Слезы текут на бумагу, которую я еле держала в руках. Чернила выцвели, и я не могу прочитать то, что было написано дальше.

Я начинаю плакать так сильно, что перед глазами все плывет. Алекс все это время думал обо мне так же, как и я. Конечно, я повзрослела, но ровным счетом ничего не изменилось. Я ненавижу себя за то, что не подумала в первую очередь приехать сюда. Я настолько эгоистична, что думаю только о себе. Ведь Алекс ни в чем не виноват и он имеет право знать, что я снова в городе. Он был моим единственным другом, который всегда был рядом со мной.

Я плачу еще несколько минут, пытаясь прийти в себя. Потом кладу листок в бардачок, и глубоко дышу. Наблюдаю за тем, как ветер вихрем закручивает опавшие листья на капоте машины. Собравшись с мыслями, вспотевшей рукой хватаюсь за металлическую ручку. К горлу подкатывает огромный ком. Выхожу из машины. Чувствую, как начинает моросить мелкий, слегка холодный дождик.

Сейчас или никогда! – подумала я, когда бросаю взгляд на дом Алекса. Мой пульс бьется намного сильнее, чем хотелось бы. Посмотрев в отражение стекла машины, руками вытираю слезы с лица, приводя себя в порядок.

Молю Бога, чтобы они не сменили адрес. Ведь я уже здесь и обратного пути нет.

Я пересекаю улицу и, миновав лужайку, подхожу к крыльцу. Когда стою около белой двери, руки дрожат так, что я не могу нажать на кнопку звонка. Мне трудно дышать от одной мысли, что эта дверь может распахнуться. В детстве она всегда казалась мне гигантской. Сейчас я стала намного выше, и она уже не кажется мне огромной. Делаю еще один глоток воздуха и выдыхаю, когда все же решаюсь нажать на звонок. Я опускаю лицо, потому что все еще не могу поверить в то, что я тут.

Через несколько секунд слышу скрежет в замке и замираю. Пытаюсь еще раз вдохнуть воздух, но у меня это плохо получается. Легкие будто отказываются работать. Когда дверь резко распахивается передо мной, я вижу женщину. Не сразу, но все же я узнаю ее. Первая мысль, которая приходит мне в голову – это то, что она по – прежнему здесь живет. Это не могло меня не радовать. У нее светлые глаза и прекрасная улыбка. Волосы светло – русые и где – то проскальзывает легкая седина. За эти годы ее лицо покрылось небольшими морщинками. Она стояла передо мной в красивом халате, такая милая, домашняя, все та же изящная женщина.

Миссис Хортон бросает взгляд на меня. По ее выражению лица тяжело что – то прочитать.

– Здравствуйте. Я могу вам чем – то помочь? – спрашивает она, и я тут же замираю.

Что? Она меня не узнала?

Еще несколько секунд обдумываю варианты, как поступить. Я все еще могу сказать ей, что ошиблась и уехать отсюда, пока не поздно. Или могу признаться, что я та самая маленькая девочка, которая когда – то жила напротив ее дома.

– Миссис…

– Боже мой! – вдруг произносит она и прикрывает рот рукой. Она не сводит с меня своего взгляда. – Беатрис? Это ты?

Миссис Хортон стояла с окаменевшим лицом. Она в замешательстве, возможно даже в шоке.

Что мне сказать? Что ответить?

Я сама с трудом могу что – то говорить.

Черт, надо было заранее продумать варианты этой встречи. Может, тогда я бы не стояла здесь, вот так наблюдая за растерянностью этой женщины. Не хочу доводить ее до паники, но мое присутствие производит, к сожалению, обратный эффект. Она в замешательстве смотрит на меня, а я не двигаюсь. Кажется, я вообще не могу пошевелиться, будто меня парализовало. Никогда не ощущала подобного и это отвратительное чувство.

– Скажи, что я не ошиблась… – произносит она с каким – то отчаянием. На ее лице отчетливо читалось удивление.

– Миссис Хортон, это, правда я, – с трудом выговариваю слова и чувствую, что мой голос охрип.

Да, это тот момент, о котором я и мечтать не могла. И вот я здесь стою перед этой женщиной и клянусь, я готова расплакаться, броситься ей в объятия и плакать, плакать, пока не кончатся мои слезы. Найти, наконец, утешение и избавиться от страданий, что я испытывала последние годы. Но я не сделаю этого, потому что сильнее, чем кажусь.

