-то я и пришел поговорить, – Патрик угрюмо показал нам утренний выпуск “Ежедневного зеркала”. – Конечно, это не на первой полосе, но вас обоих там полощут в хвост и в гриву.

Он швырнул газету на стойку – Джеймс развернул ее, и я увидела статью под броским заголовком “Месть невесты?”

– Этой ночью ушел из жизни Питер Ковин, – прочел Джеймс, и я прижала пальцы к губам, сдерживая вскрик. – Достойный юноша из одного из самых влиятельных семейств столицы подавал надежды… так, ладно, тут его хвалят на все лады. А, вот! “Следователи уже установили, что его погубила отдача от разрушенного проклятия. Некоторое время назад Питер Ковин расстался со своей невестой, которая оскорбила его тем, что разорвала их помолвку. Неслыханное, возмутительное дело! Родители тотчас же изгнали негодяйку из дома, но она нашла приют у того, кого заслуженно называют…”

Он сбросил газету на пол и произнес:

– Я засужу этот листок для подтирки нахер, – покосился в мою сторону, будто вспомнил, что здесь девушка, и добавил: – Извините.

Питер мертв. Не верится.

Получил ту участь, на которую обрек меня. Мертвая рука разрушила и проклятие, и его создателя.

И конечно, во всем обвиняют ту, от которой отреклись родители. Наглую девку, которая посмела сражаться за свою жизнь.

Но я тоже имею священное и законное право на месть. Джеймса за него не наказали. И меня не накажут.

– Ничего не слышала, – сказала я, демонстративно размещая в ушах закладку из кактусовой массы и миурана. – Давайте подумаем об этом после конкурса.

Патрик одобрительно улыбнулся.

– Завидная стойкость! – похвалил он. – Тогда вперед! Подвезу вас к дворцу.

Конкурс начинался в десять часов утра, но участники уже съезжались к Сиарильскому дворцу. Дед его величества Мартина обожал гольф, устроил рядом с дворцом огромное поле, и сейчас на нем уже были выставлены десятки рабочих столов с котлами и наборами зелий. Организаторы наносили последние штрихи – выравнивали инструменты, поправляли ленты на трибунах, где рассаживались зрители, и постукивали волшебными палочками по столешницам, устраняя заклинания, которые конкуренты могли подсунуть друг другу.

– Не робей, милая совушка, – посоветовал Патрик, когда мы вышли из экипажа. – Уже придумала, что попросишь у короля?

– Не помню, чтобы мы перешли на “ты”, – холодно заметила я.

Джеймс направился к столам, и мы потянулись за ним. По пути он раскланивался с другими участниками и пожимал им руки – все они смотрели друг на друга так, словно собирались вцепиться в глотки и сожрать живьем, но общались исключительно любезно.

– А это и есть ваша очаровательная ассистентка? – старый пень, которому еще в прошлом веке ставили прогулы на кладбище, обменялся рукопожатием с Джеймсом и уставился на меня маслеными глазками. – Это о ней пишет “Ежедневное зеркало”?

– Она не только очаровательна, но и исключительно талантлива, Аугустус, – ответил Джеймс так холодно, что я удивилась: как это от его губ не струится пар? – Готовьтесь принять от нас поражение.

– От такой барышни я готов принимать поражение раз десять на день, – с усмешкой заметил Аугустус, – и вы не упускайте свой случай.

– Не изобрели еще такого зелья для потенции, которое вам бы помогло! – сказала я резче, чем собиралась, и Патрик за спиной фыркнул, сдерживая смех.

Джеймс демонстративно улыбнулся и повел меня дальше.

– Нет, ну а что? – спросила я. – Теперь имею право на невоспитанность и острый язык.

– Старая тварь уже побеждала в королевском конкурсе, – сообщил Джеймс. – Ловко вы его отбрили, Абигаль.

– Пусть не лезет, – мрачно ответила я. – И если хотел сбить мой настрой на победу, у него не вышло.

Мы встали за стол и принялись изучать ингредиенты. Джеймс взял из корзины плоды огнедуха – ярко-желтые, спелые, выведенные в элитных питомниках – и произнес:

– Да, будет зелье Саламандры. А вот шелкового фильтра нет.

Я вздохнула. Взяла тонкое лезвие и попросила:

– Встаньте ко мне спиной, прикройте.

Джеймс и Патрик тотчас же встали так, как было велено. Я подняла край платья, и кто-то тотчас же одобрительно засвистел. На трибунах замахали руками, показывая в мою сторону.

Конечно, когда вы еще увидите чужое белье? Не стоит упускать такой случай, как советовал Аугустус.

Ну и тьфу вам на голову. Я отрезала кусок нижней юбки, выпрямилась и сказала:

– Ну вот. У нас есть шелковый фильтр.

Джеймс обернулся, посмотрел на нежно-голубой кусок шелка в моей руке и торжествующе улыбнулся:

– Браво, Абигаль! Вы находчивы!

Будь я сейчас обычной девушкой, этот поступок разрушил бы мою жизнь. Но теперь я спокойно могла плевать на условности.

Джеймс спас мне жизнь. Я готова на все ради его победы.

Конкуренты, которые заняли места за соседними столами, смотрели на нас с нескрываемой неприязнью. Шелк женского нижнего белья намного тоньше, чем тот, который идет на мужские шейные платки, так что у нас будет чистейшее зелье Саламандры. Темнокожий юноша, который стоял справа от нас, одарил меня белозубой улыбкой и предложил: