Маленькое радио шумно пищало рядом с картонной вывеской, гласившей: "Наше специальное блюдо на сегодня - тарелка ростбифа, двадцать пять центов" .

Человек на табурете в обеденном зале сидел боком, чтобы наблюдать за дверью. Взгляд его был пристальным, на бледном лице читался испуг. Он поглощал свой сэндвич так, словно тот не имел вкуса, и глотал уже четвертую кружку обжигающего кофе. Он был высоким, светловолосым, лет двадцати.

Одна из двух женщин, сидевших рядом с ним, тоже была высокой и светловолосой, ей было около двадцати. Она была не просто симпатичной - она была поразительно красива. Заляпанный грязью плащ и промокшая фетровая шляпа, казалось, только подчеркивали ее очарование.

Ее глаза были темно-синими лужами страха.

Другая женщина была приятной на вид бабушкой. Ей было около шестидесяти лет. У нее был крепкий, работоспособный вид. Ее щеки были румяными, как яблоки, а от глаз разбегались приятные морщинки.

Ее челюсть была мрачно сжата, словно она ожидала неприятностей и была готова их встретить. Она не ела и наблюдала за дверью более пристально, чем мужчина.

Молодой человек и девушка явно были братом и сестрой. Пожилая женщина не была их родственницей, но они называли ее тетей Норой.

— Вам лучше поесть, тетя Нора, — сказала девушка. Голос у нее был жидкий, тихий, с легкой дрожью, которая сочеталась с ужасом в ее глазах. — До Нью-Йорка больше часа езды. И мы можем быть очень заняты в течение нескольких часов, пытаясь найти Дока Сэвиджа.

— Ешь! — фыркнула тетя Нора. — Как я могу, Элис? То, как вы с Джимом себя ведете, лишает организм аппетита. Благословите вашу тетю Нору, милая! Вы, дети, ведете себя как два кролика, которых вот-вот поймают!

Девочка слабо улыбнулась, порывисто потянулась и схватила старшую женщину за руку.

— Вы просто кремень, тетя Нора, — с благодарностью сказала она. — Вы так же напуганы, как и мы. Но у вас достаточно самообладания, чтобы не показывать этого.

— Хамф! — Фыркнув, тетя Нора схватила свой сэндвич. Опершись локтями о белый прилавок, она принялась за еду.

Дождь мурлыкал по крыше обеденного зала. Он полз по окнам, как бледное желе. Он туманил улицы маленького городка в Нью-Джерси. По водосточным трубам текла вода цвета свинца.

Маленький радиоприемник издавал ровный шум. Оно принимало музыку из Проспер-Сити, промышленного городка в горах Аллегени. Тетя Нора настроила его на станцию Проспер-Сити, когда они только вошли в обеденный зал.

— Хороший маленький приборчик, — сказала она, кивнув на него. — До Проспер-Сити довольно далеко, а этот приемник принимает...

Она резко встала, прижала обе руки к щекам и закричала.

Молодой человек соскочил с табурета и повернулся лицом к радиоприемнику. Его лицо исказилось, глаза выпучились.

Его сестра тоже вскочила на ноги и пронзительно закричала. Ее кофейная чашка, упавшая на бетонный пол, разбилась с глухим треском.

Даже шум разбивающейся чашки не смог заглушить странный звук, внезапно донесшийся из радиоприемника.

Это был звон, похожий на медленную ноту большого, вялого колокола. К отголоскам примешивался неземной гул стонов и причитаний. Возможно, это был исступленный плач какой-то эфирной орды гарпий, подгоняемой немощным звоном отвратительного колокола.

Хозяин ланч-рума поднялся со своего табурета за кассой. Он был напуган, но скорее испуганными действиями трех своих клиентов, чем отвратительным грохотом радио. Однако по его недоуменному взгляду было видно, что он никогда раньше не слышал этого звука.

Фанфары в радиоприемнике закончились так же неожиданно, как и возникли. Владелец ланч-рума улыбнулся, очевидно, от облегчения, что ему не придется оплачивать счет за ремонт. Три посетителя стояли в застывшей неподвижности с белыми лицами.

Дождевые струны влажно стекали по крыше и подметали улицу, словно полупрозрачные соломинки большой метлы.

