И все же Алиса не удержалась:

– Ты встречаешься с братом Леона?

София, в этот момент как раз поднимавшаяся с дивана вместе с журналом, где Алиса отметила понравившиеся ей модели, так и замерла в этой позе. Алиса думала, что она сейчас ответит что‑то грубое, но та медленно выпрямилась и спросила довольно спокойно:

– Почему тебя это интересует?

Алиса пожала плечами.

– Просто так. Леон как‑то дал понять, что его брат может добиться любую девушку, а потом я видела, как он писал тебе.

– Подглядывала в мой телефон?

– Нет, просто имя увидела. И ты после этого стала удивительно миролюбивой.

София хмыкнула, а потом удивила Алису еще сильнее.

– Не уверена, что смогу дать ему второй шанс. Хотя он всячески этого добивается.

Ты что, правда откровенничаешь со мной? Со мной?!

– Второй шанс?

– Леон правильно сказал: Раф может добиться любую девушку. Проблема в том, что он жаждет их добиваться раз в несколько месяцев. Как ты понимаешь, я долго такое терпеть не стала.

– Что изменилось сейчас?

– Не знаю. Не знаю, изменилось ли вообще что‑то. Он утверждает, что да. А я боюсь поверить.

– Так пошли его подальше.

София промолчала. Сначала сложила аккуратной стопкой журналы на столе, поправила и без того ровно висящие в шкафу платья, а затем вдруг спросила:

– Ты когда‑нибудь любила?

Алиса качнула головой.

– Вряд ли.

– А я любила. И люблю до сих пор, несмотря ни на что. Помню, как мне было хорошо с ним. Он классный. Умный, начитанный, веселый, сексуальный. С ним интересно как в постели и ресторане, так и в библиотеке и музее. И сейчас, когда он предлагает все это вернуть, я не могу сопротивляться. Знаю, что предаст, но удержаться и не поверить сложно. Волковы – они такие. Так что будь осторожна.

Алиса моргнула, чувствуя, как сердце пропустило удар. Зачем София сказала последнюю фразу? Неужели она, Алиса, как‑то выдала себя? Да нет, не может быть. Она сама‑то до конца не понимает, что именно испытывает к Леону. Откуда об этом знать Софии?

Или она имела в виду Рафа? Тогда назвала бы его имя, но она сказала «Волковы»…

Пока Алиса размышляла, София решила, что с откровениями стоит завязывать. Закрыла шкафы и вышла из гардеробной.

Леон снова позвал всех лишь вечером следующего дня. Все это время он не появлялся в столовой, чем вызвал искреннее волнение Тамары Ильиничны. Тем не менее отвлекать его едой она не рискнула.

Когда все снова собрались в его кабинете, выглядел Леон напряженным и даже будто взволнованным. Рукава черной рубашки были закатаны до локтей, волосы растрепаны, глаза и нос покраснели от пыли, выдавая, что он копался в самых дальних уголках своей библиотеки.

– Еще до упоминания Алисой кошмаров Никиты я думал об одной вещи, – начал он с места в карьер, будто они не делали перерыв в сутки, а расстались всего несколько минут назад.

Ты вообще заметил эти сутки?

– Что, если парни и девушка действительно не были знакомы… в реальности?

– А познакомились во сне? – первым догадался Влад.

Леон кивнул.

– Я встречал в некоторых книгах упоминания о людях, которые умеют ходить по чужим снам. Их называют Сноходцами. Чаще всего о них пишут в фантастических рассказах и используют таких персонажей в компьютерных играх, конечно, но я нашел несколько упоминаний и в своих книгах. Это очень, очень редкий дар. Сноходец может проникать в чужие сны, влиять через них на человека. Слова Алисы натолкнули меня на мысль: что, если все дело именно в Сноходце? Поэтому Никита и видел в кошмарах черного человека. Это был Сноходец.

– А почему ты не допускаешь мысли, что им мог быть кто‑то из оставшихся парней или даже Василиса? – не понял Влад.

– Потому что он не стал бы убивать себя, – уверенно ответил Леон. – Зачем ему это? Более того, я перевел часть надписей из пентаграммы. Там говорится о пяти необходимых жертвах. Невинная девушка и такие же невинные парни. Девушку убивают вместе, а затем от слабого к сильному – друг друга. Самый сильный – и себя.

