– Я простила тогда его. Мне было десять, но я хорошо понимала, что отец скучает по маме. Наверное, это глупо, но я искала ему оправдание, несмотря на то, что я была лишь ребенком.

Чувствую, будто я снова вернулась в свои десять лет.

– Но потом это стало продолжаться каждый раз, когда он напивался со своими друзьями. Он перестал приходить ко мне на утро, что бы просить прощение. Он будто бы стал меня ненавидеть, и это было страшно, – я сглатываю ком в горле подавленная своими воспоминаниями. – Потом он начал твердить, что я испортила всю его жизнь. Говорил, что я неблагодарная, что я не ценю то, что он заботится обо мне и вынужден постоянно работать, чтобы нас обеспечить. Когда отец снова возвращался, я была готова сдаться. Принять, то, что со мной происходит. Глубоко внутри я уже давно все решила для себя, будто уже сдалась. Понимаешь? Но на самом деле я пережила все это, потому что думала, что когда – то я смогу отомстить ему за это. Внутри меня все давно было убито. Я просто ждала, что когда – то мои страдания закончатся.

Дэниел подходит ко мне, и опускается на пол передо мной. У меня даже нет сил, отодвинуться от него. По моим щекам стекают слезы, но мне не хочется, чтобы он меня жалел.

– Прости меня… я идиот. Я должен был понять… – говорит он разозленным голосом и в тоже время проводит нежно рукой по моей ноге, поглаживая своей ладонью.

– Однажды, девчонка из моего класса спросила меня, почему меня не было в школе так долго. Я особо ни с кем не дружила, да и не хотела этого. Я ответила, что болела. Тогда она спросила, откуда у меня синяки на руках. Я нагрубила ей и сказала, чтобы отстала от меня со своими глупыми вопросами. Никто в школе не догадывался об этом, и я не говорила не кому. Мой отец имел хорошую должность в полиции, и он был уважаемым человеком. Я понимала, что если я кому – то расскажу об этом, то все повернется против меня. Да и он потом стал угрожать мне, что если я расскажу об этом, он сделает мне еще больней, – всхлипываю я. – В тот вечер все произошло очень быстро. Около нашего дома остановилась патрульная машина. Мне показалось, это странным. Сначала я подумала, что это старые друзья отца с работы. На тот момент он уже не работал там четыре года. Двое полицейских позвонили в дверь. Отец долго не открывал, и они начали сильно стучать и звать отца по фамилии. Я испугалась и поняла, что они приехали за ним. Но я испугалась не из – за него, а из – за себя. Мне было почти семнадцать, и я хорошо понимала, куда отправляют несовершеннолетних детей. Однажды мне пришла идея, еще до этого момента, сбежать от отца. И я готовилась к этому очень тщательно. Собирала все необходимые вещи, свои картины, копила деньги. Я не знала, что именно должно произойти, чтобы я решилась на это. Я просто сильно боялась отца и не решалась сбежать. Так что когда полицейские оказались около нашего дома, я подумала, что вот этот тот самый момент. Пока отец валялся пьяный в гостиной и не открывал дверь, я забралась в его кабинет и забрала все его накопления. Через задний вход двора я вышла из дома и убежала. Вещи, которые я собрала, лежали в моем потайном месте. Отец не знал о моем плане, даже не мог догадаться, а я лишь выискивала момент. С тех пор прошло больше года, и ровно столько же я не видела отца и не знаю, что с ним произошло. Да и, наверное, не хочу знать.

– Как полиция узнала об этом?

– Думаю, что та девчонка рассказала своим родителям обо мне, а они сообщили в полицию. Так что эта бюллетень оказалась там, потому что я еще несовершеннолетняя. Я не совершала ничего ужасного, чтобы понести за это наказание.

Я начинаю задыхаться, когда заканчиваю свою историю.

– Ты должна была мне рассказать об этом раньше.

– Я понимаю Дэниел, что все, что между нами это не по – настоящему. Рассказав тебе об этом, я преодолела огромный барьер. Это было не просто… Черт это было ужасно сложно. Ты хотел узнать правду, ты ее услышал. Так почему бы тебе на это не остановиться?

Слезы все не утихают, отнимая у меня все силы, и я слабею.

