И все же все это казалось нереальным, как что-то из сказки. Но демонстрируемые здесь власть и богатство — что ж, это то, что я понимаю. Я была окружена такой силой всю свою жизнь.

Я осматриваю офис Ника, изо всех сил пытаясь совместить такое безжалостное накопление материальных ценностей с идеей Санта-Клауса. Но ведь и сам Ник совсем не такой, каким я представляла Санту.

И я просто не имею в виду, насколько он горяч. В нем есть напряженность, собственничество, степень одержимости, которая противоречит всем моим предвзятым представлениям о Рождестве. И кто бы мог подумать, что некоторые из эльфов окажутся почти такими же большими и страшными, как Ник?

Но некоторые из них такие. И он поставил одного такого эльфа в коридоре за дверью своего кабинета, настаивая на том, что меня нельзя оставлять без охраны. Я не уверена, чего он ожидает в офисном здании, но его беспокойство действительно обнадеживает.

Всю поездку на санях сюда он был таким отстраненным и озабоченным. Хотя он настоял, чтобы я съела свой завтрак во время полета, он выпил только кружку черного кофе. Всю поездку он просто задумчиво смотрел в окно.

Я понятия не имею, по поводу чего эта встреча, но мне трудно не принять резкую перемену в его поведении на свой счет. Я предполагаю, что он, вероятно, просто беспокоится о работе. Но трудно подавить мучительное сомнение в том, что, возможно, он уже передумал делать предложение так скоро.

И все же тот факт, что он оставил эльфа охранять меня, демонстрирует, что ему не все равно.

Верно?

Я пытаюсь убедить себя в этом, несмотря на то, что знаю, у него должны быть сотни, если не тысячи, эльфов. Что такое один эльф-телохранитель в общем плане вещей?

И столь же вероятно, что он поставил там охрану, чтобы убедиться, что я остаюсь на месте. Может быть, ему неловко, что я такая молодая и бесхитростная, а эльф рядом, чтобы убедиться, что я не попадаюсь ему на глаза и не ставлю его в неловкое положение.

— Я бы сказала, что рада снова тебя видеть, но мы оба знаем, что я совру.

Я оборачиваюсь, чтобы найти источник голоса, и замираю. Темноволосая «эльфийка» с гала-концерта, разоблачившая неверность Барри, стоит рядом со столом Ника, уперев руку в бедро. За исключением того, что видимо, она на самом деле является эльф…

— Боюсь, у нас нет времени, чтобы ты расставляла точки над «и», милая. Поэтому я буду откровенна. — эльфийка продолжает. — Я исполнительный ассистент Ника. Иногда должность требует выполнения обязанностей, которые выходят за рамки моей официальной рабочей инструкции. Руководить командой, которой поручено разорвать ваши отношения, было одной из самых неприятных задач, которые Нику поручали за эти годы, хотя и не такой ужасной, как тот инцидент в Никарагуа.

Я смотрю на прекрасную эльфийку, пытаясь понять смысл ее слов.

— Подожди. Ты хочешь сказать, что Ник приказал той женщине завести роман с Барри?

— В принципе. — эльфика пожимает плечами. — Он оставил детали того, как избавиться от твоего парня, на мое усмотрение. И любая женщина знает, что самый простой способ манипулировать мужчиной — это использовать его член, и этот урок ты, очевидно, наконец-то усвоила.

— Мой бывший парень. — говорю я, ненавидя, как неубедительно это звучит.

— О да, я в курсе, что ты перешла на более зеленые пастбища, дорогая. Именно об этом я и пришла с тобой поболтать.

— Боюсь, я вас не понимаю.

Эльф пересекает комнату и останавливается перед книжными полками, которые тянутся вдоль одной из стен.

— Быстрее всего будет просто показать тебе.

Она снимает книгу со стены. Часть полок исчезает, открывая дверной проем. Охваченный любопытством, я следую за ней через проем. И тут я ахаю.

— Святилище. — единственное слово, описывающее комнату без окон, в которой мы стоим.

Святилище для меня. Тысячи моих фотографий, большинство из которых откровенные, оклеивают стены. Кроме мягкого кресла и приставного столика со стопкой бумаг и пустым стаканом на нем, в комнате нет никакой мебели.

