— Сам вижу, — пробурчал Фаркаш. — Никакой это не одержимый. Одно дело — когти на руках отрастить длиной с палец, это и я могу. И совсем другое — в два раза целиком вырасти.

— Давай наверняка проверим, подсади-ка меня повыше…

Шандор взглянул на него мрачно.

— Теперь я вам, Неманич, еще и табуреткой работать буду?

— Ну а какие у тебя еще варианты? Можем, конечно, в деревню прокатиться за лестницей и обратно…

— Никаких у меня вариантов, но мне не нравится. Как и самоходка ваша, — ворчливо ответил Фаркаш и подставил Кайлену сцепленные в замок руки, чтобы он мог добраться до уровня веток.

Кора кое-где была ободрана, и самое главное — на ней, как и на ветках, виднелись темные пятна. Кайлен отколупал пару кусков коры в тех местах, где они были особенно заметными, и спрыгнул вниз, взметнув немного снежной пыли.

— Кровь? — спросил он, протянув свою добычу Шандору. Тот поднес кору к лицу, принюхался и кивнул:

— Кровь, человеческая.

— Всегда было интересно, как она для тебя вся по запаху различается…

— Ну, вы же козу от бабы по запаху отличить можете?.. — пожал плечами Фаркаш. — Вот и тут разница не меньше. Просто вы ее не чуете.

— Давай сюда. Я еще, когда вернемся, сравню с тем, что мы из головы Сорина вытащили, на всякий случай. Хотя и так уже понятно…

Пока он тщательно заворачивал кору в платок и убирал в карман, Шандор успел осмотреться под деревом внимательнее и найти новые следы на снегу. Они были человеческие и вели неровной, петляющей цепочкой обратно к дороге, только в другую сторону, чем та, откуда они только что пришли.

— Он бежал, от дороги сюда, — определил Шандор. — А тут его нагнали и убили, это тоже разглядеть на снегу можно. И кровь, если раскопать, наверняка найдется. Хотя мы с вами уже половину затоптали, Неманич, не хуже крестьян, но да шут бы с ним… — Он пошел вдоль следа, внимательно разглядывая его и все вокруг, и Кайлен потянулся за ним. — Бежал быстро, не разбирая дороги. Да и чего там разберешь в темноте в метель?.. Вот тут ветки обломал, здесь — упал, но успел встать и побежал дальше. А тут — почти упал… А вон и дорога.

Выбрались из леса они заметно дальше, чем вошли в него. И здесь вполне можно было разглядеть, среди парочки свежих утренних следов от колес, как по дороге уходят вдаль полузаметенные следы Сорина, заметно петляя из стороны в сторону.

— Все-таки правильно мне Берта сказала, — задумчиво изрек Кайлен. — Очень опасно шляться пьяным в метель.

— Вы, Неманич, ночью в лесу скорее сами кому-нибудь голову оторвете, чем наоборот.

— Спасибо, Шандор, мне приятно, что ты обо мне такого лестного мнения.

Фаркаш недовольно фыркнул.

— Что ж, следы жертвы у нас все-таки имеются, — постановил он. — А вот чего у нас до сих пор нет и не предвидится — так это хоть каких-нибудь следов того, кто его убил.

— Николае, а что это за лесорубы, с которыми Сорин пьянствовал по ночам? — спросил Кайлен, когда они вернулись обратно к телеге.

Николае поморщился и махнул рукой.

— Да пришлые они, с города… Но не с Кронебурга, с гор, с Буштеня. Тамошний торговец здесь землю выкупил и лес их рубить пригнал.

— Интересно как! — оживился Кайлен.

После того, как они увидели, какого роста существо убило Сорина и ни единого следа убивца не нашли, было уже почти очевидно, что шастает тут, возле деревни, озлобленный дух, скорее всего, лесной. И лесорубы, вторгшиеся в лес, были вполне подходящей причиной для того, чтобы он настолько озлобился. Еще одной причиной был канун Солнцестояния, самое мрачное время года, в которое опасно заигрывать с природными силами совсем не стоило. Для того, чтобы картина окончательно сложилась, не хватало еще одного компонента: подпактного колдовства, намеренного или случайного. Потому как для того, чтобы настолько довести духа простыми, немагическими действиями — нужно было, пожалуй, всю ближайшую к деревне гору полностью лысой оставить, без единого деревца. Да и то все могло куда менее страшным образом повернуться.