– Самым сильным был как раз Никита, – добавила Алиса.

– Возможно, именно через него Сноходец все и провернул.

– Но кто этот Сноходец? Как нам его найти? – задалась справедливым вопросом София.

– Ты думаешь, это не человек? – догадалась Алиса.

– Уверен. Проведенный ритуал – не пустышка, он настоящий. И призван дать силу всех четверых одному существу. Я не имею в виду какую‑то особенную силу, говорю о жизни, потому что чаще всего именно жизненная энергия нужна потусторонним существам. Все указывает на это. Плюс мне не дают покоя губы Василисы. Почему они сожжены? Такое ощущение, что тот, для кого проводили ритуал, поцеловал ее. Зачем? Чтобы забрать причитающееся? Девушка умерла последней, возможно, сила была сосредоточена именно в ней. Высосать энергию из одного человека проще, чем из пятерых. Но я никогда не слышал о таком. Пока у меня лишь разрозненные данные: надписи, руны, Сноходец. Я не могу сложить это все воедино, но уверен, что это некое потустороннее существо, некая разновидность демона. Очень сильного и опасного демона, у которого уже много душ.

Все трое посмотрели на Леона.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросила Софи.

Леон и Влад переглянулись. И, к удивлению девушек, ответил именно Влад:

– Мы с Леоном давно заметили, что в округе стало появляться непривычно много бездушных. Раньше они были случайностью, когда тому или иному демону удавалось найти брешь между мирами. И то чаще всего Леон находил их раньше, чем они покидали долину. Сейчас же кто‑то будто делает их целенаправленно.

– Демон, которого я не чувствую, – подтвердил Леон. – А значит, очень хитрый или сильный.

– И ты думаешь, он же заставил ребят провести тот ритуал? – удивилась Софи. – Разве Собирателям нужна жизненная энергия?

– Нет. А значит, это не обычный Собиратель. Это кто‑то чрезвычайно хитрый и сильный, о ком я никогда не слышал, кто питается и душами, и жизнями. Но поверить в то, что это один демон, все‑таки проще, чем в то, что у нас объявился Собиратель, которого я не чувствую, и кто‑то еще, о ком я тоже не знаю.

Алиса поежилась. Подумать только, а ведь всего два месяца назад она ходила по вечеринкам с пустоголовой Ритой Шурыгиной и знать не знала ни о каких Собирателях, Падальщиках, Сноходцах и прочей нечисти. И прекрасно себя чувствовала, надо заметить.

Ну да, только денег не хватало постоянно.

Сейчас, конечно, денег больше, но и опасности во сто крат тоже. Это тебе не из горящего клуба девчонок вытаскивать.

– И что нам теперь с этим делать? – вздохнула София.

– Вам – быть осторожнее и смотреть в оба, – просто сказал Леон. – А мы с Алисой будем искать информацию в книгах. Что‑то должно найтись. Демоны всегда оставляют следы.

На этот раз Алисе не пришлось тратить все свободное время на то, чтобы научиться ходить на каблуках. Во‑первых, она уже умела, во‑вторых, ей удалось отстоять туфли на небольшом каблуке, а в‑третьих, у нее просто не было на это времени. Все дни они с Леоном проводили в его огромной библиотеке, листая книги, книжицы, чьи‑то старые дневники и даже просто записки в поисках любого, самого крохотного упоминания о существах, способных влиять на людей через сны и высасывать жизнь через поцелуй, оставляя ожоги.

Алиса даже не подозревала, что у Леона настолько обширная библиотека.

– Откуда у тебя личные дневники каких‑то людей? – однажды спросила она, всматриваясь в плохо различимые буквы на пожелтевших страницах. Судя по надписям сверху, человек, писавший эти строки, жил в конце восемнадцатого века.

Леон, в этот момент листавший тяжелую книгу на латинском языке, сидя прямо на полу среди стеллажей, поднял голову.

– Мне просто повезло. Эту библиотеку собирал один очень богатый и очень увлеченный демонолог. Мы познакомились несколько лет назад благодаря… А, не важно. В общем, ему было уже больше ста лет, он понимал, что после его смерти всю коллекцию наследники продадут, а что не смогут продать – сожгут. А он хотел, чтобы она попала в руки того, кто сможет ею пользоваться. И почти даром отдал все мне. Честно говоря, я до сих пор до конца не знаю, что именно у меня есть.