- Какой английский, такая и работа, - повела она плечами и посмотрела на меня с легкой улыбкой.

Странно, что она даже не попыталась сделать вид, что сначала не узнала меня, а с моим вопросом вдруг узнала. Для её возраста было бы вполне нормальное поведение.

- Слушай, - обратился к ней Лёха. – Марьяна, - добавил он, а я понял, что он прочитал имя на её бейджике. Значит, не просто Маша. – А принеси то ваше пирожное, в котором дохрена белого крема.

- Поняла, - кивнула она и записала что-то в своём блокноте. А затем обратилась ко мне, продолжая казаться милой и приветливой, как все официантки. Но взгляд её темных глаз снова прожёг меня некой сконцентрированной в ней глубиной и серьёзностью. – А вы что-нибудь хотите к кофе?

- Нет, спасибо, - качнул я головой.

- Хорошо, - по-деловому сухо бросила Марьяна и, развернувшись на месте, пошла в сторону местной кухни за заказом для моего брата.

- Ты её знаешь? – чуть подался ко мне братец, понизив голос почти до шёпота.

- Виделись один раз недавно.

- Ты с ней…? – поиграл он многозначительно бровями, а я запустил в его морду скомканную салфетку.

- Я не связываюсь с малолетками. Мне с тобой и Лёлькой, в своё время, хватило нянчиться. Ещё кому-то сопли утирать я не собираюсь.

- Тогда ты не против, если я с ней замучу?

- Делай, что хочешь, - выронил я небрежно и откинулся на спинку стула.

Боковым зрением уловил, что к нам возвращалась Марьяна с небольшим подносом в руке, на котором несла пирожное для моего брата.

- Марьяна, - как хитрый лис подобрался он к девчонке, которая ставила перед ним пирожное. – А до скольких вы работаете?

- До седьмого пота, - ответила девчонка, не смутившись. Я спрятал улыбку за чашкой кофе, пока мой брат несколько растеряно подбирал в своей голове варианты вопросов. – Ещё что-нибудь желаете? – опередила Марьяна его с вопросом.

- А можно номер вашего телефона? – не растерялся Лёха, даруя девчонке до омерзения сладкую улыбку.

- Зачем? – спросила Марьяна.

- Хочу позвонить вам, узнать о планах на вечер…

- На входной двери есть колокольчик, - кивнула девчонка в сторону главного входа. – Можете позвонить в него. Если будет моя смена, я подойду. Всего доброго и приятного аппетита, - она подарила нам мимолётную пластиковую улыбку и, держа прямо спину, ушла к барной стойке.

- Ну, ты и лох, - хохотнул я с издевкой, пока мой братец обтекал.

- Больная какая-то, - брезгливо поморщился Лёха, явно оскорбленный тем, что его только что отшили.

- Если она отказала тебе, то с головой у неё точно всё в порядке, - испытывая удовольствие, глумился я над братом, пока он бросал недовольные взгляды на Марьяну, которая занялась другими посетителями.

Глава 6. Маша

Никогда раньше не думала, что работа официанткой может быть настолько затратной в физическом и психологическом плане. Ася рассказывала о своей работе с лёгкостью, будто для неё это сущий пустяк. Возможно, для такого экстраверта, как моя подруга, общение с незнакомыми людьми, пусть и короткое, - пустяковое дело, но я к концу первой своей смены уже начала шарахаться людей и мысленно искать другую работу, где меня посадят в тёмную каморку, и мне ни с кем не придётся контактировать.

- Выдыхай, ты выжила, - хохотнула Ася, толкнув меня плечом, пока мы шли из кафе до автобусной остановки.

- Ага, из ума, - фыркнула я и поправила шарф. – Как, вообще, можно добровольно идти в официанты? Большинство посетителей обращаются как с мебелью. Противно.

- Не знаю… Просто ты сама по себе не любишь общение и незнакомцев. Ищешь подвох. Поэтому тебе и тяжело. Ну, ничего, привыкнешь. Чаевые же хорошие сегодня?

- Нормальные.

И это, пожалуй, единственный плюс новой работы.

- Можешь сшить куклу вуду на каждого недовольного посетителя. Может, так тебе будет легче, - усмехнулась Аська. – Он тебе «фу, холодный кофе», а ты ему за это голову булавкой дома проткнёшь. Прикольно?

-Угу.

