– Останешься с нами на ужин? – спросил Джеймс.

– Боюсь, мне его сегодня трудно жевать, – вздохнул Патрик и, подойдя к стойке, взял один из приготовленных пузырьков. – Смотри-ка! Только старый Тобиас делал зелья с таким оттенком. Кто заказал у тебя Забытое время?

– Мэтью Кавендиш. Хочет вернуться в те времена, когда жена и дочь еще были живы, – Джеймс расплатился за ужин, и курьер поволок коробки за неприметную дверь. Я заметила ее только, когда она открылась.

Должно быть, там столовая.

– Если хотите, смешаю вам укрепляющее зелье, – предложила я. – С кем это вы успели подраться на втором этаже?

Патрик ослепительно улыбнулся, и я заметила, что Джеймсу это не понравилось. Он посмотрел на брата так, словно он был крестьянином, который притащился в лаптях на королевский наборный паркет.

– А, вы еще не знаете особенностей этого здания! – сказал Патрик. – Там есть дверь, которая способна провести вас туда, где нужна ваша помощь. Я получил вызов и решил не тратить время на экипаж. Заодно и брата навестил, и познакомился с вами.

Я прошла к шкафу и выбрала ингредиенты для зелья Щита. Если его принять, то ровно три минуты тебя будет крутить, словно белье в руках прачки, но зато потом будешь, как новенький.

– Так и не поняла, кем вы работаете, – призналась я, смешивая зелья. – С проклятиями ведь не приходится драться.

– С ними нет. А вот с их создателями – да. Сейчас вот один из магов не захотел вести беседу, подобающую приличным людям. Сразу бросился в бой! А я ведь только попросил его снять порчу с матери и ее ребенка.

Проклятия особенное дело. Каждый несправедливо обиженный имеет право на личную священную месть с помощью магии – это правило было установлено десять веков назад и до сих пор не отменено, хотя юристы давно говорят, что пора его забыть. Мир должен жить по законам, а не по древним обычаям, принятым бог весть когда.

Но пока, если человек способен наложить проклятие, то сделает это, и его не осудят – правда, теперь, в отличие от прежних времен, таких способных очень мало.

И среди них бывают и те, кто продает свою способность за хорошие деньги. С такими и сражаются сильные и опытные маги, вроде Патрика.

Хочешь мстить – мсти сам, а не привлекай специалиста.

А Патрик красовался и важничал. Наверняка в теневом облике он любит гулять перед кошками, показывать: вот какой я, красивый да ловкий, хороший да пригожий! Как блестит моя шерсть, как сильны мои лапы!

Выражение лица Джеймса становилось все кислее, будто невидимый лимон, который он жевал, так и рос у него во рту. Я протянула Патрику пузырек с зельями и сказала:

– Все, можете принимать.

– Пожалуй, дотерплю до дома, – Патрик правильно понял выражение лица брата: да уж, тут он сейчас не самый приятный гость, а приглашение было сделано из вежливости.

На том и расстались.

А за неприметной дверцей и правда была столовая – небольшая, обшитая темным деревом и очень уютная. В камине потрескивал огонь, курьер успел расставить заказанные блюда и уйти, и я снова удивилась: сколько же ест этот Джеймс!

На столе нашлось место и салатам, и маринованным овощам, но больше всего было мяса. Куриная тушка, запеченная в тесте с яйцами и зеленым луком, толстые ломти стейков, шашлык на деревянных палочках – в доме моих родителей такого изобилия не было даже на праздник. Отец считал, что денежки любят счет, и их лучше поберечь, а не бездумно спускать на ублажение желудка.

– Присаживайтесь и начинайте с того, что вам больше нравится, – предложил Джеймс. – Я знаю, что барышни следят за фигурой, но заказал все это еще до нашего знакомства и не стал менять.

– Я слежу за фигурой, да. Чуть отвернусь, она сразу же принимается жевать, – сказала я, и Джеймс улыбнулся, оценив шутку. Мы пожелали друг другу приятного аппетита, и я начала ужин со знакомства с салатами и кусочком курицы.

– Тут через квартал магазин Чичевадиса, – сообщил Джеймс, нарезая стейк на кусочки. – Советую вам прогуляться туда после ужина и купить приличное платье. Вы ведь не собираетесь выступать на королевском конкурсе вот в этом?

