- Марьяш, сядь. Поговорим, - тихо произнесла мама, подтягиваясь на руках повыше в постели.

- Хорошо, поговорим. Только пусть он уйдёт для начала, и мы поговорим. И, вообще, какого чёрта ему здесь нужно? Его кто-то звал? Или он уже имущество прибежал делить?

Я скрестила руки на груди и стала служить некой стеной между мамой и папой, который неясно вздохнул позади меня.

- Я его позвала, Марьяш.

- Зачем? – мне будто пощёчина от мамы прилетела. – Он нас бросил. Убежал и спрятался, будто заразиться побоялся.

- Я не прятался, Марья…

- А с тобой здесь, вообще, никто не разговаривает. Помнишь, как вошёл сюда? Выход там же, - выплюнула я каждое слово, кивнув в сторону дверного проёма.

- Марья, успокойся и послушай меня внимательно, - мамин голос стал жёстче. – Я позвонила папе и попросила его приехать.

- Зачем?

- Вы должны помириться.

- Зачем? – хохотнула я почти истерично.

- Я умираю, Марьяна, - мамин голос дрогнул. Она опустила взгляд и стеклянными глазами продолжила смотреть словно сквозь меня. – Я умираю. Остаетесь только ты и папа. И вы должны держаться друг за друга. Я не хочу, чтобы из-за меня вы были в ссоре. Я простила папу, понимаю, почему он так поступил. Ты тоже попытайся понять, дочка…

- Серьёзно?! – мои брови стремительно подлетели вверх. – Ты предлагаешь мне понять его? Или, может, научиться у него бросать тебя наедине со смертью? Мама! – теперь уже пришла моя очередь неконтролируемо лить слёзы. – Ты сказала, что не умрёшь, пока не будешь уверена в том, что рядом со мной есть человек, которому ты можешь меня доверить. Ты меня ему хочешь доверить? Чтобы он убежал, если я разок кашляну при нём? Ты хорошо подумала?

- Марьяна, дочка… - руки отца легли мне на плечи в вялой попытке приобнять.

- Не трогай меня! – дёрнулась я, скидывая его ладони. – И не подходи ко мне! И к маме тоже не подходи! Вали отсюда! Вали! – я пыталась вытолкать отца из комнаты, но он не сдвинулся с места, продолжая попытки обнять меня.

- Марьяна, хватит! – вскрикнула мама и встала с постели, очевидно, чтобы разнять нас, но едва её ступни коснулись пола, она пошатнулась я начала подать, схватившись за голову.

- Мама! – забыв про папу я рванула к маме и поймала её за талию за мгновение до падения.

- Катя! – подхватил её и папа с другой стороны за талию.

В секундном перемирии мы усадили маму обратно в постель. Я взяла её за руку, обеспокоенно вглядываясь в лицо.

- Я звоню в «скорую», - бросила я и потянулась в карман куртки за телефоном.

- Не нужно никаких «скорых», - строго произнесла мама, сжав мою руку, чтобы я вновь посмотрела ей в глаза. – Ты не сможешь одна, Марья. Меня нужно будет похоронить. Кто-то должен этим заниматься. Ты ещё ребёнок.

- Зачем ты это говоришь? – я отпрянула от мамы, вырвав ладонь из её рук. Чувствуя внутри разрастающуюся пустоту, посмотрела на обоих родителей и не увидела в их лицах ничего, кроме хладнокровного спокойствия. Будто обсуждение того, как мы будем хоронить маму – нормально. Как обсуждение того, что приготовить на ужин. – Вы нормальные, нет? Вы о чем, вообще? Кого вы собрались хоронить?

- Марьяна, успокойся и выслушай нас, - мама настойчиво пыталась заставить слушать её. – Ты сама понимаешь, что это неизбежно. Я знаю, что ты ждёшь чуда, но его не будет, Марьяна. Я устала. Я больше не хочу…

- Нет, - я затрясла головой и попятилась к выходу из комнаты, чувствуя дорожки слёз на щеках. – Нет. Вы ненормальные. Вы точно ненормальные, - я продолжая трясти головой, уходя от них в прихожую.

- Дочка! – услышала я голос отца, словно идущего за мной следом.

- Не трогай её, Сень. Пусть побудет одна, - догнал его голос мамы, пока я в спешке надевала ботинки и выбегала из квартиры, не различая дороги из-за пелены слёз.

