Если призадуматься, с головой у нее и вправду не лады. За содеянное любой другой получил бы от меня, если не срок, то ворох проблем. Но она-то не в курсе моих планов насчет нее. Какого черта так борзо себя ведет? Идиотка без чувства самосохранения. А я тоже хорош. Игра в доброту затянулась.

До ее дома мы доходим молча. Однако, внутрь Настя не спешит меня приглашать. Ведет непосредственно к летнему душу. Удивительно, но он выглядит вполне нормальным. За исключением того, что зимой с голой жопой по морозу, после его посещения , идти весьма проблематично. Но до зимы мне здесь не куковать, так что можно и потерпеть.

– Вода уже остыла. Надо вскипятить воду и в бочку залить. Лестница сзади. Одного чайника хватит. Вам уже поставить?

– Не надо. Я прохладной помоюсь.

– Как хотите. Теперь по туалету. Пойдемте покажу, как надо дела делать.

– Ой, Настенька, не стоит. Я примерно представляю, как это делают люди. Все-таки мне тридцать восемь годиков. Давно научился.

– Рада за вас. Но я вас не какать собралась учить, а закапывать.

– Пресвятая дева Мария. А вы еще и закапываете?

– А вы городские нет? – а я уже было отошел от гэ. Ан нет, снова огорошила.

– Мы городские смываем.

– Ну вот и пойдемте учиться.

К самому страшному для городского жителя строению я направляюсь с замиранием сердца и сжимающимися от стресса ноздрями. Представляю, какой там флер.

Однако, удивила, так удивила. Во-первых, он большой и светлый. Тут даже есть какой-то шкаф. Но самое главное, нет ни мух, ни паутины, ни запаха. Есть деревяное сиденье с дыркой. Но в дырке деревянной пол. Сухой и чистый. Никакой ямы нет.

Внизу по бокам от деревянного сиденья стоят два лотка. В одном что-то темное, напоминающее землю. В другом то ли просто опилки, то ли кошачий древесный наполнитель.

Перевожу взгляд с лотков на Настю и обратно. На черта два лотка? Я был уверен на сто процентов, что она меня троллит с закапыванием. Но она физически не могла подготовиться к лоткам.

– Вот лопаточка, – указывает взглядом на лопатку, висящую на гвозде около лотка.

– То есть у вас все настолько запущено, что испражняться надо в лоток, а потом закапывать лопаткой? А какой выбрать из двух? Который по душе моей пятой точке?

Настя ничего не отвечает, тянется к шкафу и достает оттуда крышку от унитаза и ведро. Ловко подставляет его под деревянное сиденье и кладет на дырку крышку.

– Какать надо в ведро, Вадим Викторович. Только перед этим посыпать дно ведра торфом, это тот, что в левом лотке. Для этого и нужна лопатка. А после того, как облегчитесь, присыпать опилками. Это тот, что в правом. А уже после, когда ведро немного заполнится, несите содержимое на компостную яму, – тычет пальцем на какую-то кучу. – Там же ополаскиваете из шланга ведро и ставите его на место. Забыла. Использованную бумагу складывайте вот в это ведерко, я ее потом сжигаю.

– Спасибо, Настенька, за разъяснения, – я лучше кусты тебе удобрю.

– Вас не напугал такой туалет? – да хрен тебе на постном масле.

– А что должен?

– Ну раз нет, пойдемте в дом.

Даже не скрывает свою неприязнь, как все нормальные люди. Где только такая родилась. Точнее, от кого. Костя на редкость адекватный и нормальный мужик. Остается неадекватная мать. Хотя, влияние явно оказали дед и бабка. Последняя особо. Не надо обладать экстрасенсорными способностями, чтобы понять, что бабку, в отличие от деда, она не любила.

В доме меня подвохов не ожидает. Настя выделяет мне небольшую отдельную комнату с придвинутой к стене кровати. Выделенное белье радует чистотой и запахом.

– Спасибо.

– Не передумали есть?

– Не передумал. Я жутко голоден, – прохожу вслед за ней на кухню. – Я хочу салат из свежих помидоров черри, авокадо, рукколой и проростков пшеницы, заправленный оливковым маслом. А в качестве основного блюда я хочу сибаса. Справишься?

– Да.

– Да? – скрыть удивление в голосе у меня не удается от слова совсем.

