- Это и есть Руга, правительница Жеччедрела? - Ворчун хмыкнул. - Пафоса в ней даже больше, чем в правителе Дома Славы.

- А что, с такой женщиной я бы пошла на “сделку”, - на лице старой словно проснулась молодость, и у неё даже неживой глаз заблестел. - Все кахаширы так охрененно звучат? С меня аж весь песок высыпался…

- Мать тебя ничему не учила? Держи свои гадости при себе, - фыркнул Ворчун, но он не мог с ней не согласиться.

Кахаширка звучало ясно, словно гром перед штормом, и каждое её слово ловилось даже через рацию. Она звучала под стать тому, что успел рассказать Молчун, опасно.

- Да-а-а, мать только учила делать колкие комментарии, а жизнь - жить с эльфийским забвением. – Голди внезапно сбилась со своей мысли и с прищуром посмотрела на Ворчуна.

Ворчун даже не хмыкал, слушать происходящее было в разы интереснее; Молчун вызвал правительницу Жеччедрела на поединок за них всех.

“И решил драться на кулаках? Да, там точно какие-то братские разборки. Молчун редко прибегает к хитростям; вряд ли он спрячет кинжал в рукаве. Чёрт, я бы точно без кинжала не обошёлся бы”.

Его взгляд слегка скользнул к одному из выездов; к нему стекались люди. Кто-то загружался в машины или выглядывал из них, пытаясь рассмотреть, что происходит.

Голди тоже на секунду отвлеклась, глядя на большие железные ворота. Рацию внезапно накрыло помехами, и вместе с ними по коже пробежали еле заметные мурашки.

- Ты это тоже почувствовал? - спросила Голди серьёзно и снова посмотрела на ворота. Над ними, на мостах, окружавших стену, засверкали вспышки выстрелов, и до них донеслись глухие раскаты взрывов, происходящих по ту сторону стен.

Какой-то парень, стоя на улице, поднял топор и что-то заорал остальным, и те, кто были вокруг него, приготовились к бою.

Что-то капнуло на лобовое стекло. Тёмная алая капля медленно потекла вниз. Она проникла сюда видимо из многочисленных дыр в верхнем полотне города.

“Чёрт, нет, мы же только-только смогли оттереть его песком…”, - подумалось Ворчуну, но к капле присоединилась ещё одна и ещё одна. Он включил магический обдув, капли стали расходится в сторону, оставляя обзор открытым.

- Кобра, приём, - вызвал Ворчун. - Чёрт побери, отожми кнопку, у нас тут проблемы. Возвращайся, сейчас же! Повторяю, Кобра, сейчас же возвращайтесь!

Но рация не передавала, линия была уже занята передачей Кобры, а оттуда слышались совсем неутешительные звуки…

***

Она швырнула цепь, пытаясь пронзить его грудь тесаком, но Молчун перехватил его в полёте, удержал в двух руках.

Руга рванула цепь на себя, пытаясь выдернуть Молчуна из равновесия, но он устоял подобно скале.

Руга прыгнула на него и тут же скользнула вбок. Схватив цепь одной рукой, она сделала размашистое движение, и цепь, подобно руслу реки, ударила Молчуна по глазам, заставив дёрнуть головой.

Бой официально начался, первый удар был нанесён. Она пугающе быстро сокращала дистанцию, стремясь с размаху вогнать второй тесак ему в бок.

Молчун только успел отскочить назад; на удивление, он оказался подвижнее, чем можно было подумать на первый взгляд; и на противоходе ударил её обухом перехваченного тесака. Тот лишь чиркнул по её рогам, она резво пригнулась, но лишь для того, чтобы подняться с апперкотом, пришедшим прямо в острую костяную бороду.

Её лицо не дрогнуло, когда кулак, обитый сталью и костями, разбил часть бороды на подбородке, заставив Молчуна потеряться.

Руга подтянула цепь с тесаком и, схватив его обеими руками, занесла так, чтобы вогнать широкое лезвие прямо в основание кахаширской шеи.

Молчун поднял руки, защищаясь. Рухнув на него всем весом, Руга смогла свалить могучего кахашира; лезвие немного вошло ему в щёку, но не дальше. Он удержал её руки.

Она широко оскалилась, показывая острые зубы, глаза засияли жаждой крови.

- Тут ты умрёшь, Гурхрам! - оглушительно зарычала она и надавила сильней. Тесак продавил каменную кожу и пустил кровь. Он выпустил тесак, что держал сам, и тот рухнул рядом на железный пол.

