Ветераны такой подход не оценили. Помня приказ, стрелять или колоть штыками варгара они не стали. Зато хорошенько отметелили прикладами и ногами. Заодно удостоверились, что парочка выживших не являются магами.

А ведь они похожи! Клянусь богами похожи! Родственники? Причем довольно близкие. Думаю, к нам в руки попали отец и сын. Прекрасно, просто прекрасно! Варгары славятся своей любовью к потомству. А что это у нас за вышивка на вороте одежды?

Я ткнул стволом револьвера в голову молодого. А то, стоило ближе подойти, больно у него взгляд стал дерзким. Того и гляди зубами вцепится. Стерев левой рукой с ворота варгара грязь, вновь внимательно разглядываю вышивку.

Виноградная лоза! Теперь понятно, почему остальные прикрывали бегство этой парочки и шамана.

Леди Удача! Хоть ты и продажная девка, но я тебя люблю. Неужели ты вновь решила обратить на меня свое чарующее внимание? Чем я тебе так приглянулся и какова будет цена?

У варгаров много странных обычаев. И один из них — обильно украшать свою одежду вышивкой. Но делается это не только ради красоты. Вышивка на одежде варгаров — это словно метрика. По ней любой варгар с первого взгляда поймет, кто перед ним стоит. Какого он рода, положения, кто его предки… и демоны знает что еще. Всех узоров я не знаю, но виноградная лоза — это признак главной ветви клана. Высшая знать, если подобное слово вообще применимо к варгарам. Фольхи!

К нам в руки попали важные птицы. А такие знают куда больше прочих стервятников.

У варгаров в этом плане все, как у людей. Думаю, эта парочка командовала передовым отрядом, а не хвосты лошадям крутила. Скорее всего, самым главным был погибший шаман, а они на подхвате. Тут у варгаров тоже все как у людей — сначала одаренность, потом древность рода. Но лучше, когда одаренность и древность рода идут вместе.

— Бахал! Принеси рунные кандалы, — распорядился я. — У нас тут древняя кровь. Благородная, словно старое вино.

Кажется, именно так варгары называют свою высшую знать.

Еще раз внимательно рассматриваю вышивку на одежде пленников. Для шаманов характерны узоры животных и птиц. Это что-то там связанное с духами покровителями. Но у пленников ничего подобного нет. Только веточки, цветочки, да странные узоры.

Но в таких непростых семьях не имеющие хотя бы крохи дара дети рождаются редко, как и у наших фольхов. А значит, лучше лишний раз не рисковать. Рунные кандалы — отличный способ держать любого одаренного за яйца. Особенно если приставить к этим яйцам ствол револьвера.

Веревки, которым пленникам стянули руки, быстро разрезали. Им на смену пришли браслеты кандалов. Молодой вновь попытался взбрыкнуть, но получил еще один усмиряющий удар прикладом по ребрам и позволил себя сковать.

Так-то лучше. Спокойнее.

Присев на корточки перед старым варгаром, я попытался установить зрительный контакт. Бесполезно. Пленник не обращал внимания. Смотрел сквозь меня, словно я пустое место.

— Сколько вас?

Старый варгар не ответил. Не моргая, все так же флегматично смотрел в одну точку, не отвлекаясь на то, что происходит вокруг. Даже тут он пытается подражать своим альвским хозяевам. Но у альвов в этом хотя бы есть смысл — могут приказать себе умереть. А варгары на подобные фокусы не способны. Разве что самые отчаянные могут себе язык откусить, сталкивался с таким.

Я вздохнул. По-хорошему не получится. Жаль.

— Хорошо, задам вопрос по-другому. — Крутанув барабан револьвера, я снял четыре из пяти пистонов. — Ты хочешь, чтобы твой сын жил и получил свободу, а ты ушел в страну вечной охоты без мучений? Древо гибнет, семя остается. Кажется, именно так говорит твой народ? — добавил я, впервые вызвав на лице старого варгара какую-то тень эмоций.

Выждав, но не получив ответа, вновь кручу барабан. Смазанный механизм сухо трещит, словно детская игрушка-трещотка.

— Мне нужен ответ. — Ствол «Стража» уперся в правое колено молодого пленника. — Сколько вас?

Молчание.

