Зельевар вынул один из кристаллов и отправил в ступку. Бросил заклинание – пестик принялся прыгать и толочь кристалл в муку.

– Вы так уверены?

– Да, – я подняла рукав ночной сорочки и посмотрела на пятно проклятия. Сейчас оно обрело четкие очертания розы, будто я решила сделать татуировку, как дикарка с Лондвирских островов.

– Мы же можем попробовать, верно? – Джеймс отправил в пробирку три малые меры желтоватой пыли, добавил дюжину капель из пузырька без этикетки, и я спросила:

– Что это?

– Пеларгин, – ответил Джеймс. – Готов спорить, вы не слышали такого названия. В академиях его не изучают.

– А вот и слышала, – улыбнулась я. – Пеларгин в десять раз усиливает свойства сидиуса.

– Дайте-ка вашу руку, Абигаль.

Я послушно положила руку на стол. Джеймс покачал пробирку в здоровой руке, отправил в нее несколько щепоток розоватой пыльцы диабанда, и я мысленно усмехнулась: вот, он тоже определяет малые меры на глаз. Взяв пипетку, Джеймс забрал из пробирки несколько капель, и я спросила:

– А вы когда-нибудь делали такое зелье?

– Ни разу, – признался Джеймс. – Но Патрик упомянул его сегодня, и я решил попробовать.

Три капли упали на пятно, и роза налилась тревожным красным светом. Руку стало жечь, лепестки пятна пришли в движение, и растрепанный цветок сомкнулся в бутон. Джеймс торопливо добавил еще две капли и спросил:

– Что чувствуете?

– Больно, честно говоря, – призналась я.

Пятно шевелилось и дергалось, словно пыталось убежать от зелья, боль прожигала руку насквозь. Пожалуй, мне сегодня понадобится яд черного единорога, если Джеймс хочет, чтобы я помогала ему на конкурсе.

– А вот так?

Джеймс схватил еще одну пробирку и, не отсчитывая капли, вылил ее содержимое на мою руку. От кожи пошел дымок, и я закусила губу, стараясь не кричать.

– Слушайте… если вы решили ставить надо мной опыты… – начала было я и осеклась.

Пятно сделалось меньше! Если раньше оно красовалось от запястья до локтевого сгиба, то теперь сократилось раза в три точно.

Джеймс нахмурился, набросил на мою руку влажную ткань, пропитанную зельем, и боль отступила.

– Честно говоря, я хотел бы отправить это пятно на задницу вашему жениху, – признался Джеймс. – Чтобы он вспоминал вас всегда, когда будет подтираться. Но…

Он нахмурился, взял со стойки рабочие очки и, настроив линзы, убрал ткань и принялся рассматривать след проклятия. Почему-то от прикосновения его пальцев я замерла, словно птичка под лапой кота. Все во мне застыло в тревоге и каком-то незнакомом прежде чувстве.

Хотелось, чтобы он не выпускал мою руку.

– Странно. Оно должно было уйти, это ваше проклятие, – хмуро сообщил Джеймс. – А оно уменьшилось и сконцентрировалось. Странно, очень странно.

Он посмотрел на меня поверх очков и спросил:

– Если не сидиус и пеларгин, то что? И почему нет?

– Вы хотя бы попытались, – улыбнулась я. – Давайте попытаемся победить в конкурсе, если зелья не срабатывают.

Джеймс вздохнул.

– Давайте. Что еще нам делать?

***

Утром я проснулась от того, что над головой завопили сычи.

– Госпожа сова! Вставайте, госпожа сова! Ранняя птичка клюет лучшие зерна!

Я запустила в них подушкой, и сычи с писком и визгом разлетелись пригоршней сиреневых перьев и брызгами розовой воды. От такого представления я даже села в кровати.

Прибила их? Я же не хотела. Я же нечаянно!

Но перья и брызги собрались в два неопрятных комка, из них проступили птичьи очертания, и скоро пернатые уродцы снова кружили надо мной.

– Надо будет вас поправить, – сказала я. – Чтобы вы были не такие нелепые и дикие.

– Нам и так хорошо! – заверили меня сычи. – Пора вставать! Завтрак готов!

Умывшись и приведя себя в порядок, я переоделась и спустилась на первый этаж. Джеймс уже стоял за стойкой, принимая заказ у солидного господина в дорогом костюме. Увидев меня, клиент уставился так, словно по ступенькам спускалась мумия.