– Трис… Я, правда, благодарен тебе, что ты доверилась мне, – прошептал он, посмотрев на меня. – Но я хочу быть с тобой. По – настоящему это хочу.

– Я вижу один лишь единственный выход, и это будет лучше для нас двоих…

Дэниел резко встает.

– Я ни стану это слушать. Выброси это из головы. Ты не виновата в том, что делал с тобой твой отец. Можешь топить в себе ненависть и горечь, но тебе нужно избавиться от чувства вины. Тебя убивает именно это!

– Отец постоянно говорил, что я виновата в смерти…

– Нет! Это ни так!

Его голос звучит слабо. Кажется, его сильно задела моя история.

Он подходит ко мне и его лицо прямо передо мной. Дэниел смотрит на меня в упор. Это жёсткий и холодный взгляд.

– Мне по твоему, так просто забыть мое прошлое? Будто это так просто? Когда любая мысль об этом в каждой клеточке моего тела. Когда все это живет внутри меня, думаешь так легко забыть это? – кричу, я и мой голос звучит на самом деле тихо и слабо.

– Я знаю, как тебе больно. Я и сам был точно в таком состоянии. Я сожалею о том, что произошло с тобой.

Мои руки дрожат, и сейчас я хочу остаться одна. Даже его слова меня не утешают. Я поглощена своими мыслями настолько, что почти не слышу его слова.

Слезы капают из моих глаз, и Дэниел наклоняется, чтобы вытереть их.

Я отодвигаюсь назад на стуле, хотя двигаться даже не куда.

– Тебе лучше уйти, – шепчу я очень тихо.

– Не хочу оставлять тебя в таком состоянии…

– Уходи, – прошу я немного громче.

Дэниел опускает руки и встает.

Я молчу и он тоже. Чувствую, что делаю ему больно, но мне самой сейчас нелегко.

– Когда будешь готова поговорить об этом, дай знать, – говорит Дэниел и выходит из кухни. Я встаю и поворачиваюсь к двери спиной, слыша лишь его отдаляющие шаги. Мысленно желаю, чтобы все это закончилось как можно быстрее.

– Дэниел, – тихо шепчу я его имя, надеясь на то, что он может меня услышать.

Но входная дверь захлопывается, и я вздрагиваю. По щеке безутешно бегут слезы, а я с трудом понимаю, что сейчас произошло. Я подавленная, стою на кухне. А мир вокруг меня превращается в бессмысленный хаос.

Мне нужны лишь тишина, покой, и время, чтобы все обдумать. Теперь я даже не знаю, что со мной произойдет.

Я обессиленная падаю на кафельный пол, зажимая руками уши.

В голове так звенит, будто в комнате на всю катушку включили радиоприемник.

Перед глазами снова комната, которую я возненавидела, комната, где я провела несколько лет в мучениях и отчаянии, что моя жизнь больше не изменится.

Никогда раньше меня так не трясло, и это очень страшно. У меня дрожат руки, и я сжимаю кулаки, пытаясь остановить начинающий приступ.

Я стою около панорамного окна в кабинете доктора Крамкай. Мне показалось, что только она сможет объяснить мне, что мне делать дальше. Хотя, по правде говоря, даже ей я не смогу сказать всю правду.

Я стою и наблюдаю за тем, как снег безутешно падает на крыши многоэтажек.

– Я совсем забыла, как Бостон выглядит зимой, – произношу я очень тихо.

Мне вдруг приходит мысль, о том, что зима приносила мне всегда только боль и разочарование. Не знаю, почему так случалось, но именно в это холодное время года я оставалась одна, в точности как сейчас.

Я даже боюсь думать о том, что у нас с Дэниелом все действительно кончено. Эта мысль расстраивает меня больше всего.

– У вас что – то случилось Трис? – спрашивает обеспокоенный голос рядом со мной.

Я поворачиваю голову и вижу доктора рядом с собой. Она не смотрит на меня и это хорошо, потому я успеваю утереть внезапные слезы.

Она смотрит на город, наблюдая за этим завораживающим видом.

– На вас лица нет.

Я пожала плечами, хотя понимала, что она этого не видит.

– Сегодня снова повторился приступ.

– Что этому поспособствовало?

Я задумываюсь. Повлияло ли на это мои воспоминания из прошлого или все же повлияло осознание потери самого дорого мне человека?