– Что это?

– Мой тебе подарок.

Оставшись одна в комнате, я открываю коробку и достаю оттуда содержимое. Вчитываюсь в название: «Электрическая пилка для пяток». Чего? И тут же в голове проносятся слова Руслана и не только они. Капец.

Двенадцать часов назад

Паркуюсь недалеко от машины моего помощника и уже издалека понимаю, что ночь будет насыщенной. Это ж надо вляпаться в такое дерьмо. Рома, пусть и с мозгами и даже с руками, но один против троих не вариант. Кто из них и во что, мать их, вляпался?!

Выхожу из машины и как-то без предыстории понимаю, что дело в лежачей на скамье Насте. Вот идиотка малолетняя. Во что вляпалась за какие-то двадцать минут?!

– Ребят, давайте разойдёмся тихо и мирно, – оттесняю одного из парней, набычившегося на Рому.

– Ага, щас, мы нашли, значит, она наша.

– Она и не терялась. Девушка выпила, с кем не бывает.

– А ты кто такой?

– Я ее муж.

Это последнее, что в моей картине мира могло остудить троих обдолбанных парней. Вырвалось как-то само собой. Но, как ни странно, возымело нужный эффект.

– Следи за женой, муж. И за длиной ее юбки, – тут же добавляет самый коренастый.

Оставшись с бухой Настей и Ромой, перевожу взгляд на последнего.

– Ничего не хочешь мне объяснить?

– Ты сказал, не трогать ее и не подходить до твоего приезда. Когда запахло жареным – вышел.

– А ты не видел, что она бухая и, как минимум, в этом платье ей холодно? Тебе не кажется, что не всегда мои слова надо воспринимать буквально?

– Понял. Больше не буду тебя слушать.

– Хреново ты меня понял. Иди в мою машину, за рулем ты. Свою потом заберешь. И забери ее сумку.

Перевожу взгляд на Настю. А что, собственно, можно ожидать от малолетки? Правда, чего уж не ожидал, что увижу на ней такое блядское платье. Совершенно не вяжется с ней.

Вся бледная и в полном отрубоне. Долбаное дежавю. Казалось бы, чужой человек, но почему-то не по хрен. И жалко дуру, и отметелить хочется так, чтобы на всю жизнь запомнила.

Наклоняюсь к ней и поднимаю за плечи. Ноль на массу. А если это наркота, а не алкоголь? Да что у меня за карма такая? Не церемонясь, хлопаю ее по щекам, пытаясь привести в чувство. И это срабатывает. Пьяными глазами пытается сфокусировать взгляд. К моему облегчению, меня узнает.

– Сбрей ее, – тянет руку к моему лицу.

Ладонь ледяная. Ну и бестолочь. Снимаю с себя пиджак и накидываю на нее.

– Давай, поднимайся.

– А как ты здесь оказался?

– Прямо с постельного ложа.

– Да что ты говоришь?

– То и говорю. С тебя минет.

– Чо?! – о, все же отрезвляет.

– Ты меня его лишила. Ты и отработаешь, когда придешь в себя.

– Пусти.

– Это была неудачная шутка, Настя. Ты меня не привлекаешь, как сексуальный объект, так что расслабься. Но не здесь и не сейчас.

Тяну ее на себя, обхватываю за талию. Еле на ногах стоит, но все же ковыляет, опираясь на меня. Кое-как затаскиваю ее на заднее сиденье и сажусь рядом.

– Ты отвезешь меня домой?

– Да.

– Спасибо. У меня там козы не доены. Мне очень надо домой.

Смотрю на нее и не могу поверить в то, что можно действительно об этом думать в таком состоянии. Но она совершенно точно не шутит.

– У тебя нет водички? Меня тошнит.

– Если я дам тебе воду, то тебя еще больше будет тошнить и в итоге вырвет, скорее всего, до того, как ты окажешься тет-а-тет с унитазом. Оно тебе надо?

– Надо. Пить хочу.

– Ром, дай воду. В бардачке.

Протягиваю Насте. Отпивает залпом половину бутылки.

– А теперь напряги свою память и скажи мне, что ты принимала?

– В смысле?

– Наркота, соль?

– Я такое не принимаю.

– Хорошо. Что пила?

На мгновение задумывается, а затем выдает смачную отрыжку. Настолько красочную, что Рома не сдерживается. Ржет как лошадь. И тут же произносит:

– Шампанское.