– Вы же… Вы же Абигаль Шоу! – изумленно произнес он. Джеймс покосился в мою сторону и едва заметно улыбнулся краем рта.

– Совершенно верно, – холодно откликнулась я. – С кем имею честь?

– Даррик Леклерк, к вашим услугам, – кивнул господин. – Адвокат вашего батюшки.

Я кивнула. То, что не расскажут Шерри и Мэри, сообщит Даррик Леклерк. Моя семья и все знакомые скажут, что я окончательно рухнула на дно общества – живу в одном доме с мужчиной и работаю на него, и бог весть что еще для него делаю.

Пускай. Зато он пытался избавить меня от проклятия.

– С вас тридцать крон и двадцать эре, – сообщил Джеймс, заполняя рецептурный лист. Леклерк вопросительно уставился на него.

– Раньше же было двадцать пять крон!

– Ингредиенты дорожают, – невозмутимо ответил Джеймс. – Чего же вы хотите, лекарства для потенции всегда недешевы. Впрочем, можете попробовать обратиться к Магурану, он возьмет с вас двадцать крон и десять эре… но я не гарантирую, что обойдется без последствий в самый ответственный момент. У него ингредиенты намного дешевле.

Леклерк залился румянцем. Я невозмутимо встала рядом с Джеймсом, с улыбкой посмотрела на адвоката. Тот вздохнул и принялся отсчитывать купюры.

– Нет-нет, мне важнее качество, чем экономия, – признался он. – К тому же, моя супруга… мда…

Джеймс отправил деньги в кассу, протянул Леклерку чек и сказал приходить после обеда. Когда адвокат вымелся за дверь, то Джеймс обернулся ко мне и сказал:

– Чувствую, лучше вам сегодня работать в большой зельеварне. Сюда начнется паломничество ваших родственников и знакомых.

Я понимающе кивнула.

– Да, всем захочется увидеть, насколько низко я пала. Мало того, что жених меня проклял, а я не рухнула ему в ноги с мольбами о прощении. Теперь я еще и работаю!

Джеймс показал мне стопку заказов.

– После завтрака беритесь за дело. А я должен буду отъехать на пару часов, старый клиент прислал записку и хочет встретиться.

Я решила не уточнять, куда именно он поедет, и что будет делать.

После завтрака мы попрощались. Джеймс ушел, заперев зельеварню на ключ и несколько защитных заклинаний, а я прошла в большую зельеварню, вчитываясь в заказы.

Так, ну с Ангельским пером я справлюсь. Обычно его заказывают писатели во время кризиса: оно способно активизировать те зоны мозга, в которых живет вдохновение. Пять малых мер пыльцы Жуади, малая мера киатиса, эфирное масло шалфея и экстракт лаванды. Легко.

Приворотное зелье. Так-так, кто-то хочет привлечь женщину. Лепестки розы Бон-ран, малая мера кивеарина, кровь саламандры – все это воспламенит ее чувства и страсть. Вообще простота, сделаю одной рукой.

А вот с зельем Мертвой луны придется повозиться. Заказал его некромант, и к тому же, какой-то ленивый. Обычно они сами готовят все, что им нужно. Две капли черного тумана, нить лунного света, взятая в первый час полнолуния, три меры безвременника и еще пятнадцать ингредиентов… ладно.

В дверь нетерпеливо постучали. Я подошла к окну и увидела Патрика: тот был разодет так, словно собирался на собственную свадьбу.

– Джим, ты там? – услышала я. – Ты чего заперся?

– Господин зельевар уехали, – сообщил продавец газет и протянул Патрику свежий выпуск “Ежедневного зеркала”. – Я сам видел.

– А его ассистентка?

– Я не видел.

Я отошла за штору. Вот только этого котяры тут недоставало! А Патрик расплатился за газету, вынул волшебную палочку и мягко постучал ею по дверной ручке, снимая заклинания. Вскоре хлопнула дверь, и я услышала голос:

– Абигаль, выходите! У меня есть для вас кое-что очень интересное!

О змее речь, а змей навстречь, так говорила нянюшка.

Выходить не хотелось, а прятаться было негде. Я сама не знала, почему хочу забиться в какую-нибудь щель и не вылезать оттуда, но Патрик казался мне опасным.