Тетя Нора первой нарушила жесткую тишину.

— Проспер-Сити находится примерно в трехстах милях отсюда, — хрипло сказала она. — Вряд ли Зеленый колокол звонил для нас в этот раз!

— Наверное, нет, — яростно вздрогнула белокурая Элис. — Но это был Зеленый колокол, а он всегда означает смерть!

Джим сделал свой голос жестким, чтобы скрыть дрожь. — Давайте убираться отсюда!

Они заплатили озадаченному и любопытному хозяину за свой обед и за разбитую чашку. Он смотрел, как они уходят, потом пожал плечами, подмигнул своему повару и постучал пальцем по лбу. Он решил, что три его опоздавших клиента были слегка тронуты безумием.

У обочины стоял несколько древний туринг, забрызганный дождем. Боковые шторки были подняты, но стекла потрескались, некоторые совсем исчезли, и в салоне было почти так же сыро, как в моросящих сумерках.

— Бензина хватает, сынок? — с добротой спросила тетя Нора.

Джим настороженно проследил за ней взглядом. — Конечно. Ты же помнишь, мы заправили ее в последнем городе. Датчик не работает, но бак должен быть почти полным.

Шестеренки стартера заскрипели изношенными зубами. Всхлипывая, мотор потащил старую машину прочь в струящийся мрак, в направлении Нью-Йорка.

Через несколько секунд после того, как старая машина уехала, под деревьями, выстроившимися вдоль деревенской улицы, зашевелилось какое-то пятно. В стекающей мгле оно казалось не имеющим ни материи, ни формы.

Внизу улицы освещенное окно давало бледный свет на всю улицу. В этот свет вошло движущееся черное пятно. Оно внезапно превратилось в жуткую реальность.

Однако в его облике было мало человеческого.

Оно было высоким, трубчатым и черным. Если бы наблюдателю удалось разглядеть его в неровном свете, он мог бы оказаться гибким цилиндром из черной резины, стоящим вертикально.

На лицевой стороне, ярко выделяясь, красовалось подобие колокола. Рисунок был выполнен в мерзких зеленых тонах.

Вплотную к черноте висела жестяная кадка емкостью десять галлонов. Она была до краев наполнена бензином. В тех же неразличимых черных щупальцах, которые держали ведро, был зажат длинный резиновый сифонный шланг, который используется для забора топлива из автомобильных баков.

Сумрак и дождь засосали жуткую фигуру в мокрую черную пасть.

Мгновение спустя влажное хлюпанье означало, что ведро опорожняется. На улице запахло бензином, который вытекал из водосточных труб.

Тишина окутала маленький городок, нарушаемая лишь шумом дождя и редким стоном автомобиля на главной улице, через которую проходило одно из главных шоссе, ведущих в Нью-Йорк.

Древний туринг ехал со скоростью около сорока миль в час. Джим вел машину, сгорбившись за рулем, его лицо было близко к небольшой дуге, которую очищал от воды стеклоочиститель.

Две женщины сидели сзади, натянув дождевики, чтобы не попасть под брызги, пробивающиеся сквозь сломанные боковые шторки.

— Я думаю, этот звон не мог предназначаться для нас, — отрывисто произнесла девушка, Элис.

— Я бы не был так уверен в этом! — резко отозвался Джим.

Тетя Нора наклонилась вперед, выпятив челюсть и вытянув руки вперед.

— Джим Кэш, ты знаешь что-то, о чем не говорил нам, женщинам! — сказала она, почти крича, чтобы ее голос звучал выше рева машины и дождя. — Я вижу это по твоим действиям! Ты знаешь о Зеленом Колоколе больше, чем говоришь - что это за штука, или что-то в этом роде! Ты не можешь меня обмануть! Ты знаешь!

Джим Кэш ничего не ответил.

Тетя Нора взвизгнула: — Отвечай, мальчик!

— Вы очень проницательны, тетя Нора, — Джим сумел серо улыбнуться.

— В чем дело? — Тетя Нора беспокойно подалась вперед. — Что ты знаешь?

— Я не собираюсь вам говорить.

— Почему?

— По той простой причине, что это повлечет за собой вашу смерть! И Алисы тоже! Зеленый Колокол убьет вас, чтобы вы не смогли рассказать, что знаете!