Глава 15. Макс

Я не спешил уезжать. Проследив за тем, как за Марьяной закрылась подъездная дверь, я ещё несколько минут сидел, размышляя о том, что же на самом деле происходит дома у этой девушки.

Сегодня её враньё про внезапно нагрянувших гостей выглядело более убедительно, но ощущение того, что это именно враньё никуда не делось.

В ресторане, когда после звонка она сказала, что неожиданно приехали гости и ей нужно срочно уехать, я увидел в её глазах страх. Словно она привидение только что увидела. Обычно гостям радуются или, в крайнем случае, раздражаются, но точно не пугаются их визиту. Даже улыбка не скрыла её истинной реакции.

Опасные гости у девочки-студенточки? Вряд ли. Если только кто-то из её родителей решил начать дружбу с подозрительными типами. Возможно, так оно и есть, учитывая, как Марьяна спешила домой и явно витала глубоко в своих мыслях, но при этом продолжала строить со мной вполне сносный диалог.

Что ж у тебя в жизни происходит, девочка?

Сложив руки на руль и уткнувшись в них подбородком, я начал разглядывать окна многоэтажки, стараясь прикинуть, в каком из них может появиться силуэт Марьяны. Наверняка, ей интересно, уехал я сразу после её ухода или до сих пор стою. К небольшому моему сожалению, никто в окна не заглядывал, шторы нигде не дрожали и не прятали ничей скромный силуэт. Ещё немного и я решу, что Марьяны я лишь удобное такси.

Обидно, вообще-то…

Неожиданно для самого себя осознал, что мне с ней уютно и спокойно. Признаться честно, я не думал, что подобное душевное равновесие в свои тридцать пять лет найду рядом со столь юной девушкой. Словно я сел на теплом берегу океана, слушая шум его волн, наслаждаюсь тем, как он балуется, резвится, дразнит приливами, касаясь ног, словно приглашая искупнуться, но отступает, стоит мне приблизиться. И там вдалеке, на линии горизонта, совершенно точно есть что-то такое, что я вижу, но распознать никак не могу.

Пиратский корабль? Кто-то тонет? Кит машет хвостом, грозясь потопить туристов, заблудившихся на лодке? Я не могу разобрать. Но вижу точно, что на спокойно глади чистой голубой воды есть что-то темное и тревожное.

Знать бы, что это.

Телефон в кармане пальто издал протяжную вибрацию. Кто-то звонит.

Достав мобильник, увидел, что до меня пытается достучаться младшая сестрёнка, которая служит ярким примером того, как сумасбродно ведут себя девятнадцатилетние девушки. Что в корне отличается от поведения Марьяны.

- Да, - ответил я чуть севшим от молчания голосом.

- Слава Богу! Я думала, ты сдох, - буркнула недовольно сестричка.

- Лёлька, - вздохнул я, откинувшись на спинку сиденья. – Я тебе когда-нибудь язык крышкой капоте прищемлю.

- Учитывая, сколько я болтаю, фиг ты зафиксируешь его в одном положении, чтобы можно было прищемить.

- Тогда, раз у тебя такой подвижный язык, вылижешь мне машину.

- Я думала, у тебя для этого Лёшка есть.

- Нет. Мои машины он только ломает и чинит.

- Смотри-ка, - хохотнула сестрёнка. – Всё, как в детстве.

- Только тогда он их не чинил.

- Ну, когда-то же этот человек-раскраска должен начать взрослеть.

- Возможно, - повёл я плечами, будто Лёлька могла меня видеть. – Ты чего звонишь-то? Случилось чего или просто поболтать?

- Ты забыл, что у меня Тёмку в армию забирают?! – тут же полетели в мою сторону острые игла обвинения.

- Не забыл. Жду приглашения на проводины. Лёха, кстати, тоже.

- Господи… - театрально вздохнула сестра, а я представил, как она возвела взгляд к потолку и в своей излюбленной манере приложила ладонь ко лбу. – В моих братьях нет ничего человеческого. Только желание пожрать шашлыки.

- А чем плохи шашлыки?

- А тем, что на следующий день после них моего парня на целый год увезёт поезд в неизвестном направлении. Может, вы с Лёхой отговорите его.

- Кого? Поезд или военкомат? – усмехнулся я. – Или Тёму? Первые два выполняют свою работу, а от третьего ничего не зависит.

- Почему вы все так спокойно на это реагируете? – явно злилась младшенькая. – Он же на целый год уезжает. Год!