– Да, я тоже хочу, чтобы ты съебас из моей кухни и дома.

– О, мы наконец-то перешли на ты. Это однозначно облегчает общение.

– Есть пирожки с ливером и кровянка. Готовить до утра я больше ничего не буду. Доставать?

– А с ливером это что? С печенью? А кровянка?

– Ливер – это почки, печень, сердце, легкие, желудок и другие внутренности. Кровянка – это колбаса на основе крови и гречки, – кровь мне еще есть не приходилось. От чего вероятность извергнуть содержимое желудка будет меньше?

– Ясно.

Каюсь, скрыть брезгливость мне не удается. И все-таки Настя та еще Падловна. В этом я убеждаюсь, когда она достает из холодильника блины и ставит их в микроволновку. Зараза колхозная. Когда на столе появляется тарелка с нереальным запахом, у меня начинается активное слюноотделение.

– С мясом, – бурчит себе под нос и порывается уйти из кухни.

– Не могла бы ты остаться со мной и рассказать, например, о деревне. Какие у вас тут есть развлечения?

Был бы рядом нож, точно бы пырнула в меня. Злюка усаживается на стул напротив. Я же принимаюсь уминать блины. Несмотря на то, что мои пальцы все в масле, эта холестериновая бомба просто объеденье.

– В деревне работают, а не отдыхают. Если скучно, можно развлечься чисткой грибов, которые я из-за вас не успела ни почистить, ни отварить. Как вам такое развлечение?

– Так себе.

– Можно еще траву покосить. Или дрова нарубить. Но городские мужчины все рукожопые ведь, – вот ты удивишься, когда я тебе тут все разрублю. – Значит, вам такое развлечение не по вкусу. Для вас есть, разве что дискотека по выходным.

– Последнее прям замечательно. Давно не дрыгался. Пойдем вместе?

– Побегу.

– Замечательно. А расскажи мне о себе. Кто были твои родители?

– Мама и папа.

– А ты всегда такая прямая?

– Почему прямая? У меня очень даже хорошая талия, да и попа тоже. С грудью, правда, напряженка.

– Ясно.

Вот только ничего мне не ясно. Стоит ей взглянуть на телефон, как она меняется в лице.

– Вы ешьте, а мне…кур надо накормить.

С каких пор кур кормят в такое время? Хотя, эта может. Однако, я зачем-то поднимаюсь на второй этаж в выделенную мне комнату и подхожу к окну. Недалеко от Настиного забора стоит машина. Для деревенских жителей такая марка это что-то запредельное.

Да что уж там, далеко не каждый городской с приличной зарплатой позволит себе такую купить. И кто к тебе пожаловал, Настенька? Спасибо фарам, подсвечивающим номер. Вбиваю в мобильник и в этот момент Настя выходит из машины. В руках пакет.

И стоит ей только открыть калитку и пройти пару шагов на участок, как вслед за ней выходит парень. Настя резко оборачивается и в этот момент он присасывается к ее губам. Да вашу ж мать. Одну сестрицу профукал, теперь вторую? Ну уж нет, Настасья Падловна.

Глава 7

Выхожу из дома с колотящимся сердцем и подрагивающими руками. Дурак. Сказала же, не приезжать. Сказала, не сказала, а все равно лечу на встречу, попутно вспоминая не ела ли сегодня чеснок или лук. И, черт возьми, наяривала на поминках только так, для смотрящего на меня городского козла! Стопорюсь, не доходя до машины пару шагов. Ну и что теперь? Сбегать? И сбежала бы, если бы Артем не вышел из машины.

Черт! Ну почему он такой красивый. И какого лешего у меня все внутренности сворачивает, когда я его вижу? Поддаться бы уже искушению и будь что будет. И тут же одергиваю себя. Окстись, Настя. Хочешь повторения истории?

Когда Артем тянется меня поцеловать, я уворачиваюсь. В итоге его губы едва касаются моего виска.

– Ты чего?

– Я сегодня ела лук и чеснок. Много, – выпаливаю не задумываясь. – Говорила же, не приезжай.

На мои слова Артем заливается смехом. Блин, у него и смех красивый. В нем вообще есть изъяны?

– Дурында. Я тоже, – тянет меня за руку и накрывает мои губы своими, уворачиваюсь, как только осознаю, что мы на улице.