Неуверенная, чего эльф ждет от меня, я подхожу к столу и просматриваю бумаги. Мои письма. Каждое письмо, которое я когда-либо писала Санте, включая те, что были из детства.

Не знаю, почему я удивлена. Ник признался, что преследовал меня. Он признался в своей одержимости. И все же, видя доказательства этого, мы делаем это реальным в том смысле, в каком этого почему-то не было раньше.

Я никогда не чувствовала себя такой любимой, такой нужной, такой… желанной. Поворачиваясь к эльфу, я улыбаюсь.

— Как бы лестно это ни было, я не совсем понимаю, зачем ты мне это показываешь. Ник вообще хотел бы, чтобы мы были в этой комнате?

Эльфийка закатывает глаза.

— Я показываю это тебе, чтобы ты поняла, насколько ты чертовски близка к тому, чтобы разрушить Рождество.

— Прошу прощения?

— Послушай. Я несу часть вины за это. Если бы я понимала, насколько сильно все закрутится, я бы пресекла навязчивую идею Ника еще в начале, когда она только зарождалась. Как бы то ни было, я виновна не только в том, что годами хранила его тайну, но и в том, что помогала ему в его безумной схеме слежки. Не то чтобы у меня был выбор. Если бы я не прикрыла его, они бы поймали его еще раньше.

— Кто? Полиция? — спрашиваю я, расстроенная тем, что, похоже, упускаю что-то, что эльф считает очевидным.

— Полиция Нью-Йорка — это чепуха. — она закатывает глаза. — Нет, я говорю о совете директоров. Рождественский контракт четко определяет, какие границы Санты никогда не должен пересекать, и он довольно прост. Секс — это прекрасно. Но влюбиться? Это дословно.

Я падаю на стул, голова идет кругом.

— Что значит Санты? Их больше одного?

Она бросает на меня жалостливый взгляд.

— Насколько хорошо ты на самом деле знаешь Ника?

Когда я не отвечаю, она качает головой.

— Конечно, там был не один Санта. В конце концов, все они нарушают контракт — так или иначе. Но потеря Ника станет огромным ударом по синдикату и, честно говоря, по самому Рождеству. Он один из лучших Дедов Морозов, которые у нас были. Он никогда не дрогнет, без колебаний сделает все возможное, чтобы помочь нуждающемуся ребенку. Меня тошнит от того, что он готов бросить все это ради такого эгоистичного ничтожества, как ты.

Слезы наворачиваются мне на глаза, пока я пытаюсь сформулировать ответ. Но прежде чем я успеваю, эльф плавной походкой выходит из комнаты. Мгновение спустя входная дверь офиса с грохотом захлопывается.

Внезапно я вижу комнату, в которой нахожусь, новыми глазами. Ник преследует меня, его одержимость мной…может быть, это не романтично, может быть, это болезнь. Та, которой я помогаю, соглашаясь выйти за него замуж.

Потому что эльф был прав — насколько хорошо мы с Ником на самом деле знаем друг друга? И все же все произошло так быстро, быстрее чем я успела осознать, поскольку он, очевидно, готов пожертвовать всей своей жизнью, только чтобы быть со мной.

Мое сердце словно замерзло, как будто превратилось в чистый лед, хрупкий, который легко разбить.

Оцепенев, я смотрю на свое обручальное кольцо, зная, что я должна сделать.

12. НИК

Я бросаю взгляд на председателя правления.

— Значит, это все? Ультиматум? Я знал, что ты бесхребетный, но я думал, у тебя хватит мужества уволить меня.

Безукоризненно причесанная эльфийка печально качает головой.

— Вы не совсем ясно мыслите об этом, сэр. Пожалуйста, потратьте неделю, которую мы предлагаем, на рассмотрение нашего предложения. Ваш послужной список…что ж, он впечатляет. Ни одна смертная девушка не стоит того, чтобы отказываться от всего этого.

— Я бы «выбросил все это» только потому, что ты меня к этому вынуждаешь. — парирую я. — Я не уйду в отставку.

Дэшер прочищает горло.

— Никто из нас не хочет этого. Но Рождественский контракт ясен, Ник. Вы, конечно, понимаете наше положение?

Когда я не отвечаю, он вздыхает.