Чувствую, что боль в груди несколько утихает.

Я прочистила горло, слегка замешкавшись.

– Один шанс, чтобы решить, что происходит между нами, – говорю я очень тихо, все так же, не сводя с него взгляда.

Дэниел выдавливает довольную улыбку и на щеке проступает глубокая ямочка.

Он даже не скрывает свою победу надо мной.

Один уикенд, один шанс, только он и я. Мы сможем все выяснить, если нам ни кто не помешает.

– Вы снова здесь, – пролепетала доктор Крамкай и посмотрела на меня, спустив очки.

Я уже давно не была в этом кабинете. Даже не знаю, сколько прошло времени с нашей последней встречи. Но доктор Крамкай будто всегда рада меня видеть или просто потому что за мои сеансы она получает приличные деньги.

– Да, – подтверждаю я ее слова. Кажется, она очень удивлена моему визиту.

– Что с вашей рукой?

Я посмотрела на свою перебинтованную руку.

– Ударилась, – соврала я.

– Вы знаете, что с нашего последнего сеанса прошло ровно три недели?

– Я не считала дни, – отвечаю я честно. – Мне казалось, что я смогу справиться, но… – я делаю паузу, задумавшись. Ведь по – настоящему я понимаю, что нахожусь здесь только потому, что хочу избавиться от приступов. Я хочу, чтобы она понимала, что я делаю большие шаги. И с помощью этих разговоров я меняюсь в лучшую сторону. Смогу ли я ей признаться в этом когда – нибудь?

Не знаю почему, но на этом сеансе я не хочу говорить о своих переживаниях, я хочу говорить о том, чего я смогла добиться. Ведь прежняя Трис, никогда бы не стала ни с кем делиться, подпускать к себе так близко людей, как сейчас.

– Считаю, что мне необходимы ваши сеансы.

– Для чего? – Сдвинула брови доктор Крамкай. – Может, я вас расстрою, Беатрис, но я вам не помогаю. Мы редко видимся и мне тяжело изучить вашу проблему.

– Не правда, – возражаю я, понимая, что хочу убедить ее в обратном. – Я показала Джесс картины. Вы говорили, что наши сеансы закончатся когда – то и я задумалась об этом. После последней нашей встречи я рассказала ей обо всем. О том, что рисую… и том, что посещаю психотерапевта.

Доктор уставилась на меня, внимательно слушая.

Я уселась на диване по удобнее, принимая прямую позу.

– И Дэниела я подпустила очень близко, – после этих слов опускаю свой взгляд на журнальный столик. – Но он слишком часто видит мои приступы, а я ничего не говорю ему.

– У вас повторялись панические атаки?

– Да, несколько раз.

Доктор что – то записала в записной книжке и снова посмотрела на меня.

– А что с Дэниелом?

– Вы были правы, когда говорили о чувствах. Я что – то ощущаю к нему, но не знаю что именно. Иногда это ненависть, которая смешивается со злостью и болью одновременно, а иногда это тепло и трепет, который дает мне глоток воздуха. Это трудно объяснить.

– Вы его любите?

Я цепенею от ее вопроса и отвожу взгляд лишь бы не смотреть ей в глаза.

– Нет, конечно, нет, – шепчу я тихо.

Такого вопроса я подавно не ждала, и он явно застал меня врасплох.

– Вы боитесь потерять его?

– Наверное.

– Боитесь, что не сможете вынести разрыв с ним?

– Да.

– Скорее всего, это и есть любовь, – произносит доктор Крамкай, внимательно наблюдая за мной. – Вы просто внушили себе самой, что он будто ничего не значит для вас. Но это ни так Беатрис.

Я закрываю глаза, не в силах терпеть, этот откровенный разговор, раздирающий мне душу.

– Когда вы сказали что подпустили его близко, что вы имели ввиду?

– Мы несколько раз ночевали вместе.

Доктор посмотрела на меня, склонив голову на бок. Затем прищурилась и слегка улыбнулась. Кажется, я знаю, о чем она подумала.

– Между нами не было секса, – сразу же отвечаю я ей. – Просто… ласки.

– Но это же для вас не менее важно, – сообщает мне доктор, опустив свой взгляд в записную книжку.

Я уставилась на нее, не понимая, откуда она вообще это может знать.

