Чем быстрее приближался срок родов, тем сильнее одиночество давило на Тис. Реально она всегда после того, как сбежала из дома, была одна. Нет, её окружали хорошие люди, но все они были чужие. Тис не боялась за себя, но почему-то всё чаще закрадывался страх за ребёнка, боялась оставить его одного на этой земле, маленького и беззащитного, ещё не приспособленного к жизни. Седой чувствовал её метания, поэтому Тис набралась смелости и попросила своего названного отца дать ей обещание, что он ни смотря ни на что не оставил её сына и если с ней что-нибудь случится, обязательно вырастит его. Только когда Седой пообещал и по требованию Тис даже поклялся, немного успокоилась. А мужчина внимательно следил за её реакцией, понимая, что в Тис проснулся материнский инстинкт, инстинкт защиты своего дитя от всех и вся.

Давно было решено, где рожать и как рожать, но жизнь всегда вносит свои коррективы в планы людей. Роды, до которых по всем подсчётам было ещё больше недели, начались стремительно. Сильная схватка сковала тело так, что Тис охнула и согнулась не в силах распрямиться. Через несколько минут, как только чуть-чуть отдышалась, следующая опоясала живот и внутренности. Спустя несколько секунд по ногам побежала тёплая жидкость. Сжавшись от боли, Тис для начала успокоилась, восстанавливая размеренное дыхание. Сама себе напомнила, что переживала и не такую боль, а сейчас нужно отвлечься и добраться до больницы. Позвонив Седому, смогла, кое-как расцепив зубы, произнести:

— Помоги. Началось.

В роддоме Тис сразу же окружили врачи. Роды на самом деле проходили очень стремительно. Вот только в последний момент процесс неожиданно застопорился. Тис металась, стонала, но не могла вытолкнуть плод. Ребёнок был крупным и чем больше проходило времени, тем меньше оставалось сил. Тис уже почти ничего не замечала, что происходит вокруг, она плохо различала голоса и порой не понимала смысла услышанного. Подключенные к ней приборы громко пищали, мигая красными огоньками, а она проваливалась в небытие откуда её снова и снова вытаскивали крики врачей.

Врач, почти старик, которого раньше Тис не видела в родовой, склонился над ней:

— Давай, Таисия, ты сильная. Если сейчас не соберёшься, твой сын может погибнуть. У нас больше нет времени слишком долго он в родовых путях и он задохнётся.

Тис слышала, как доктор обернулся к кому-то и приказал готовить операционную. Облизнула сухие губы.

— Постарайся, — попросил её старый доктор. — Мы все понимаем, что ты устала, но нужен ещё один рывок и он должен стать последним. Собери все свои силы и вложи их в своё тело. Давай по моей команде.

Доктор смотрел на неё и кричал:

— Давай, девочка! Давай! Ты сильная, ты можешь.

Тис, обливаясь потом, со всех сил пыталась вытолкнуть плод и вдруг почувствовала, как тот пришёл в движение и через секунду услышала тихий писк.

— Молодец, — прошептал доктор одними губами, улыбаясь. — Ну и заставила ты всех поволноваться. Сынок у тебя — богатырь, поэтому и родить так долго не могла.

— Покажите, — чуть слышно попросила Тис.

Доктор улыбнулся и показал верещащий комочек. Тис обомлела, когда встретилась с ним взглядом и малыш, замолчав, уставился на неё.

— Чтоб ты понимал, — развеселился старый доктор. — Ишь какой серьёзный.

— Тамирлан, — выдохнула Тис и обессиленно провалилась в темноту.

— Точно Тамирлан, — согласился доктор, разглядывая маленького человечка, — не нашей породы ты, Тамирлан, а отец твой, наверное, очень красив, а мать, так вообще красавица. Чувствуется в тебе порода, Тамирлан.

Старому доктору нравилось, как звучит имя смуглого крепыша с серыми серьёзными глазами.

Амирхан всё утро не находил себе места. Он рвал и метал, сам не понимая, от чего так скачет настроение. Воскресенье. Вся прислуга попряталась, стараясь вообще не попадаться на глаза, до полного комплекта ещё и без предупреждения пожаловали отец с матерью. Он не хотел никого ни видеть, ни слышать, ни, тем более, разговаривать. Жена засуетилась, отдавая приказания слугам, готовить угощения и накрывать на стол, встречая гостей. Амирхан, сжав кулаки, исподлобья глянул на вошедших родителей.

— Сынок, что с тобой? — ласково спросила мать, пытаясь погладить сына по руке, но тот только фыркнул в ответ и резко отдёрнул руку.

— Ты как себя ведёшь? Что случилось? Забыл, что ты мужик? — в голосе отца послышалась сталь.

Но Амирхан даже ухом не повёл, он прищурился и в лоб спросил:

— Чего приехали?