Поэтому сейчас пытаюсь выдавить улыбку.

– Беатрис, глазам своим не верю! – она шире приоткрывает дверь, оглядывая меня с ног до головы. Затем тянется ко мне и уже через секунду заключает в объятия.

– Проходи. Ты, наверное, промокла. Не хватало тебе заболеть, – говорит она, отпуская меня. Миссис Хортон впускает меня в дом. Неуверенно, но я все же делаю несколько шагов внутрь.

– Я очень рада вас видеть, – выдавила я, сохраняя улыбку на своем лице.

– О, моя дорогая, как же я по тебе скучала. – Она снова крепко меня обняла, заставляя врасплох. Не знаю, что и ответить, поэтому обнимаю ее в ответ.

Ее теплое прикосновение меня успокаивает, и я не могу поверить, что это на самом деле не так тяжело, как казалось.

– Проходи, – сказала она, закрывая за мной дверь.

Я снимаю куртку и вешаю ее в прихожей со всеми остальными вещами.

Миссис Хортон улыбается, и мы проходим на кухню. Представляю, как тяжело ей это дается. Должно быть, она еще не может прийти в себя. Я хорошо вижу ее растерянность.

– Садись за стол. Ты голодна? Нет, не отвечай, я разогрею тебе суп, – взволнованно говорит она.

Я сажусь за огромный стол. Здесь все, как и прежде, только теперь сделан свежий ремонт. Кухня была очень большой и плавно переходила в столовую и казалась очень удобной. Ее классический стиль меня, по правде говоря, удивил. Все выглядело богато и красиво. Красочные обои с вишневыми цветами украшали одну из стен этой кухни, все остальные стены были выкрашены в мягко – бежевый цвет. Все место на кухне занимал дорогой кухонный гарнитур шоколадного цвета, который очень красиво сочетался со светлыми оттенками стен и с бежевым кафелем, устеленным на полу.

Миссис Хортон накладывает в тарелку суп и кладет передо мной. Положив рядом ложку и несколько кусочков хлеба, она начала наводить чай.

Я краснею от такого теплого гостеприимства. В очередной раз убеждаюсь, что идея о том, чтобы не навещать их все же была плохой.

Когда принимаюсь за еду, то понимаю, что жутко проголодалась. Еще с утра я просто собиралась пообедать в кафе, а теперь сижу на кухне Хортонов и от этого безумства голова кругом. Она ставит на стол две кружки с чаем и присаживается напротив, пристально на меня глядя.

Честно говоря, я даже не знала, с чего начать этот разговор. Надеюсь, она сама что – нибудь спросит у меня. Думаю, у нее сейчас много вопросов, которые она не решается мне задать. Она смотрела на меня, не сводя глаз, а ее взгляд все больше меня смущал.

– Миссис Хортон… – произношу я, когда молчание затягивается.

– Ты с ума сошла? – говорит она и улыбается. – Называй меня Мэгги, пожалуйста.

Ее улыбка такая добрая и искренняя, что мне становится уже более чем комфортно.

– Ты… ты все такая же красавица, – сдержанно говорит она, – и совсем взрослая…

Когда смотрю на нее, могу поклясться, что замечаю слезы в ее глазах. Ей тяжело сейчас что – то говорить, и я хорошо это вижу. Больше всего мне не хочется, чтобы она плакала из – за меня. Готова провалиться сквозь землю от неловкости. Опускаю свой взгляд, понимая, что не могу не то, что ее, а даже себя успокоить.

– Не хочу, чтобы мое присутствие вас расстраивало, – произношу я, перемешивая суп ложкой. Я голодна, но сейчас даже есть не могу.

Она взволнованно смеется.

– Нет, что ты. Я просто еще не верю, что ты сидишь прямо передо мной.

Я понимаю, о чем она говорит, потому что несколько минут назад я стояла перед ее дверью и думала о том же.

– Я всегда представляла, какой ты будешь, но не думала что настолько красивой.

Неловко поднимаю свой взгляд на нее и вдруг мне впервые захотелось поговорить о маме. Знаю, что она, как некстати, тот человек, с которым мне стоит это обсудить. Они были подругами, хорошими подругами.