Доктор Крамкай достала пустой лист бумаги и протянула мне.

– Что это?

– Напишите список, – попросила она мягко.

– Что еще за список? – я уставилась на нее, ничего не понимая.

– Список людей, которые очень важны в вашей жизни, – пояснила она и протянула мне ручку.

– Ничего подобного раньше не было, – возражаю я, но все же беру ручку в руки.

– Сеансы подразделяют не только разговоры, Беатрис.

Я опустила свой взгляд на чистый лист бумаги и первое имя, которое я написала синими чернилами, был «Дэниел».

Когда заканчиваю писать, протягиваю листок доктору.

Она внимательно изучает список, поправляя очки на переносице, а затем смотрит на меня.

– Дэниел самый первый в вашем списке.

– Да.

– Что вы можете о нем сказать?

Я задумываюсь, перед тем как ответить.

– Иногда он говорит очень важные слова для меня. Дэниел рассказал мне про свою семью, но я уверена, он не упомянул об этом, если бы не был пьян. А еще он рассказал про Кесси.

– Кто это?

– Она девушка его брата, но ее нет. Она погибла, – говорю я очень тихо. – Мне кажется, он ее любил.

– Дэниел?

– Да. Он тепло отзывается о ней. Мне кажется, он тяжело перенес ее смерть. Не знаю в чем там дело, я знаю не всю историю.

– Значит, вы считаете, что Дэниел любил девушку своего брата?

– Возможно, но я могу ошибаться.

– А что можете сказать про свое отношение к нему?

– Мне трудно, что – то говорить. Все что происходит между нами как – то… странно. Он будто волнуется за меня и иногда он задает вопросы, на которые я не в силах ответить.

Мне кажется, что я нуждаюсь в нем больше чем, он во мне, – произношу я.

– Вы хотите найти в нем свое спасение, – заключает доктор. – Я правильно вас понимаю?

– Кажется, да, – выдыхаю я.

– Хорошо, – доктор снова посмотрела на листок. – Следующая у вас в списке Джессика. Что можете сказать про нее?

– Ну, она необыкновенная и мы чем – то похожи, – отвечаю я и улыбаюсь. Мысль о ней немного разряжает обстановку и мне становится легче. – Не думала, что за такой короткий срок смогу к ней привязаться. Теперь даже не представляю свою жизнь без нее. Наверное, она мне как сестра. У меня прежде не было такого ощущения. Джессика всегда пытается обо мне заботиться. Хотя в ее жизни ни все так сладко.

– Когда вы говорили что похожи, что вы имели ввиду?

– Она многое умалчивает и редко говорит о своей жизни. В этом мы и похожи.

– Следующие это мистер и миссис Вудли.

– Это родители Алекса, – поясняю я.

– Почему Алекс в вашем списке последний?

Я молчу, не зная, как объясниться.

– Его родители для вас важнее, чем он?

– Нет, конечно, нет. Я одинаково отношусь ко всей этой семье, – я выдыхаю.

Я не могу сказать ей всю правду об Алексе. Это слишком личное и должно остаться между нами.

– Мы просто немного повздорили, – оправдываюсь я.

Доктор отложила листок, сняла очки и посмотрела на меня.

– Знаете, что я заметила?

– Что же?

Я уставилась на нее с вызовом.

– В списке нет вашего отца.

Я замерла, затаив дыхание. Судорожно сглотнув, медленно качаю головой.

Нет, я не должна придавать значение этим словам, иначе она узнает.

Внутри начала разрастаться знакомая, удушающая боль.

– Какая разница, – шепчу я очень тихо.

– Вы никогда не говорили мне о нем.

– И не собираюсь, – отвечаю я резко, чувствуя, как привычно сдавливает внутри.

– В этой жизни многое происходит и поймите, что оградить себя от всего мира не получится. Невозможно защититься от боли, потому что она может прийти внезапно и неожиданно снова. Я понимаю вас. Понимаю, почему вы постоянно пытайтесь защититься. Но ваша боль слишком сильная, именно поэтому это так очевидно.

– Он причинял мне слишком много боли, – кричу я, не выдержав.

– Понимаю. Именно поэтому нужно радоваться счастливым моментам и перестать бежать от этого.