— Отличная идея…

— Чисто, — Тихомир встал под фонарь, расстегнул воротник и отвернул голову. — Внимательно только.

Я присмотрелась. Венки морозными узорами разошлись по белой шее, в груди опять вспыхнуло, живот заныл.

— А тебе-то что, — мямлила я. — Вроде парни подобным даже гордятся…

— Обязательно, только никто мне не поверит, что это твоих зубов дело.

— Хорошие новости, — усмехнулась я. — Нет у тебя ничего.

Девочка в сарафане и кокошнике на такое не способна, действительно. И где стыд потеряла? Аж весело до сих пор!

Мы вернулись на площадку. Ощущение, что после такого он просто обязан на мне жениться зиждилось в воспаленной от счастья голове. И вроде бы ну укусили мы друг друга, и ничего такого, но теперь я не могла спокойно слушать, как он дышит, а делает он это всегда громко и волчий слух мне не нужен. Каждый сиплый вздох теперь отзывается трепещущими воспоминаниями, и вот надо было аж застонать! Тогда это казалось не так уж и интимно, а теперь рассудок остывал и крупинками собирался красный тревожный огонь.

Смешного мало, еще и добавки хочется. Этот же наверняка расслышал мои стоны даже сквозь грохот, не зря одним укусом ограничиваться не стал, и рычать с удвоенной силой начал. Я хлопнула себя по щекам. Ну и черт бы с ним, подумаешь! Это не краткое содержание, а аннотация! Она для того и нужна, чтобы завлечь.

Тихомир встал рядом и прилег на парапет, опираясь на локти:

— Сначала я очень хотел второе свидание или третье, а теперь готов только на «первые» и ходить.

Я поджала губы и улыбнулась. Вот вроде чопорный, а как скажет, так хоть вой от радости. Может в этом и прикол этого «редко, но метко»? Ведь куда приятнее, чем мелкие брызги сопливых речей постоянно.

Тиша чихнул и потер нос. С реки потянуло гарью.

— Пошли отсюда. Может в парке не так сильно пахнет.

— Давай до восьми постоим, — сказал Тиша, приглаживая свою растрепавшуюся шкуру.

— Тихомир, я чего-то не знаю? — уставилась я.

Волк нахохлился и свесился с парапета, ненавязчиво уходя от моего вопросительного взгляда.

— Там наших целая орава, — шепнул он. — Данияр Лияне предложение сделал. Так что скоро на свадьбу пойдем, она сказала “да”.

— Правда?! — я обернулась и приложила руку козырьком, хотя рассмотреть отсюда другой конец вряд ли возможно даже с орлиным зрением. — Это они фейерверки запускали?

— Да.

— И ты знал, что они будут делать это ровно в семь?..

— Да.

— Очень инетресно, — вытаращилась я. — Я не люблю фейерверки, ты не любишь их еще больше, могу я узнать сакральный смысл этой затеи?

— Все остальные очень любят фейерверки.

— Только не говори, что мы стоим на променаде, недалеко от “помолвки”, чтобы ты смог меня обнять, пока они нечисть распугивают своими счастливыми залпами и собирают на себе внимание?..

— Да.

Я прыснула. Серьезно?! Привел меня сюда, под благостный любовный фон, который всегда витает вокруг колец, поближе к шуму, и все для того чтобы просто обнять?!

— Тихомир, я не поняла. А мы как свадьбу справлять будем? В окружении петухов по раннему утру?! — взвизгнула я и тут же зажмурилась от ужаса.

Какая, чтоб тебя, свадьба… Сдурела?! Сейчас он тебя скинет отсюда за такое кощунство!

Тиша вытаращился на реку и медленно перевел на меня взгляд.

— Я, вообще-то, думал, пары благословений, трех волхвов и запрета на съемку будет достаточно, но твоя идея нравится мне куда больше, — парень вернул взгляд к реке и надул щеки. — И почему я даже не подумал о курятнике?

— Тихомир, забудь, пожалуйста.

— Ну уж нет. Это гениально.

Еще никогда телефон не казался мне таким бесполезным аксессуаром. Этот не абонент, мама игнорирует, Благана вечно ржет надо мной и моими проблемами, а Ольга на сообщение с «домашней локацией» только лайк поставила. Еще подруги называются!

