Я сдержанно улыбнулась. Сычи опустились на плечи хозяина и стали ласкаться к нему и ворковать. Поправил бы он им крылья и хвосты, а то бедолаги косые, кривые. Впрочем, чего хотеть от существа, сделанного практически из мусора?

– А почему вы думаете, что ваши конкуренты не взяли бы Бомерус? – не отставала я. – Заклинание серьезное, солидное…

Джеймс не успел ответить. Послышался стук в дверь, и нам пришлось покинуть столовую.

На пороге обнаружился солидный господин в сиреневой мантии до земли, богато украшенной золотой вышивкой. Поверх мантии была надета тяжелая золотая цепь с изумрудами, и во мне все похолодело.

Это был посланник королевского министерства магии, и они не появляются просто так, пожелать вам доброго утра.

– Джеймс Эвиретт, министерство королевской магии извещает вас о том, что вы прошли первый этап турнира и победили заклинание Бомерус, – величаво произнес посланник, и мы с Джеймсом переглянулись.

– В дальнейшем вы продолжите парную работу на турнире вместе с госпожой Абигаль Шоу, – продолжал посланник. – С учетом вашего увечья министерство это допускает. Ждем вас в Сиарильском дворце послезавтра, турнир начнется ровно в десять.

***

Когда посланник ушел, Джеймс закрыл двери, помолчал и вдруг выдал такую тираду, что покраснели бы и извозчики, и лошади, и студентки академии магии. Нет, сугубо бранных слов там не было, но он завернул обычные слова так, что они превратились просто в неподражаемую ругань.

В основном, там рассказывалось, куда бы сходить министерству всем дружным коллективом, кого встретить и как потом пропасть.

Один из сычей, поменьше, просто рухнул на ковер. Я беспечно посмотрела на Джеймса и поинтересовалась:

– Вы что-то сказали? У меня вкладки в уши, я ничего не слышала.

Он будто только сейчас понял, что я рядом, а при барышнях положено следить за словами, которые срываются с уст. Обернулся и ответил:

– Я сказал, что потрясен и шокирован. Раньше не было таких вот первых этапов.

Я кивнула и прошла к стойке. Есть отличное обеззараживающее зелье: стружка корня триплодника, малая мера синзанской пыли и четыре лепестка пустынного шу. Не оставаться же нам без ужина из-за таких вот затей министерства? А убрать яд из еды намного проще, чем из человека.

– А вы участвовали в конкурсе раньше? – поинтересовалась я.

– Разумеется. Любой приличный зельевар стремится в нем победить. В прошлом году я вышел в полуфинал, но меня завалили с зельем Драконьего дыхания.

– Да, говорят, чтобы сделать его правильно, нужно самому быть немножко драконом, – понимающе ответила я и взяла распылитель, чтобы рассеять зелье над едой. – Там сорок два ингредиента, все надо приготовить за четыре с половиной минуты…

Джеймс подозрительно посмотрел на меня. Когда мы вернулись в столовую, и я принялась орошать еду зельем, он поинтересовался:

– Уже пробовали готовить Драконье дыхание?

Яда было много. Бомерус засунули буквально во все. Повезло же мне, что я начала ужин с курицы и салатов – помидоры и травы, с которыми жарят курицу, отторгают любые вредоносные чары сами по себе.

– Ни разу, – призналась я, когда тонкие нити сгоревшего Бомеруса развеялись над столом. – В нашей академии не было такого количества ингредиентов, чтобы все могли попрактиковаться. Так что мы просто смотрели, как работает преподаватель, и все записывали. Вы уже знаете, какие зелья будут в этом году?

Джеймс неопределенно пожал плечами. Отрезал себе кусок курицы, прожевал и ответил:

– Вы узнаете о зелье на турнире. Их названия объявят сразу перед приготовлением.

– То есть, заранее натренироваться нельзя?

– Бывают, конечно, утечки. Можно заплатить какому-нибудь сотруднику министерства и получить список названий, но я никогда не пробовал, – Джеймс покрутил вилку в руках, разглядывая кусочек курицы. – Во-первых, это нечестно. Во-вторых, недостойно. А в-третьих, я насмотрелся на тех, кто отдал за список сотню крон, а в итоге заклинания были другие.

Я рассмеялась. Неплохой способ подзаработать! Джеймс тоже улыбнулся – сейчас, после того, как я спасла ему жизнь, и нам обоим разрешили участвовать в турнире, он не выглядел презрительным сухарем, которого ломает, как в лихорадке, от одного вида совы.

– А сколько всего этапов?

– Первый, получается, мы с вами уже прошли. Даже не хочу знать, сколько столичных зельеваров сейчас отсеялось на тот свет, – нахмурился Джеймс.

– Потом обычно два этапа, на них, как правило, не самые сложные зелья. Победим в них – выйдем в полуфинал. Там сильные боевые зелья, что-то вроде Вороньего пера. Победители в финале, там уже идут зелья Воскрешения.

Воронье перо было мощным боевым зельем. Им наполняли пушечные снаряды, и они тогда могли превратить в пыль целый городской квартал. Я невольно поежилась. Да, мы изучали боевые заклинания и зелья, но мне больше хотелось работать с медицинскими. Помогать людям. Лечить детей.

А зелья Воскрешения у нас не изучались. С ними работали высшие зельевары. Иногда они приходили в академию прочитать несколько лекций, но в основном проводили время в своих лабораториях.

– И спасибо, что спасли меня, – произнес Джеймс. – Мне очень повезло, что вы оказались рядом, Абигаль.

Я улыбнулась, махнула рукой: дескать, какие пустяки! Я всегда это делаю по понедельникам и субботам. Обращайтесь, как только возникнет надобность.

– Интересно, кто помогал другим зельеварам? – спросила я. – Кто их целовал?

– Наверно, мне прислали такое заклинание потому, что вы были рядом, – предположил Джеймс. – У других что-то другое. Не менее опасное.

Он помолчал и добавил:

– Кстати, не забудьте про платье. Во дворце не поймут, если вы заявитесь туда оборванкой.

Магазин Чичевадиса, о котором упомянул Джеймс, торговал готовым платьем, и моя мать отнеслась бы к нему с нескрываемым презрением. Всем известно, что достойные барышни надевают только ту одежду, которая сшита по их мерке опытной портнихой. А в таких вот магазинах одеваются только служанки… впрочем, я никогда бы не подумала, что дамы и девицы, которые вышли из высоких дверей, щедро украшенных золотыми финтифлюшками, зарабатывали на жизнь, подавая кофе и перестилая постели.

Войдя в магазин, я попала в настоящую сказочную пещеру. Каких только нарядов здесь не было! И платья с открытыми плечами для отдыха, и строгие платья, в которых можно ходить в академию или библиотеку, и торжественные одеяния, в которых хоть на королевский бал! И можно потрогать ткань, а не клочок в каталоге, и оценить фасон на манекене, а не на рисунке.

От такого богатства и изобилия я даже растерялась: очнулась тогда, когда администратор подошел, поклонился и с улыбкой спросил, какую именно красоту может предложить для моей красоты.

Я выбрала темно-синее платье с изящной вышивкой – серебряные перья струились по рукавам, а декольте прикрывало невесомое южное кружево, похожее на паутинку.

Взяла несколько платьев попроще – надо же мне в чем-то ходить? Родители выставили меня из дому, как предписывала традиция – иди в том, что на тебе, будешь знать, как не подчиняться отцовской воле.

Добавилось и белье – чулки, панталоны, корсет, ночные рубашки; глядя, как растут бумажные пакеты, которые относят к кассе, я даже испугалась: хватит ли мне пятнадцати крон? Это все-таки столичный магазин, а не сельская лавочка…

Хватило, и даже пять крон осталось. Посыльный при магазине подхватил пакеты и понес их в зельеварню – когда я продиктовала адрес, то администратор уставился на меня с некоторым ужасом. Даже не знаю, что он обо мне подумал.

– Простите, миледи, – начал он, – вы работаете в зельеварне Эвиретта?

– Совершенно верно, – кивнула я, раздумывая, не взять ли еще перчатки и шляпку. Нет, не стоит. Впереди еще осень и зима, и лучше приберечь денежки, не спуская их на девичьи пустяки.