– Ну не всем же в деньгах купаться. Кому-то надо и в огороде попахать. Вы отнимаете мое время. Показать, где выход?

Нравится ли мне видеть на холеном лице злость? Однозначно. Вот только, когда мой новоиспеченный папаша кладет на стол конверт, эта злость переходит ко мне.

– Трать сколько нужно. Пинкод в конверте.

– Я ей не воспользуюсь.

– Твое дело.

Выглядываю в окно и провожаю взглядом папашку. Да у него одна машина стоит столько сколько я не заработаю за всю жизнь. Взгляд то и дело падает на конверт. Нет, ни за что.

Так. Мне нужно сладкое и побольше!

Только купить шоколад мне не удается. Замираю у магазина, увидев уже знакомый профиль новоиспеченного папаши. Он стоит рядом с таким же холеным мужиком. Только помоложе.

– Не переживай. Одумается. Гордость пройдет и включится логика. Скоро деньгами воспользуется, приоденется во что-то более сносное и как миленькая захочет общения.

– Не пройдет.

– Пройдет. Я простимулирую. Только сначала бы ее приодеть, а то у меня глаз задергался, когда увидел на ней тряпку, гордо именую платьем. Вот как приоденется, начну прививать своей будущей супруге насколько хорош ее отец, – чего-чего? Какой на фиг супруге?

– Прекрати. Никакого брака не будет. Забудь. На черта ты вообще поперся со мной?

– Будет, будет. Как это на черта? Мне надо было оценить масштаб всей катастрофы. Кстати, поведай мне, там все плохо?

– Ты о чем?

– Ну то, что гордая дуреха это мы поняли. А что там с речью?

– В смысле?

– В прямом. Ихний, ивоный. Шокает? И вишенка на торте. Гэкает? Последнее я переживу разве что под градусом. А у меня не входило в планы становиться алкашом. Порадуй меня, скажи, что этого нет.

– Я не замечал.

– Отче наш, да святится имя твое. Аминь.

Резко разворачиваюсь и иду домой. Желание есть сладкое, как рукой сняло. Опускаю взгляд на свое платье. И что с ним не так? Обычное. Для работы самое то. Козел.

Домой возвращаюсь еще более злющая, чем была. Гипнотизирую взглядом конверт, но открыть его все же не решаюсь. Закидываю подальше, дабы не мозолил глаза и все, не сдерживаюсь. Предательские слезы не поддаются контролю.

***

Я тебе еще устрою теплый прием. Только появись у меня на пороге. Придушу. Взгляд падает на вибрирующий мобильник.

Артем 21:01

«Я заеду в часов десять. Ты как?»

21:02

«Отрицательно. Хватит меня компрометировать. И вообще я уже ложусь спать»

Артем 21:01

«Я тебя тоже люблю. Жди»

21:02

«Зря теряешь время. Вам ничего не перепадет, Артем Викторович»

Артем 21:02

«Да, да, я помню. Только после свадьбы. Тебе купить что-нибудь сладкое?»

21:02

«Я не шучу. Не приезжай. Спокойной ночи».

Выключаю телефон от греха подальше и надеваю кофту. Уже через десять минут я стою в магазине и скупаю все имеющееся сладкое. Как при такой любви к выпечке и шоколаду я еще не отрастила жирную задницу – остается загадкой.

Шоколадка застревает в горле, стоило увидеть недалеко от магазина уже знакомую машину. Ну, поездишь ты у меня. Как там говорят, все было в тумане? Да, именно так. Как я оказалась в доме у местного тракториста я не помню, равно как и то, как в моей руке оказался позаимствованный у него нож.

Четыре пробитых колеса. Что может быть лучше? Да, вот теперь я частично удовлетворена. Самое удивительное, что меня совершенно не пугают последствия. Огляделась по сторонам – никого.

Домой я подхожу в приподнятом настроении. Правда до момента, пока не открываю калитку. То, что мои гуси не на шутку разбушевались – ерунда. Как и то, что они напали на козла. А вот то, что мой Степа оказывается в руках гада – нет. И ладно бы просто схватил. Он его душит!

