В дороге Шэнь Цяо ничего не спрашивал и почти не говорил, притом был кроток и послушен. Скажет Юй Шэнъянь выдвигаться – он идет следом, велит передохнуть – остановится. О том, что Шэнь Цяо перетрудился и теперь у него жар, Юй Шэнъянь узнал только в усадьбе и стал допытываться у подопечного, отчего тот не сказал, что ему нездоровится. Шэнь Цяо улыбнулся ему и заметил:

– Мне известно, что шисюн отправился в путь, дабы выполнить поручение учителя. Я сейчас калека, и мне стыдно уже оттого, что я не в силах помочь в этом деле. Так как я посмею еще больше беспокоить своего шисюна?

Объясняясь, Шэнь Цяо сохранял безучастное выражение лица, и лишь теплая улыбка смирения порой оживляла его, придавая очарование всему жалкому виду больного. Поскольку Юй Шэнъянь все-таки был не Янь Уши, этот вид смягчил его сердце, хотя юноша редко жалел кого-либо.

– Если плохо себя чувствуешь – говори, я не потребую от тебя невозможного, но выполнить поручение учителя мы все же обязаны. Я уже добыл некоторые сведения: наша цель, Янь Чживэнь, пускай и состоит в школе Обоюдной Радости, но его жена и дети с боевыми искусствами не знакомы, а сам он считается мастером средней руки. Никаких мер предосторожности Янь Чживэнь не принял, так что я могу и один убить его – будет проще простого. Но раз учитель требует от нас искоренить весь его род, придется и тебе вступить в дело. Когда выпадет возможность, возьму тебя с собой, дождемся Янь Чживэня, я убью его, после чего захвачу его жену или ребенка, передам тебе, и ты с ними покончишь.

Судя по удивлению на лице Шэнь Цяо, о том, зачем они собрались в Ечэн, он слышит впервые. И никак не ожидал, что его пошлют убивать женщин и детей.

– Осмелюсь спросить, шисюн, каково происхождение школы Обоюдной Радости? И в чем причина нашей ненависти к Янь Чживэню?

Юй Шэнъянь запоздало спохватился, что его подопечный совершенно забыл о раскладе сил в цзянху, поэтому бросился вкладывать в голову Шэнь Цяо нужные сведения:

– У Чистой Луны, Обоюдной Радости и Зеркала Дхармы общий исток: все мы произошли от школы Солнца и Луны с острова Фэнлинь. Можно сказать, когда она распалась, от нее пошли три новые ветви. Справедливости ради, имея общее прошлое, мы должны держаться вместе, да только каждый желал одержать верх и встать во главе нового объединения, названного школой Мудрости. Больше всех жаждала власти школа Обоюдной Радости и ее глава Юань Сюсю. Ученики этой женщины во всем уподобляются наставнице: тоже ставят на красоту и всячески пользуются ею, дабы достичь желаемого. Впрочем, в боевых искусствах они никому не уступят – лучше держаться от них подальше. Тебе стоит знать, что у этой Юань Сюсю есть любовник по имени Сан Цзинсин, и некогда он был учеником почтеннейшего Цуй Ювана. Так вот, целыми днями эта парочка изменщиков только тем и занята, что строит козни. И когда наш учитель ушел на десять лет в затвор, они не преминули воспользоваться этой возможностью, нацелившись поглотить Чистую Луну.

Выслушав объяснения, Шэнь Цяо согласно кивнул, однако вздумал возражать:

– Но если Янь Чживэнь в школе Обоюдной Радости всего лишь мастер средней руки, да еще и чиновник на службе империи Ци, нетрудно догадаться, что лично он никогда не чинил неприятностей школе Чистой Луны. Почему же учитель вознамерился его убить?

Юй Шэнъянь криво ухмыльнулся:

– Тебя так послушаешь, шиди, и ненароком решишь, что от тяжких ран ты совсем зайчиком стал – невинным, белым и пушистым! У Янь Чживэня особое положение, и до сих пор он использовал чиновничью службу как прикрытие. Мало кто знает, что он из школы Обоюдной Радости. Избавиться от него – все равно что курицу убить на глазах у обезьян: его смерть послужит другим в назидание и ужаснет врагов. Это во-первых. А во-вторых, так школа Обоюдной Радости поймет, насколько мы осведомлены об их делишках, и уж точно не посмеет наглеть дальше.