— Я не знаю, на кой Сорин с ними связался, — проворчал Николае. — Не связался бы — авось, живой был… Уж по лесу бы среди ночи не шлялся точно… Плотят-то они за еду, за подмогу какую, конечно, хорошо, хозяин у них не жадный. Вон и Юлика, как про Сорина нам сказала, все равно к ним поехала с молоком, говорит, днем-то, небось, не страшно… Плотят же! Вот только люди бедовые…

— Драки затевают? — предположил Фаркаш.

— Драки, гулянки… — Николае вздохнул. — Ладно бы только у себя там на вырубке, так ведь и в деревне то и дело! Как у них отдых — так все. И наших парней вон, тоже с собой тащат… Сорин, конечно, и сам дурень, а все ж жалко…

— Съездить бы к этим лесорубам поговорить, — задумчиво сказал Кайлен.

— Вы, конечно, как хочете, а я на ночь в лес нынче не ездок, — тут же напугался Николае. — Темнеет рано сейчас, дело к закату уже! Не поеду.

— Да не гоню я тебя никуда, — успокоил его Кайлен, хлопнув по плечу, и забрался на телегу. — Обратно в деревню поехали. К лесорубам мы завтра сами доберемся.

Фаркаш немедля состроил недовольную физиономию, понимая, что Кайлен на вырубку на самоходке собрался. Будет уговаривать на телеге ехать, хоть бы и с Ионелом, а не с кем-то еще из деревенских. «Ладно, завтра разберемся», — лениво подумал Кайлен и весь недолгий путь назад наслаждался погодой и тем, как солнце, медленно уползая к горизонту, начинает золотить заснеженные деревья. Набирался сил. С каким именно духом им придется дело иметь, пока было совершенно непонятно, так что Кайлен почел за лучшее готовиться к худшему и собирал всю энергию, до которой мог сейчас дотянуться: не помешает.

Остановились они на самом краю деревни, Фаркаш попросил, сказав, что дальше они сами дойдут, потому что им переговорить нужно.

— Ты что задумал? — спросил Кайлен, едва Николае отъехал от них подальше.

— В лес схожу, — деловито ответил Шандор. — Гляну, что там творится, может, чего полезное узнаю, особенно когда стемнеет.

— Уверен, что одному идти стоит?

— А что, вы за мной на двух ногах в снегу по пояс полночи бегать будете? — ехидно поинтересовался Фаркаш.

— Ты бы поужинал хоть сперва…

— Тут зайцы в двадцати минутах ходу прямо через дорогу скачут, уж как-нибудь не оголодаю.

— И то верно, — согласился Кайлен, вздохнув. Еда из котелка в доме, конечно, было куда как надежнее той, что по лесу сломя голову от тебя убегает. Но раз Шандор верит в свои охотничьи способности, кто он такой, чтобы сомневаться?

— Хорошо бы посмотреть, что там делается, и сейчас, пока еще не стемнело, — рассудительно пояснил Шандор. — И потом, уже ночью. И не человечьими глазами.

— Ты только подальше от деревни перекидывайся, чтобы после рассказов Юлики тебя тут ловить с барабанами и факелами не начали.

— А чего это вы так за меня беспокоитесь, Неманич? Стыдно, что ли, стало за ваши шуточки?

— За мои шуточки, Шандор, мне не бывает стыдно никогда, — серьезно ответил Кайлен. — У меня от такого эбед может испортиться. В смысле, все мои штучки, вместе с дрючками. А они нам сейчас особенно сильно могут пригодиться в полной целости и сохранности.

Фаркаш хмыкнул.

— Будете мне сегодня спать мешать, обеспечивая себе высокую сохранность штучек и дрючек, точно придушу, — пообещал он, вполне добродушным, впрочем, тоном, и зашагал от деревни обратно в лес.

— А капитан где? — первым делом спросила бабка Андра, стоило Кайлену войти за порог.

— Кое-что еще разузнать пошел, к ночи вернется.

Бабка посмотрела на него с большим сомнением:

— Нешто он дурнее вас, по ночам нынче шлендаться?

— Нет, опаснее, — усмехнулся Кайлен и, сочтя это достаточным объяснением, принялся снимать пальто.

Андра покачала головой, но развивать тему Фаркаша не стала, увидев его неразговорчивость, а вместо этого продолжила беспокоиться обо всей остальной безопасности.