– Ты ведь у нас специалист по проклятиям? – перебил Джеймс. Патрик кивнул.

– Один из лучших в Мианском королевстве. На девушке смертная тьма, я уже вижу. Предупреждая твой вопрос: нет, я не смогу это снять.

Мне сделалось холодно. В животе заворочался ледяной комок.

Я успела привыкнуть к проклятию. Успела, да. Жила, не ударяясь в истерики.

Но все-таки хотелось пожить еще. Найти способ.

Идти на поклон к Питеру не хотелось. Он бы только посмеялся надо мной. Мол, надо было думать головой, понимать потребности мужчин и быть мудрой.

– Кто сможет? – спросил Джеймс, и я вдруг удивленно поняла, что он по-настоящему взволнован.

Ему не все равно, что со мной случится. Это было так… непривычно.

– Ты собираешься с ее помощью победить в королевском конкурсе? – ответил Патрик вопросом на вопрос. – Он ведь начинается послезавтра, верно?

Послезавтра, повторила я, и холод еще глубже погрузил зубы в тело. Королевский конкурс собирает самых сильных зельеваров, которые должны доказать свое мастерство, приготовив редкие зелья исключительной чистоты.

Неудивительно, что Джеймс наорал на меня. Потому что победитель может попросить у короля исполнение любого желания. А он хотел победить.

Интересно, что он попросит? Дворец, дюжину наложниц?

– Верно, – кивнул Джеймс. – Собираюсь. Она станет моей левой рукой.

Патрик ухмыльнулся.

– Даже не хочу представлять, что ты делаешь левой рукой, братец. Но… ведь если вы победите вдвоем, она тоже сможет претендовать на исполнение желания.

– Сможет. В этом ее интерес, не только в работе на меня за хорошие деньги.

Нет. Не в этом. Я вообще не думала о королевском конкурсе – просто искала работу, чтобы не умереть с голоду до того, как проклятие меня прикончит. Но лучше об этом не рассказывать брату моего работодателя. Лучше вообще бы ничего ему не рассказывать.

Патрик понимающе кивнул.

– Ладно. Я поспрашиваю коллег, может, кто-то сталкивался с проклятиями этого дома раньше. А ты постарайся не закогтить барышню до этого.

***

Коты не любят сов, даже в человеческом облике.

Поболтав о пустяках, Патрик поднялся по лестнице на второй этаж, там хлопнула дверь и воцарилась тишина. А Джеймс продолжил гонять меня по теории и практике зельеварения.

Ему не нравилось все, что я делала. Вот вообще все!

Зелье Лунного голоса я доделала, старательно отмыла котел сразу же, взяла новый и принялась за зелье Легкого шага – это лучший помощник в борьбе с подагрой, благородной болезнью тех, кто может позволить себе мясо.

В мраморной ступке в пыль превращается кость Дижуан, доисторического предка дракона, потом соединяется с тремя малыми мерами лунной пыли и одной большой мерой зимеанина, добавляется спиртовая основа и все это ровно сто девятнадцать секунд держится на сверхмалом огне.

Казалось бы, просто. Но только в том случае, если с вами рядом не стоит Джеймс Эвиретт, который всегда найдет, к чему привязаться.

– Как у вас работает рука? – возмущался он. – Пестик надо держать осторожно и крепко, с небольшим усилием, как…

– Как что?

– Неважно, – отрезал он. Взял меня здоровой рукой, показал, как двигать пестиком. Ну, примерно так же я и делала. Просто придраться хотел?

– Не три малых меры, а три с четвертью! Всемогущий, ну что за болваны вас учили?

Я молча отмерила столько, сколько он приказывал. Неудивительно, что Джеймс живет один. Если он во всем такой порывистый и невыносимый, то с ним никто не уживется.

– Кто вам сказал про большую меру зимеанина? – Джеймс смотрел так, словно я задрала юбку посреди площади короля Эдуарда. – Что за глупости? Зимеанин слабое и очень старое вещество! Только лиурантан! Только он, запомните накрепко!

Я послушно взяла с полки банку лиурантана, и Джеймс презрительно скривился, словно хотел спросить, откуда вытаскивают таких вот, как я, с руками не из того места.

– Что опять не так?