Молчун резким движением свалил Ругу набок, насел на неё и с размаху отвесил тяжёлым, словно кувалда, кулаком по лицу, другой рукой удерживая её оружие.

Цепи зазвенели; она дёрнула их на себя, вогнав тесак в железный пол. Железо треснуло и поддалось, но Молчун не дал исполнить задуманное, каким бы оно не было.

Он вжал её лицом в стальной пол и продолжал вбивать, словно гвоздь, держа за рога.

- Сдаёшься ли!? - яростно рявкнул он, ломая ей череп, и разбивая об него кулаки, что сразу же прорастали костями.

Но каждый раз, когда готовишь что-то для равного соперника, он приносит в бой то, что поднимает ставки. Кобра увидел, как тень Молчуна просто встала чёрным силуэтом позади него, становясь уже в талии и с иными рогами.

“Так, нет, тут вступаю я», - пронеслось в голове у Кобры, и он сделал шаг вперёд, готовя заклинание.

Тень становилась второй Ругой. Ещё не сформировавшись до конца, она схватила Молчуна за плечо. Её конечность обратилась в острый обломанный отросток.

Кобра вскинул руку, чертя в воздухе инфернальный знак и быстро шепча заклинание; поток чёрно-багрового огня слетел с его пальцев, сорвав форму с тени. Та обернулась, взглянув на него болезненно-жёлтым глазом, приоткрыла ещё более тёмную пасть.

Цепи зазвенели со злобным хихиканьем и воем. Что-то зашевелилось там, под потолком. Подвешенная вверх ногами Сова пересеклась взглядом с Коброй; её глаз сверкал алым злобным цветом.

- Стоит оставить тебя на считанные секунды, и ты в пасти Архиврага, мой ученик, - над Коброй появилась большая тень, из которой сформировались когти, которые та положила ему на плечи. - Убей тень. А сил на это я тебе дам.

“Дьяволы не очень дружны с тенями. Последние искажают саму реальность, а первые её стараются устаканить. Видно таков наш дьявольский долг…”

Тени взбунтовались и сошли с цепей, обращаясь в форму и подтягивая за собой чёрные непроглядные пятна. Сова, беснуясь от ужаса, раскачивалась в оковах, звеня ими, но не останавливалась, даже когда случайно билась о цепи рядом. Где-то вверху страшно ухала другая птица, болезненно и отчаянно, от боли и страха. Всё это слилось в единую какофонию с музыкой, грохочущей вне зала.

Молчун с Ругой сцепились не на жизнь, а на смерть; Руга обвила его шею цепью и рывком подняла на ноги, кулаком дала ему под дых и продолжала вколачивать, выбивая последний воздух.

- Вы с нами или с тенью? - рыкнул Кобра, глянув на Эвелину и Алекса, но спрашивать было лишнее. Камбионша уже закусилась с “архиврагом” всей жизни; её крепкие кулаки и когти рвали оживших теней.

- Мистер Кобра, - Алекс, прижимая шляпу, увернулся от тени, что видно уже решила и разорвала пространство над ним, - если есть что-то, кроме рейдеров, чего я не люблю…, - ему пришлось прерваться на заклинание, - так это теней! Что атакуют своих!

- Нет среди своих тех, кто прибыл из иных миров, - шептала тень десятком голосов. Её совсем не заботил бой, в отличие от того же Мура, которому приходилось постоянно уворачиваться. - И не было средь вас достойных жить…

- Мы должны убить их позже, тень! - рыкнула Руга, и тени дрогнули от страха перед её голосом.

Кахаширка сжимала цепи, а сопротивление Молчуна слабело. Сестра уделывала брата.

Одна из теней, появившись средь стальных плит, встала, и скользящими движениями пескомерки направилась к Кобре. Тоненький луч света тронул её за плечо, и тень тут же почти распалась, но оказавшись вновь в темноте, лишь ускорилась, отрастив вместо конечности что-то похожее на боевую косу.

Кобра призвал на свою сторону пламя; совершая сильные движения, он взывал к чужой силе и воплощал её в мир, пропуская через себя. Инфернальный огонь вспыхивал, освещая комнату и отгоняя тени, но те наседали вновь и вновь, с каждой секундой плодясь в самых тёмных углах всё больше и больше.

Тень с косой кинулась сквозь пылающую стену и почти прорвалась, дотянувшись до Кобры косой; того словно холодом обдало, но он оттолкнул её стеной огня и выхватил винтовку, попытался взять Ругу в прицел, но не успел.