Я даже подумать не могла, что сразу, как мы выйдем из парка, Тихомир начнет планировать мой обратный маршрут на пару с таксистом. Ладно еще примета есть другой дорогой со свидания возвращаться, но проводить-то почему к разлуке?! Надо же брать хоть небольшую поправку на век, пол и возраст. Одно дело, когда вы в одном селе через пару домов живете, а другое разные города. Мама, конечно, была в восторге, когда без десяти девять я уже на пороге стояла, плюсик он заработал, но на мой взгляд слишком уж в ущерб нашему счастью. Так легко расстается со мной, будто мы видеться каждый день планируем.

Это же так мелочно! Ну хочешь ты подругу обнять, так и что? Теперь будем от фейерверка к фейерверку обниматься? Пожаловаться хотелось, аж зубы скрипят, но маме сейчас только заикнись, кляп мне воткнет. Еще одна суеверная до дел любовных.

Данияр Лияне перед официальным сватовством даже предложение сделал! Тиша, конечно, на такие подвиги не способен, ведь это ж кошмар, наверняка весь свет ополчится на наш священный союз, ни одна нечисть мимо не пройдет, и настанет внеплановый Карачун!

Мне почему-то боком теперь даже хорошие приметы выходят. В любимом комплекте украшений осталась одна сережка, и могу поклясться, он еще на набережной заметил, что на левом ухе пусто, как раз в очках был, но даже слова не сказал! Будь мы женаты, до утра бы искали ее по всему парку, а так для незамужней женщины это очень хороший знак. Подумаешь, велика потеря, когда семейное счастье на кону, а я где такие еще возьму?! Дарить украшения примета плохая, ведь они «острые», и очень удобно получается, такое чувство, что когда-то мужики просто сговорились и все это придумали, чтоб подарки попроще и провожать не надо!

Я спрыгнула с подоконника, вышла в коридор и прислушалась. Мне срочно нужен соратник, желательно какой-нибудь адекватный и совсем не суеверный, иначе я сейчас позвоню в гостиницу, потребую Тихомира к телефону и это будет наше первое и последнее свидание!

Я постучала в комнату Третьяка и заглянула внутрь.

Брат склонился над гладильной доской и пыхтел над своей концертной рубашкой. Пиджак и брюки уже висели на костюмной стойке в углу, рядом у стены стоял кейс, в котором он всегда таскал дедову балалайку. Значит, завтра у нас какой-то важный концерт.

— Чего? — обернулся он на меня.

— Поговорить хочу, — мычала я, виновато осматривая комнату, где откровенный бардак намекал на активные сборы.

У нас с Третьяком связь была куда сильнее, чем с Даном и Олегом. Мы младшие, огребали всегда за все на пару, а в детстве многие вообще думали, что мы близнецы. Нудный до одури, но ему хоть здравого ума от отца перепало, чего обо мне не скажешь. Не хватало дел наворотить, потом, как обычно, жалеть буду.

— Опять у Благаны времени нет слушать твое нытье? — посмеиваясь сказал он.

— Будто я с братом просто поговорить не могу, — ворчала я, протискиваясь к подоконнику.

— О, значит, ныть не будешь?

— Буду, — буркнула я, устраиваясь поудобнее.

— Если что, я в любовных делах не советчик, — сказал брат, устанавливая подрукавник на доску.

— Так очевидно?

— Очевидно? Мама с тобой вообще не разговаривает, я же не слепой. Да и столько пирогов в доме еще не было. Передай пожалуйста, пусть свататься не спешит, мы хоть поедим нормально.

Ну конечно, теперь мама каждый день готова сватов встречать, холодильник ломится от еды. Не ужины, а пиры.

– “Спешить”, это не про нас.

— Отличные новости.

— Олегу не говори ничего.

— Успокойся, я же не самоубийца. Больно он нам здесь нужен каждый вечер. Так что там? Кто, откуда?

— Из академии.

Третьяк оторвал взгляд от утюга и восторженно на меня уставился:

— Неплохо!

— Из Сорочинской.

— А, понятно, — вернулся он к глажке. — Хоть не ведьмак?

— Нет, фармацевт. Еще он волк, но это приобретенное. И клюшкарь.

— Пока вроде ничего звучит. Сорочинка, конечно, на мой взгляд скорее тюрьма, чем академия. С какого курса?

— Первого…

Третьяк прыснул: