Марина, еле сдерживая слезы, спустилась выполнять просьбу деда.

Виктор и Егор буквально на руках спустили его с печи. Положили на лавку, покрытую волчьей шкурой, положили под голову подушку, укрыли вязаным одеялом. Он затих, как будто заснул, дышал тяжело, сипло.

Когда все собрались вокруг Петровича, он открыл глаза, — Я вот что хотел сказать вам на прощанье, моя настоящая, любимая, родная семья, пусть мы и не очень долго были вместе, но я нисколько не жалею, что попал в этот Маришкин мир. Пришло мое время уходить, не знаю, вернётся ли к Вам моя душа, но я всем сердцем хочу этого. Девчонки, не плачьте, старость она такая, здоровья не добавит, мудрости разве только может…. А если пацана кто родит… Юркой назовите… Не совсем я пропащий человек был, верно, Ивановна?

Видно было, что каждое сказанное слово даётся Юрию Петровичу с трудом, дышать с каждой секундой становилось все трудней.

— Вы берегите друг друга….любите… Женитесь… Рожайте детишек…. Детишки это хорошо… Про. Прощайте- рука, поднятая в прощальном жесте, безвольно упала вниз.

Всхрипнув в последний раз, дед затих. Глаза, из которых ушла жизнь, стали пустыми, стеклянными. Егор подошёл, закрыл глаза — Покойся с миром, Петрович. Мы будем помнить о тебе до конца наших дней.

Девчонки рыдали в голос, парни со слезами на глазах утешали их. Полина Ивановна присела на соседнюю лавку, ноги не держали, обняла плачущую Дару, молча гладила ее по волосам.

— Где хоронить будем? Да и как? — спросила Егора Марина

— Он давно себе место выбрал, знаю где. И гроб готов уже, просто не говорили вам, женщинам, не хотели расстраивать раньше времени. Мы пойдем могилу копать. А вы… Да Ивановна знает, что делать. — Егор обнял жену. — идём, мужики.

Марина прекрасно осознавала, что человека больше нет, но первые дни после похорон, ей все казалось, что вот сейчас раздался его сухое покашливание и ставший таким родным голос, произнесет: Ну, что ты ещё придумала Маришка-затейница, какую задачу поставишь.

Она приходила к нему на могилу почти каждый день, рассказывала, как прошел день — Да ты и сам все видишь оттуда, наверно. Мы очень скучаем по тебе.

На сороковой день, собравшись за поминальным обедом вспоминали деда со светлой грустью, Марина с Дарой их первую встречу, парни как многому он их научил, когда строили дома и печи. Им было что вспомнить. Сидели, не спешили расходиться. В печи уютно потрескивали дрова, за окном пролетали первые снежинки.

Вдруг Нюра охнула, схватилась за поясницу.

— Рожаю, кажется, ой, нет, не кажется. Буду рожать, точно.

— Мужики, топите баню, срочно. Воды наносите побольше, живей — Полина Ивановна подскочила к Нюре — а ты терпи, милая, вон Толян с перепугу белый весь стал. Давай, помогай мужикам, папаша. Лиза, ты как? Нормально? Ну и слава Богу. Давай, милая, потихоньку будем в баньку собираться.

Отправив будущего папашу с мужиками обратно в дом, женщины расположились в бане. Марина зажгла свечи, Нюра ходила по помещению, замирая на мгновения от опоясывающей боли, и как только отпускало, продолжала движение.

Лиза, наблюдая за ней каждые пятнадцать минут четко определила момент, когда нужно ложиться.

— Это не первый ребенок, ты уже все знаешь, все будет хорошо, ты скоро обрадуешь Толяна сыном или дочкой. Кивни, если согласна со мной.

Нюра кивнула.

Спустя полчаса в бане раздался детский крик и плач.

— Мальчик! Нюра у тебя сын. Здоровый мальчик, богатырь, — и положила новорожденного малыша на грудь матери.

— Юрой назовем, как Петрович просил, Юра, Юрочка, — шептала обессилевшая Нюра, бережно поддерживая малыша.

— Ладно, Налюбуешься ещё, а я пока помою ребенка, — Полина Ивановна осторожно начала обмывать малыша, а Лиза занялась Нюрой.

Марина помогала Полине Ивановне вымыть новорожденного, держала пеленку у печи, что бы та была теплой, а затем ловко завернула в нее малыша куколкой. Он смешно морщил нос, причмокивал губами, пытался распеленаться. Тщетно. В пеленании у Марины уже был опыт.