- Слушай, Маш, не грузись. Давай, я сегодня у тебя переночую? Все равно мне дома скучно.

- Если хочешь…

- Ну, всё. Погнали тогда. Покрутим колобки из пряжи. Или твоя мама перестала вязать?

Когда мы учились в школе, в начальных классах, мама частенько садила нас с Аськой на диван и заставляла крутить колобки из пряжи, которую на рынке продавец отматывал на локоть.

- Собиралась связать какой-то свитер мне на зиму. Но сказала, что за месяц не успеет…

- Ой! Да всё она успеет. Я ещё себе свитерок запрошу. У мамы Кати золотые руки со встроенными спицами и крючком. Поехали к тебе, короче.

Одна я традиционно медленно поднималась бы в квартиру. Медленно открывала бы дверь и несколько секунд, не дыша, прислушивалась бы к каждому шороху внутри комнат.

Но Асин страх со стороны выглядел как бесконечная решительность. По её логике, если чего-то не получится избежать, то смысла откладывать это на потом нет. Лучше по-быстрому отстреляться, а потом уже переварить всё случившееся. Примерно так же она ночами, когда мы сами себе выдумывали приведений, решительно шла прямо на них, надеясь, наверное, спугнуть своим напором.

Поэтому она бодро взлетела по лестнице, громко открыла дверь и крикнула на всю квартиру:

- Мама Катя, здрасьте! Есть что поесть?

Где-то в глубине квартиры что-то стукнулось, прошелестело и, кажется, упало.

- Ой, Ася?! – мама приближалась быстрыми шагами из кухни, отирая руки о кухонное полотенце, а я вновь приобрела возможность дышать. – Как я рада! Давно ты к нам не заглядывала.

- Здрасьте-здрасьте, мама Катя, - Ася аккуратно и бережно приобняла мою маму и слегка отступила, разглядывая её. – Давно вы меня не приглашали. Ну, так и что там с поесть?

- Я сварила суп с клецками. Будете?

- Конечно, будем, мам Кать. Двумя ложками за.

Ася перебарщивала с бодростью и веселостью, но это её способ защититься от того, что ей страшно. Она осмотрела мою маму с головы до ног, и по её взгляду я поняла, что мама не только для меня выглядит как ходячий скелет.

Мы с подругой переглянулись и обе поджали губы, понимая, что обсуждать увиденное бессмысленно. Слова ничего не изменят.

Ася навела на кухне суету, рандомно перескакивая с темы на тему и размахивая ножом во время нарезки хлеба так, будто от кого-то оборонялась.

- Это хорошо, что вы теперь вместе работаете, - конечно, Ася обо всём ей рассказала. Даже о чаевых моих и своих тоже не умолчала. – Вместе, всё равно, веселее. И я буду знать, что Марьяна одна не останется.

- Мам! – воскликнула я возмущенно. Аппетит пропал, как и желание ещё о чем-то говорить.

Теперь каждый разговор будет склоняться к тому, что в итоге мы скоро похороним маму? Я понимаю и тоже помню о том, что по прогнозу врачей ей остался ещё месяц, но внутри меня теплится надежда на то, что врачи ошиблись. Они ошиблись, и на самом деле мама будет ещё очень долго жить, мы откроем ателье, я буду шить, а мама вязать одежду на заказ.

Да даже, если врачи не ошиблись, то я, всё равно, буду верить в чудо до последнего.

После того, как маме был поставлен диагноз, я читала статьи, смотрела видео и знаю, что бывают случаи, когда больному по необъяснимым причинам внезапно становилось лучше и они шли на поправку.

Я верю, что у моей мамы есть шанс на чудо. А если она уже потратила его когда-то в своей жизни, то я отдам ей свой.

Телефон в кармане джинсов зазвонил. Я посмотрела на экран, увидела «папа» и заблокировала телефон, быстро убрав его обратно в карман.

Папа теперь последний человек в мире, с которым я стану разговаривать. Его звонки и смс игнорируются мной уже два месяца и вряд ли когда-нибудь настанет день, когда я захочу ему ответить.

- Кто там? Тётя Галя? – поинтересовалась мама. – Она говорила, что позвонит тебе, чтобы на меня пожаловаться.

- Незнакомый номер просто, - улыбнулась я, чтобы выглядеть беззаботной. – А на что тётя Галя должна пожаловаться, мам? Что ты натворила?