В-третьих, пока учитель пребывал в затворе, они упорно нам досаждали, и теперь, когда учитель вернулся, нам никак нельзя не отплатить им той же монетой. А иначе в цзянху решат, что школа Чистой Луны слаба и больше не способна за себя постоять. А ведь это не так! Да будет тебе известно, что после смерти достопочтенного Цуй Ювана школа Чистой Луны была самой могучей из трех ветвей, вышедших из школы Солнца и Луны, превосходила во всем две другие ветви и надеялась со временем объединить адептов неправедного пути под крылом школы Мудрости. Однако наш учитель был ранен, ему пришлось уйти в затвор, и школа Обоюдной Радости вздумала захватить власть…

– А что же школа Зеркала Дхармы? – припомнил Шэнь Цяо. – Разве они нам не досаждали?

– Дело в том, что из всех трех ветвей много адептов только у школы Обоюдной Радости, так что на их стороне численный перевес. И Зеркало Дхармы, и Чистая Луна по сравнению с ними малочисленны, – продолжал Юй Шэнъянь. – К тому же ученики этих школ разошлись по всей Поднебесной. Каждый действует самостоятельно, и собираться вместе обычно нет нужды. Так, учитель, выйдя из затвора, уведомил об этом лишь меня, вот я и примчался на его зов. А что до тебя… – скрывая неловкость, он кашлянул. – Ты узнал об учителе лишь потому, что тебя ранили адепты Обоюдной Радости, и он распоряжался на твой счет. В общем и целом, пускай и нельзя утверждать, что все три ветви живут в мире и согласии, но постоянно мутит воду только школа Обоюдной Радости, и в этом они дошли до крайности.

Шэнь Цяо устало вздохнул и заметил:

– Как говорится, за каждой обидой стоит обидчик, за каждым долгом – должник, и спрашивают с виноватого. Шисюн объяснил, что во главе Обоюдной Радости стоит госпожа Юань Сюсю, так почему бы учителю не нанести визит к ней самой? А что до поручения… Пускай надобно убрать Янь Чживэня, но зачем трогать его семью? Они к цзянху отношения не имеют.

Юй Шэнъянь слушал сомнения своего ложного соученика, теребя кисточки у края кровати. Впрочем, вникать в противоречия, на которые указал Шэнь Цяо, он и не подумал, а вместо этого строго напомнил:

– Учитель приказывает – мы подчиняемся. К чему столько вопросов? Говорят же в народе: если срежешь траву, а корни не тронешь, она вырастет вновь. Надо ли ждать, когда дети Янь Чживэня подрастут и придут искать с нами ссоры? Не проще ли избавиться от всей семьи сразу? – с этими словами он встал и досказал следующее:

– Ладно, дело не к спеху, до седьмого числа время есть. А пока воспользуйся оставшимися днями и отдохни хорошенько. Как оправишься, распоряжусь, чтобы слуги сопроводили тебя на прогулке – вот и развеешься. Надо сказать, из всех столиц Поднебесной Ечэн ничем не уступает в роскоши Цзянькану, а по вольному духу и вовсе превосходит его. Здесь действительно есть на что посмотреть, и особенно хороши дома окутанных дымкой цветов…

Юй Шэнъянь говорил об увеселениях с воодушевлением, совсем позабыв, что его подопечный – слепец, и никакие красоты и радости этого города ему не доступны. Сам Юй Шэнъянь был по-настоящему одаренным юношей, и, хотя ему исполнилось чуть больше двадцати, он уже вращался в определенных кругах, преимущественно бывал среди людей образованных, с тонким вкусом к поэзии и другим искусствам, да и сам пользовался известностью в Южной Чэнь, где предусмотрительно ходил под другим именем. Будучи в приподнятом настроении, Юй Шэнъянь подумывал предложить Шэнь Цяо подобные увеселения, но вовремя понял, что тот их не оценит из-за слепоты и бессилия. Осекшись на полуслове и многозначительно ухмыльнувшись, Юй Шэнъянь поспешил добавить:

– Конечно, сейчас ты болен и растерян, позабыл прошлое, но в этом нет ничего страшного. Просто знай, что все адепты Чистой Луны – люди незаурядные и утонченные, притом привыкшие поступать как им вздумается. В дальнейшем тебе не раз выпадет возможность насладиться всем, чем только пожелаешь.

В поездках Янь Уши представлялся богатым купцом Се, и потому на его доме в Ечэне висела табличка «Усадьба Се». Остановившись там и поручив Шэнь Цяо заботам слуг, Юй Шэнъянь теперь целыми днями отсутствовал.