Я посмотрел на Рин, которая как раз раскладывала сценарии и обратился к ней:

— Рин-сенсей, отвечая на последний вопрос теста — при мейозе происходит случайное расхождение хромосом, что часто приводит к мутациям и ошибкам.

Она подняла глаза, в которых читалось что-то похожее на грусть:

— Это неправильный ответ, Ямагути-кун.

— Видимо, я совершил ошибку в определении генетической совместимости, — пожал я плечами. — Бывает, что даже идеально подходящие хромосомы не могут соединиться.

— Действительно, — её голос дрогнул. — Иногда внешние факторы мешают даже самым комплементарным последовательностям найти друг друга.

Вот же… Мы реально обсуждаем наши чувства на языке биологии? Серьёзно?

— В любом случае, — я смотрел на Рин, стараясь, чтобы голос звучал ровно, — некоторые клетки предпочитают апоптоз, чем нарушить естественный цикл развития других клеток. Особенно когда эти другие уже нашли свою пару для успешного симбиоза.

Я видел, как что-то дрогнуло в её глазах. Она на секунду замерла, сжимая в руках листки чуть сильнее необходимого.

— Апоптоз — не единственный путь, — её голос звучал тише. — Иногда клетки могут сосуществовать в разных экосистемах.

— Но некоторые барьеры существуют не просто так, сенсей, — я говорил спокойно, хотя внутри всё горело. — Они защищают целостность организма. Как ядерная мембрана — охраняет самое важное.

Рин опустила глаза, и я заметил, как побелели костяшки её пальцев на сценарии:

— А вы знаете, Ямагути-кун, что даже самые прочные мембраны имеют поры? Природа предусмотрела возможность… взаимодействия.

— Но только для тех молекул, которые не нарушают баланс системы, — я смотрел прямо на неё, вкладывая в эти слова всю свою боль и понимание. — И… эта клетка… не хочет быть причиной дисбаланса.

В классе стояла абсолютная тишина. Никто не понимал этот странный диалог на языке биологии, но все чувствовали напряжение, висящее в воздухе.

— Иногда, — Рин наконец подняла глаза, и я увидел блеск влаги, — самые важные процессы в природе происходят вопреки всем правилам гомеостаза.

«Не надо…» — мысленно взмолился я. Не давай мне надежду. Я только научился жить с этой болью.

— Но я… верю в мудрость природы, сенсей, — мой голос звучал хрипло. — И в то, что каждая клетка должна выполнять свою функцию. Даже если для этого придётся… уйти в другую ткань.

Рин отвела взгляд, явно пытаясь собраться с мыслями:

— О биологии поговорим позже. Сейчас у нас сценарий, — её голос звучал почти обычно. Почти. — Все действующие лица, ознакомьтесь с третьей сценой. Остальные — давайте освободим место для репетиции.

Класс наполнился суетой и шумом. Парты заскрипели по полу, кто-то начал командовать куда что двигать, кто-то уже спорил о расстановке декораций.

Я уткнулся в сценарий, пытаясь сосредоточиться на тексте, а не на ощущении тяжести в груди.

«Твой ангел музыки здесь…» — гласила первая реплика Призрака.

— Какого чёрта я вообще в это ввязался? — пробормотал я себе под нос. — Надо было идти к Годзилле-сенсей в спортивную команду. Там хотя бы просто физические пытки, а не вот это вот всё…

— Не ворчи, — шепнула Азуми, плюхаясь рядом со своим экземпляром сценария. — Между прочим, у тебя шикарный монолог в первой сцене. Прямо как в жизни — будешь петь о неразделённой любви из тени!

— Заткнись, а? — простонал я. — И без тебя тошно.

«Хотя она права, — подумал я, листая страницы. — Моя жизнь превращается в какой-то бесконечный косплей Призрака оперы. Только вместо подземелий — школьные коридоры, а вместо органа — учебник биологии…»

— Так, все на позиции! — скомандовала Рин. — Харука, ты стоишь у левой кулисы, Кенджи — справа. Ямагути… ты появляешься из тени.

«Как символично, — с этой мыслью я занял своё место. — Прямо метафора моей жизни.»

Харука нервно теребила край юбки, явно чувствуя себя неуютно. Ещё бы — после той истории с фальшивым признанием играть со мной любовную сцену… Кенджи же, похоже, воспринимал всё как очередное развлечение — стоял, небрежно облокотившись о парту, и лениво листал сценарий.