– Нет. Сначала виски, потом шампанское, – ну, приплыли.

– А почему не пивом закончила? – мне бы заткнуться, да уложить эту бестолочь спать, но я какого-то хрена веду с ней беседы.

– А я такое не пью. Я ваще не пью.

– Оно и видно.

Видать, поплывший от алкоголя мозг не хочет генерировать в ее голове дельные мысли, поэтому мой комментарий остается без ответа. При этом смотрит на меня Настя не отрывая взгляда. А затем и вовсе тянет к моему лицу руку. Не церемонясь ощупывает мое лицо.

– Триппер.

– Поясни.

– Триппером бороду бреешь?

– Триппер – это гонорея, Настенька. Инфекция, передающаяся половым путем. А за бородой ухаживают с помощью триммера.

– Надо же, как интересно. У тебя и в этой области большие познания. Кстати, ответ на твой вопрос: не колется.

– Счастье-то какое.

– Сомнительное, – подытоживает эта бухая малявка, чем в очередной раз выводит меня из себя. – Я хочу писать.

– Потерпи. Здесь негде.

– Но я хочу.

– Надундишь здесь, я...

– Выбросишь меня из машины?

– Да что ж я зверь, по-твоему?

– Ну, разве что немного. Ты похож на мандрила.

– И кто у нас мандрила?

– Мандрил… это такая обезьяна. У него попа в сине-фиолетовых тонах. И морда такая волосатая с желтой бородой.

И хрен поймешь, шутит или серьезно. Но я зачем-то вбиваю в поисковик этого мандрила. Ну что ж, есть хорошая новость. Настя интересуется фауной.

– Ну раз я на него похож, тогда я передумал, я выброшу тебя из машины.

Моя «угроза» действует на Настю не так, как ожидалось. Она начинает смеяться так, что похрюкивает.

– Ну а что там с реальным наказанием за лужу в машине?

– Утром проснешься со штампом в паспорте о заключении брака. У меня есть знакомая в ЗАГСе.

– Поняла. Буду терпеть до дома, – усмехаясь произносит Настя и тут же отрубается, опираясь головой о стекло.

Правда, спит она в таком положении недолго. Через несколько минут она падает на мое плечо, а потом кладет голову мне на ноги и как ни в чем не бывало продолжает дрыхнуть.

Очухивается сама, как только мы въезжаем на мой участок.

– Извини, – еле слышно произносит она, пытаясь подняться. При этом ее руки прилично проходятся по моему паху. Ну давай еще яйца мне помни. – Стоп. Это не мой дом. Тут нет моих козочек.

– Зато есть один козел. На выход, Анастасия.

Глава 15

Не проходим и пару шагов, как Настя останавливается и переводит на меня взгляд.

– А один козел в доме это ты?

– Какой же я козел, если по твоей версии я мандрил?

– А что мандриле мешает быть козлом?

– А что мешает одной пьяной девице захлопнуть свой рот и не доводить мандрилу до такой степени, чтобы он показывал свои зубы?

– Ой, не надо показывать свои зубы. Они такие белые, что ты меня ослепляешь.

– Будем считать, что это комплимент.

Стоило нам только войти в дом, как Настя тут же спотыкается. Если бы не успел вовремя схватить ее под руку, шмякнулась бы лицом о пол.

– Ой, больно. Поди синяк оставил, – возмущенно бросает она, скидывая с себя мой пиджак.

– Лучше синяк на руке, чем разбитая морда.

– Ну да.

– Купидон мне в яйца, – и надо именно в этот момент ему появиться. Настя тут же поднимает голову на спускающегося по лестнице Руслана.

И вот парадокс, еле на ногах стоит, а взгляда от малого не отводит. Ну давай еще рот открой, чтобы муха залетела. И ведь открывает. А этот как будто специально явился в одних спортивных штанах без футболки. Знает сученыш как действует на девок и успешно этим пользуется. Но эта-то куда? Сам не могу объяснить какого черта меня это раздражает. Так бы и треснул ей хорошенько по лбу.

– Зэр ангенэйм зи кеннэнцулернэн, – вот же идиот. Ну хоть Настя захлопнула свой рот и на том спасибо. – Гутэ нахт, – вместо того, чтобы пожать руку Руслану она поднимает голову на меня. Жги. Словно почувствовав мое одобрение, она переводит взгляд на Руслана.

– Пшел нах.