Когда Нюра более менее пришла в себя, Марина подала ей сына и поспешила к выходу, чтобы сообщить новоявленному отцу радостную новость.

Сдавленный стон заставил ее обернуться. Лиза смотрела на расползающуюся под ней лужу.

— Девочки, я тоже, похоже, рожаю. Ой… Больно очень… да как же так, мне ещё неделю, не меньше ходить! Ой! Девочки! Мамочки! Рожаааю!!

Когда Марина вошла в большой дом, чтобы сообщить новость новоиспеченным отцам, то увидела следующую картину.

Мужчины играли в карты. Эти карты, которые вскоре после своего перехода как-то вечером принесла Лера, с предложением перекинуться в дурака, использовали нечасто. Иногда, зимними вечерами, для разрядки, могли себе позволить сыграть в подкидного дурака. Вот и сейчас, чтобы скоротать время и отвлечься, играли партию за партией.

Девчонки возились с Илюшкой, на тигриной шкуре из деревянных кубиков и плиточек строили пирамидки.

Как только Марина вошла, Толян бросил карты и с плохо скрываемым волнением спросил:

— Как Нюра? Жива? А ребенок? Ребенок родился?

— Всё хорошо, Толян, у тебя родился сын. Нюра и малыш чувствуют себя замечательно.

Толян опустился на скамью и заплакал. Все стали поздравлять плачущего от счастья мужчину.

— Но это ещё не всё новости, у тебя, Витя, родилась дочь.

Виктор посмотрел круглыми глазами на Марину.

— Серьёзно? Лиза… Мужики, у меня дочка!! Дочка родилась у меня! А к ним можно? Увидеть хочу.

— И я хочу — Толян подскочил к Марине — Очень хочу.

— Бегите, чего уж.

Счастливые отцы убежали, а Марина присев у стола спросила: — Ужин приготовили? Есть очень хочется, да и мамочкам нашим силы восстанавливать нужно. Девчонки засуетились, накрывая ужин. Доставали горшки, резали хлеб, выкладывали соленья.

Вернулись парни, которые топили печи в домах Виктора и Толяна, что бы они с женами и детьми могли вернуться в теплое жильё.

Вскоре вернулись и все остальные. Бережно прижимая к груди детей, уставшие, но счастливые мамочки начали отказываться было от ужина, спеша уединиться, но Полина Ивановна с Мариной были категорически против. Уложив спящих малышей в люльки, они усадили всех за стол.

— Нюра, ты сына Юрой назвала, это понятно, а вы как дочку назовёте? — спросил Егор

— Да у нас давно уже решено- тихо ответила Лиза- дочку Ирой назвать. Так маму Витину звали и мою бабушку, вот и решили, пусть Иришка растет.

— Хорошее имя- одобрительно закивала Полина Ивановна, — вы кушайте, кушайте, а потом отдыхать пойдете. Мальчишки натопили, в домах тепло, хорошо.

После ужина все разошлись по домам. Марина, уложив сына спать, только сейчас поняла насколько устала. Это был длинный день, богатый на события. Она очень быстро уснула.

Ей приснился Юрий Петрович, он стоял на знакомой полянке, в дождевике и с корзиной грибов в руках. Улыбнулся, погладил привычным движением руки бороду. Задумчиво произнес- Пора мне, Мариша, уже и без меня вижу справляетесь. За мальца, что Юрой назвали, спасибо передай. Уважили старика. Не грусти, милая, все будет хорошо.

Его образ подвернулся дымкой, стал таять, пока не исчез совсем.

Марина проснулась с мокрыми от слез щеками. Села. Стараясь не будить мужа поднялась с кровати. Подошла к тихо спящему сыну, поправила одеяло. Василий приоткрыл один глаз, убедился, что рядом свои и угрозы никакой нет, опять уснул.

Марина прошла на кухню, выпила воды. Присела на лавку. Прислушалась. Ночную тишину ничего не нарушало. Но почему ей тревожно и грустно одновременно.

Ей вдруг остро захотелось закурить. Причем желание было неожиданным для нее самой. Столько лет прошло с тех пор как она выкурила последнюю сигарету. И не вспоминала даже. Да и некогда было особо. А сегодня… Она сделала ещё глоток воды. Тряхнула головой, прогоняя наваждение и вернулась в комнату. Осторожно легла обратно в кровать.