— Ямагути-кун, — голос Рин звучал подчёркнуто профессионально, — твой выход после слов Кристины «Кто здесь?». Начинаем!

Я постарался абстрагироваться от всего: от неловкости Харуки, от скрытого напряжения в голосе Рин, от собственных чувств. Просто ещё одна роль. Просто ещё одна маска.

«Забавно, — мелькнуло в голове, пока ждал своего выхода. — Играю человека в маске, пытаясь скрыть, что сам ношу маску. Прямо какой-то масочный парадокс получается…»

— Кто здесь? — дрожащим голосом произнесла Харука.

Мой выход. Ну что ж, станем призраком.

— Я твой ангел музыки… — произнёс я тихо, стараясь вложить в голос всю ту тоску, которую испытывал сам. Получилось даже слишком естественно.

Заметил, как Рин чуть вздрогнула. Ну да, она же знает, откуда эта боль в моём голосе.

— Восхитительно, Ямагути-кун, — её профессиональный тон слегка дрогнул. — Продолжаем. Харука, ты должна выглядеть испуганной, но в то же время зачарованной.

— Я… я стараюсь, — пробормотала Харука, бросая на меня нервные взгляды.

— Кенджи, твой выход! — скомандовала Рин.

— Кристина! — он картинно распахнул руки. — Я искал тебя повсюду!

Боже, да он играет как NPC из бюджетной RPG. Хотя, на его фоне моё унылое существование, наверное, кажется ещё хуже.

— Так, стоп! — Рин хлопнула в ладоши. — Ямагути, ты должен выглядеть более угрожающе. Ты же ревнуешь!

«О, поверьте, сенсей, — мысленно усмехнулся я, — с ревностью у меня проблем нет. Особенно когда вспоминаю одного типа в пальто…»

— В ярости, значит? — я шагнул из тени, вкладывая в движение всю накопленную горечь. — Я покажу вам ярость…

— Отлично! — выдохнула Рин. — Вот эта энергия! Теперь Харука, твоя реакция!

Харука отшатнулась от меня так натурально, что я чуть не рассмеялся. Видимо, вспомнила ту драку у школы.

— Рауль, спаси меня! — она метнулась к Кенджи, который встал в героическую позу.

— Не бойся, любовь моя! — он произнёс это с таким пафосом, что где-то в параллельной вселенной наверняка умер один начинающий актёр.

— Кенджи, без переигрывания, — поморщилась Рин. — Ты не в дораме про якудза.

«А жаль, — подумал я. — В якудза-драме я бы смотрелся органичней…»

— Призрак должен излучать угрозу! — продолжала командовать Рин, подходя ко мне. — Вот, смотри…

Она встала рядом, показывая правильную позу. Так близко, что я уловил знакомый аромат её духов. От этого голова закружилась сильнее, чем от всех репетиционных разворотов.

— Ты должен нависать над ними как тень, — её голос звучал совсем рядом. — Как неотвратимая судьба…

И показала нужное положение рук, что я чувствовал тепло её тела. На секунду наши пальцы соприкоснулись, и по спине пробежала дрожь.

— Вот так, — её голос слегка дрогнул. — Теперь разверни корпус…

Она коснулась моих плеч, помогая принять нужную позу, и время будто замедлилось. В воздухе повисло что-то неуловимое, любовное, и такое тяжёлое… За что она так со мной?

— Рин-сенсей! — вдруг подала голос староста. — А у нас будет живой оркестр?

Момент разрушился. Рин отпрянула от меня как от огня:

— Да, конечно… То есть, нет. Записанная музыка. Так, продолжаем! Ямагути-кун, теперь твой монолог.

Я посмотрел в сценарий. И что-то во мне надломилось. Особенно после её прикосновений. Что за бред. Играю человека, который прячется в тенях и тайно любит. Прям документальное кино. Справедливо? Нет. Заслужил я это? Вряд ли.

— Ты предала меня! — прорычал я, вкладывая в слова всю свою настоящую боль. — Нарушила наш договор!

Харука вздрогнула — видимо, мой голос прозвучал слишком убедительно.

— Ямагути, ты чего, — сглотнул Кенджи.

— Ничего, — огрызнулся я. Затем выдохнул и взглянул на перепуганную Харуку, — Прости за это.

Она медленно кивнула.

Рин старательно смотрела в свои записи, избегая моего взгляда. Но я заметил, как подрагивают её пальцы, сжимающие папку с режиссёрскими пометками.