Я посмотрела на себя. Платье, в котором меня выставили из дома, было пошитым на заказ и дорогим. На бал в нем, конечно, не пойдешь, но…

Впрочем, Джеймс прав. Королевский конкурс – особенное мероприятие, очень важное. И выглядеть на нем тоже нужно по-особенному.

– Составите мне компанию? – предложила я.

Джеймс кивнул и вдруг вцепился в свою шею скрюченными пальцами и рухнул со стула на пол.

***

Я вскочила и бросилась к нему, попутно вспоминая правила первой помощи. Быстрота и ловкость, как говорил господин Арношт, только они вас спасут. Испугался, помедлил – все, конец. Выписывай гроб товарищу.

Над губами Джеймса струился синеватый дымок. Ага, это заклинание Бомерус, оно вызывает паралич гортани. И замаскировано оно было дополнительными чарами Паутинки, вон как в синеве проступают черные нити. Джеймс должен был спокойно есть свой стейк и ничего не заподозрить.

– Хозяин! Хозяин! – заголосили сычи, трепеща крылышками над зельеваром. – Помогите, госпожа сова, скорее!

Я выбежала в рабочее отделение, выгребла с полок нужные пузырьки для создания нейтрализатора и рванула обратно. Так, смешать настойку черноцветника, три малых меры растиуса…

Не взяла мерную ложечку. Ладно, и кончик ножа подойдет. Я так и слышала резкий голос Арношта: ваш глаз – вот лучшая мера. Тренируйтесь! Вы должны зачерпнуть малую меру хоть половником!

Половника не было, а вот нож… Я аккуратно ссыпала ингредиенты, залила спиртовой основой и плавно покачала в руках, словно баюкала младенца. Джеймс хрипел на полу, пальцы царапали кожу на шее, словно он пытался разорвать плоть и дать доступ воздуху.

– Еще чуточку, – пообещала я и, резко выдохнув, выпила зелье.

Опьянение ударило в голову. Зелье расцвело во мне дымящимся цветком – я склонилась над Джеймсом, открыла его рот и, прикоснувшись губами к его губам, выдохнула противоядие.

Только так. Зелье, преображенное человеческой сутью, вышедшее из плоти, вошедшее в плоть.

Джеймс содрогнулся всем телом. Я отстранилась от него, глядя, как по его почерневшим губам расползаются нити всех оттенков сиреневого. Он приподнялся на локте, закашлял, и из его рта вывалилось существо, похожее на паука, только с десятью лапами.

Я ловко прошлась по гадине каблуком. Вот тебе, тварь! Получай!

Нам, похоже, придется сидеть на диете. Мало ли, какую еще гадость нам доставят из знакомого, привычного места?

Но я его практически поцеловала, вот как-то так получается… У Джеймса были сухие губы, и, когда я наклонилась так близко, то уловила запах его кожи – горячий, как у степных трав, которые ласкал ветер.

Прокашлявшись, Джеймс сел на ковре и спросил, не глядя в мою сторону:

– Что это было?

– Бомерус, замаскированный Паутинкой, – ответила я. – Вы бы задохнулись, не окажись я рядом.

Он вздохнул, устало провел ладонями по лицу и обернулся в мою сторону. Лицо зельевара посерело, но к нему постепенно возвращался румянец. Карие глаза сделались почти черными.

– Не могу распознать ваше зелье, – нехотя признался он. – Что это было?

– Называется Снежный удар. Черноцветник и растиус. Как вы думаете, кто хотел вас отравить? Конкуренты?

Некоторое время Джеймс молча сидел на ковре, а потом поднялся и протянул мне руку, помогая встать. Мы вернулись за стол, и ужин, такой желанный и аппетитный сначала, теперь был похож на замаскированную бомбу.

– Нет. Бомерус очень старое заклинание, мои конкуренты выбрали бы что-то поновее, – Джеймс задумчиво дотронулся до губ и нахмурился. – Вишневая помада?

Я невольно ощутила смущение.

– Да. Мне пришлось вас… ну, поцеловать. Выдохнуть противоядие. Иначе вы бы погибли.

Джеймс усмехнулся. Покачал головой.

– Надо же, поцелуй прекрасной барышни вернул меня к жизни. Я слышал о такой методике. Вас хорошо учили, Абигаль.