– Если будете так хватать банки с лиурантаном, то он рванет, – небрежно сообщил Джеймс. – Я вас, конечно, залатаю, но приятного мало. Лиурантан стоит тысячу крон за такую вот баночку.

Мне очень хотелось сказать: раз я для вас так плоха, то варите зелья сами – но я сразу же подавила эту мысль. Идти некуда, денег нет, эта работа нужна мне, как воздух. Так что пусть этот котяра прикапывается к каждому моему жесту, я все равно отсюда не уйду.

И пошло-поехало.

– Спиртовую основу к этому зелью добавляют пипеткой по капле.

– И не качайте колбу!

– Почему вы так держите пипетку?

– Странно, у зелья не должен быть такой оттенок. Вы с чем-то напортачили.

– Нет, я не понимаю! Почему я должен учить вас ставить сверхмалый огонь?

Тут уж я не выдержала. Поставила котел на огонь, помешала так, как требовал регламент, обновленный в прошлом году, и непринужденно ответила:

– Наверно, потому, что больше никто не хочет с вами работать? Всех разогнал ваш дурной характер, а вы хотите победить на королевском турнире. И та дюжина наложниц, которых вы попросите у короля, разбежится от вас, и вы не успеете до дома доехать.

Джеймс зашипел на меня. Издал настоящее громкое шипение и через мгновение на его месте возник кот.

Он был роскошен, огненно-рыж и пушист. Ухоженная шерсть струилась волнами, на лапах красовались белые носочки, золотые глаза смотрели яростно и злобно. Напор магии от него был таков, что я тут же обратилась и взмыла под потолок.

– Она здесь! – заголосили сычи. – Хозяин, она здесь!

Кот в несколько прыжков забрался на вершину шкафа с зельями, не хуже заправского восточного нини-дазю, ловкого наемного убийцы. И взгляд его полыхал так, что я поняла: от меня сейчас и перышка не останется.

– У-мяу-вай отсюда! – заорал кот. – Умя-а-аувай!

И вот как с ним работать, когда он вот такой?

Я перелетела на лестницу, и кот перескочил туда, ловко балансируя на перилах. Одним изумительным прыжком он добрался до меня, ударил лапой по крылу, выхватил несколько перьев.

Так. Это, конечно, будет непросто, но я попробую.

Я взмыла над котом и схватила его лапами за загривок.

Джеймс был тяжел. Очень тяжел, меня даже качнуло на лету так, что я едва не впечаталась в шкаф с зельями. Но все же удержалась! И, плавно слетев на первый этаж, к стойке, протащила кота прямо над котлом.

Кот отбивался всеми лапами. Всем собой. Кот пытался вывернуться, но ничего у него не получалось.

Мы, совы, не упускаем добычу.

– Пусти! Мя-а-а! – заорал Джеймс.

– Пустите хозяина! – хором заголосили сычи. Я сверкнула глазами в их сторону, и мелочь заткнулась.

Хорошо. Пущу.

Я разжала когти, и кот шлепнулся на стойку.

Он только чудом не сбил котел и выставленные пузырьки для зелий. Встрепенулся, вздыбил шерсть, изогнул спину, готовясь атаковать – и свалился на пол.

Джеймс поднялся в человеческом облике, с болезненной гримасой потирая шею. Я опустилась на лестницу, избавилась от совиного вида и сказала:

– Извините, я была не права. Но все-таки…

Джеймс скривился.

– Вы своими когтищами мне шею пробили! – сообщил он и показал кровь на пальцах.

Мне сделалось стыдно.

– Давайте, я сделаю липкую массу по методу Квири, – предложила я. – Нанесем, и через три минуты там и следа не останется. Ну и… вы же первый обратились. И я испугалась.

– Вы, совы, всегда так защищаетесь?

Джеймс со вздохом опустился на стул. Крови было много, плюшка Квири нужна большая. Кажется, где-то здесь я видела кусочки кактусовой массы… ага, вот они.

– Всегда. Я старалась, честно. Я хорошо училась и хочу так же хорошо работать. И я не виновата в том, что у вас другая методика.

Господин Арношт, наш боевой зельевар, говорил: вы должны действовать быстро и ловко. Кровотечение не будет ждать, открытый перелом не будет ждать, и пневмоторакс не из тех, кто будет смиренно терпеть, пока вы подберете пробирку по размеру. Острый глаз и крепкая рука, вот что вам нужно!