Хватаю первое попавшееся на глаза полено и ударяю белозубого. Кажется, переборщила…

Глава 4

Голова, как ни странно, не болит. Разве что немного ноет. Ощупываю свое лицо и тело. Скорее всего, я лежу в соломе. Ибо все тело колет и безумно чешется. И походу дела, я ослеп, ибо ни черта не вижу, как бы ни тер глаза. Но, оказывается, это не самое страшное. Когда моя рука нащупывает ткань, напоминающую атлас, а затем что-то твердое, у меня начинается истерический хохот. Пытаюсь перевернуться и встать, а хрен там. Я не просто взаперти. Я в гробу. Полная гомогенизация!

Падловна меня не только грохнула, но и закопала, как оказалось, все же живого в гробу. Хороша невестушка. Всем на зависть. Гитлера на тебя не хватает, падлюка.

Всегда знал, что от мелких девок добра не видать, в крови у них – злобно пакостить. И ведь никогда же не связывался с коротышками. Хватило когда-то в университете старосты метр с кепкой. Какая неожиданность, тоже по имени Настя. Редкостной породы вредная дрянь, всех закладывающая. Но куда уж там Настюхе короткое ухо до этой умелицы.

Как эта мелочь умудрилась вырыть не только яму, но и захоронить меня? Да в ней веса не больше сорока пяти килограммов. Если не сильно меньше. Чуть плюнь, так сдует. Крышка гроба никак не поддается под мои удары рукой. Телефона в кармане нет. Шикарно.

На сколько мне здесь хватит воздуха? И как быстро меня начнут искать? Вывод напрашивается сам собой. Я помру в гробу. Почему-то в одном ботинке. Я тебя достану и с того света, мелюзга. Раздавлю как недавнего жука.

Я уже начал представлять во всех красках, как давлю гадину, как вдруг по ту сторону гроба слышу какой-то звук.

– Помогите!

Мне показалось или только что кто-то открыл замок? Крышка гроба моментально открывается и на меня падает свет от фонарика. У меня галлюцинации или это реально Падловна?

– Никогда не думала, что это скажу. Но я очень рада вас видеть. Живым в смысле, – радостно произносит стерва, подавая мне руку. Нет, не галлюцинация.

От шока не могу подобрать цензурных слов, глядя на растрепанную и впервые испуганную Настю. Радует, что все же убивать меня в ее планы не входило. Закопала она меня не в землю. Впрочем, она меня и не закапывала. Мы в сарае. А гроб стоит на земле рядом с канистрами не пойми чего. Наверное, бензин.

– Ты меня поджечь планировала? Нет тела, нет дела?

– Если бы я решила вас поджечь, то сделала бы это не рядом с бутылями самогона и соломой. А потащила бы на тачке в лес. Да, блин, я вообще не планировала вас убивать! Ну просто, если бы уже избавлялась от тела, то точно не поджигая вас в своем сарае. И вообще я имела в виду, что все это вышло случайно. Вы моего Степу душили, а я с ним сто лет вместе. Я ударила вас машинально.

– Кого я душил?

– Степана. Это мой гусь. Он как собака, кошка и ребенок в одном лице, – ну, точно долбанутая.

– Ну, допустим, шандарахнула ты меня из-за гуся. А в гроб меня зачем было засовывать? И очень интересует, каким образом куриный задохлик вроде тебя уложила в гроб девяносто килограммов отборного мяса быка?

– Это у вас-то отборное? В городе нет качественной еды. Уверена, если вас распотрошить, то там ничего качественного не будет, – ну, кто бы сомневался, что она и распотрошить может, после всего случившегося. – И вообще я не это имела в виду. Потрошить я вас не собиралась. Это все получилось на автомате. Я вашего веса не почувствовала от страха. В гроб я вас потащила не для того, чтобы вы тут умерли. Просто ко мне участковый приперся сразу после того, как я жахнула вас поленом. Вот за дом и утащила. А пока он меня зазывал и искал, я вас в сарай и затащила. А вот как в гроб, не помню. На адреналине, наверное. Я просто вдруг поняла, что он по мою душу не просто так пришел, а за порчу чужого имущества. А если бы он еще тут и ваше тело заприметил, то мне бы тогда точно кабздец был. Поэтому и гроб на замок закрыла, чтобы вы мало ли не вышли. Участковый на меня и так зуб точит за то, что мы с дедушкой самогоном торгуем, а доказать не может.