Такого в отношении родителей он даже будучи подростком никогда ещё себе не позволял, а тут. . Если мать растерялась, то отец был в ярости. Но сын проигнорировал его испепеляющий взгляд и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Мать и отец переглянулись. Они вопросительно уставились на невестку, но и та лишь виновато улыбнулась.

— Он с утра сегодня такой. Вчера всё было нормально. А сегодня как вышел из своей спальни, так только рычит на всех.

Когда мать, не смотря на запрет отца, всё же вошла в кабинет Амирхана, тот сидел на диване бледный и тяжело дышал.

— Сынок, — забеспокоилась женщина, — ты заболел?

— Не знаю, мама. Чувствую какую-то боль в животе. Боль не постоянная, но, когда прихватывает, дышать становится совсем тяжело, а затем отпускает.

Как не сопротивлялся Амирхан, но мать настояла, чтобы они все вместе поехали в больницу. Там его несколько часов крутили и вертели, взяли кучу анализов, но только развели руками. Пока слушал врачей о своём здоровье, почувствовал во всём теле лёгкость, боль и спазмы неожиданно прошли. Амирхан не веря, что всё закончилось так внезапно, лежал и прислушивался к себе, но его ровным счётом ничего не беспокоило. Вот и врачи сказали, что у него все показатели в норме и что они не могут сказать, что с ним случилось. Предложили подождать и понаблюдать какие ещё появятся симптомы. Когда Амирхана оставили в палате одного, дав ему возможность одеться, в дверь заглянула старая женщина, работающая чуть ли не тысячу лет в этой больнице медсестрой. Мужчина вопросительно уставился на гостью, а та, потупив глаза в пол, поинтересовалась:

— Всё прошло, господин? Вам стало легче?

— Прошло, — настороженно ответил Амирхан.

— Говорят такое очень редко, но бывает. Мне не довелось с таким сталкиваться, но бабушка моя, а она много всего знала, рассказывала о таком.

— Что бывает? О чём о таком рассказывала? — нахмурился мужчина, злость снова начала закипать внутри. Как же ненавидел он состояние беспомощности.

— Бывает, что мужчина чувствует, когда рожает его женщина, если внутренняя связь между ними сильна. Бабушка говорила, если женщине совсем плохо при родах, то таким образом мужчина берёт на себя часть её боли, спасая её и младенца. Но бывает это, когда именно любовью связаны мужчина и женщина.

— Рожает? — машинально повторил за женщиной Амирхан. — Кто рожает?

— Да что ж ты такой бестолковый. Я же говорю, твоя женщина только что родила ребёнка, а ты чувствовал её схватки. А когда роды закончились, тебе и полегчало.

Покачав головой, старая медсестра выскользнула обратно за дверь, как будто её и не было. «Неужели Тис родила? Но при чём здесь я? Я не могу быть отцом её ребёнка.» Амирхан задумался. Он уже много раз задавал себе вопрос: «А мог ли он принять ребёнка Тис от другого мужчины?» и каждый раз сжимал кулаки, не решаясь заглянуть в свою собственную душу. Да он мог считать этого ребёнка своим, но вот измену он простить не мог. Не получалось у него договориться с самим собой, когда понимал, что Тис отдавалась другому. Теперь и он был связан с другой женщиной узами брака. Никак не мог понять, как допустил, что его жизнь перестала зависеть от его решений, но ничего уже не мог изменить.

Тис впервые за долгое время была по-настоящему счастлива. Когда открыла глаза, она уже лежала в палате. Рядом с кроватью стоял на высоких ножках с колёсиками прозрачный кувез, в котором лежал её малыш. Кое-как, чувствуя безумную слабость, Тис встала и склонилась над сыном. Малыш не спал, молча разглядывая обстановку, но скосив глаза и заметив Тис, тут же сморщил маленький носик и его губки недовольно скривились. В палате раздался громкий крик, тут же заглянувшая в дверь медсестра добродушно улыбнулась. Поздоровавшись с Тис, подождала, когда девушка вернётся в кровать, и подала ей голодного сына. С этого момента началась новая жизнь. Думать и страдать было некогда. Иногда, вечером, когда Тамирлан спал и Тис могла немного расслабиться, она смотрела на своего маленького сына и очень хотела, чтобы Амирхан увидел его, чтобы осознал, какую великую ошибку он совершил, не поверив ей, вычеркнув её из своей жизни, не поняв, что дар можно получить вопреки всему. Занимаясь ребёнком, забывая даже о себе, Тис продолжала вести бизнес в Эмиратах. Господин Мансур всегда прислушивался к её советам и доверял решениям. А рядом с собой всегда чувствовала надёжную опору. Была искренне благодарна парням, которые ходили по магазинам и у неё было всё необходимое. Седой приезжал в выходные и давал Тис выспаться. Он часто гулял с коляской в парке. Однажды Тис заметила в его глазах грусть. Причина, которой стала для неё ясна, как только она заметила, как Седой смотрел на Тамирлана.