Курок пошел вверх, а затем ухнул вниз, щелкнув по пустой затравочной трубке. Молодой варгар даже не вздрогнул. Смотрел дерзко. Нагло. Вызывающе. А вот его отец, несмотря на показную невозмутимость, испуганно моргнул, когда раздался щелчок.

Вновь вращаю барабан. Новая цель — левое колено. Долго в эти игры играть не выйдет, но несколько минут у нас есть. Да и наблюдатели молчат. Похоже, передовой отряд сильно оторвался от основных сил. Нашумели мы порядочно, но никто так и не прилетел посмотреть, кто это там впереди буянит.

Поразительная беспечность! Я был о древолюбах лучшего мнения. Слишком привык, что они практически всегда опережали нас хотя бы на полшага. А тут они еще слишком наглые, непуганые.

— Сколько вас? — Щелчок. Опять пустая трубка. — Сколько вас? — Второй щелчок. Шансы молодого варгара не получить пулю в колено сильно упали.

— Вы и так все узнаете, когда знамена достойнейших от края до края покроют равнину, — медленно произнес старый варгар, когда курок щелкнул в третий раз, сделав шансы молодого не стать калекой совсем ничтожными.

— Тогда тем более нет смысла запираться, страдать, — пожал я плечами. — Или ты боишься, что мы одним баллеем разгромим твоих драгоценных хозяев?

— У народа варгар нет хозяев! Мы свободны! — гордо возмутился пленник.

— Бегающая по хозяйскому двору шавка тоже должно быть считает себя свободной. Но стоит хозяину позвать — кинется к нему, и будет с наслаждением лизать руки.

— Достойнейшие — наши союзники, наставники и друзья! Народ варгар свободен!

— Оставим этот ненужный спор, — вздохнул я. О чем можно разговаривать с фанатиком, у которого вместо мозгов одна сплошная преданность ушастым стервам? — Мне нужны ответы. Какова численность армии, идущей к Степному Стражу. Сколько в ней верховных и видящих, драконов и виверн, больших боевых химер и чемпионов?

— Какие у меня гарантии?

— Отец! — встрепенулся молодой с неверием глядя на старого варгара. — Да я лучше…

— Молчи! — резко осадил его старый. — Ты должен выжить!

… и отомстить, добавил я про себя. Слова эти не были сказаны, но читались.

Молодой варгар с ненавистью посмотрел на меня, явно стараясь запомнить на будущее, но замолчал. Почтение к старшим у варгаров в крови, как и преданность альвам.

— Так какие у меня гарантии? — вновь спросил старый варгар. — Легкая смерть мне, жизнь и свобода сыну.

Свою жизнь он выторговать не пытался. Да я бы и не стал этого предлагать. Не из-за какой-то природной злобности, а потому что отлично знаю — старый варгар воспримет это как насмешку. Отряд, которым он командовал, разбит. А он не только выжил, но еще и в плен попал. После такого позора ему остается только совершить ритуальное самоубийство.

Будь у нас больше времени, приличный обоз и медики. Я бы наплевал на все договоренности и утащил бы этого варгара с собой в Степного Стража. А там, в уюте подземных казематов, от такого пленника многое можно узнать, достаточно проявить настойчивость.

— Легкая смерть тебе, жизнь и свобода твоему сыну, — подтвердил я. — Гарантией станет мое слово.

— Слово хомо стоит меньше пыли под ногами, — фыркнул варгар, скривившись так, словно само это словосочетание причиняет ему боль.

— Я не могу отвечать за всех людей. Но мое слово — только мое. Дай мне ответы, и я позабочусь о том, чтобы твой сын целым и невредимым покинул Восточную марку. Разумеется, если он не станет делать глупостей в плену, — добавил я. — Других гарантий не будет.

Слову людей нельзя верить? Ха! Можно подумать варгары лучше. Их верность принадлежит альвам. А остальные — недостойные.

Знаем мы эти хитрые уловки! Слово, данное недостойным, и не слово вовсе. Клятва — не клятва, нарушай сколько хочешь! Предки только порадуются твоей изощренной хитрости.

Все мы всегда мним себя на правой, честной и доблестной стороне. А врагов считаем бесчестными, подлыми и коварными мерзавцами, которым не стоит верить. Но что альвы, что имперцы, варгары, ликаны, островитяне и прочие — мы одинаковы. Верить нельзя никому.