Но Никита, казалось, не слышал его. Леон чувствовал, как все ближе и ближе приближается к середине воронки. Его крутило все сильнее и сильнее, он уже почти ничего не видел и не соображал, сосредоточился лишь на том, чтобы не потерять сознание.

Яркая вспышка резанула по глазам, окончательно ослепив. Леон разжал пальцы и на мгновение все‑таки отключился, а когда пришел в себя, Никиты рядом уже не было. Леон стремительно падал вниз, не видя, есть ли что‑то под ним. Его крутило, переворачивало, как в сошедшей с ума центрифуге. Вокруг не было ничего, за что он мог бы зацепиться, чтобы удержаться или хотя бы замедлить падение. Его затягивало все глубже и глубже, и, когда он наконец достиг дна, удар был такой силы, что в глазах снова потемнело и сознание отключилось окончательно.

– Что‑то происходит…

В голосе Антона послышалась такая явная тревога, что Алиса почувствовала, как по спине побежали мурашки. Антон всегда был хладнокровен, даже излишне, на ее взгляд, и, если уж он начал переживать, значит, что‑то действительно идет не так.

Она мельком оглянулась: свет не мигал, приборы не пищали.

– С чего ты взял? – озвучил ее вопрос Влад. – Вроде ж нормально все.

– Мозговая активность замедляется, – Антон указал на один из мониторов, по которому плыли разноцветные линии. – Ему должны сниться сны, а он как будто уходит в глубокий сон.

Влад и Алиса переглянулись, затем посмотрели на Софи. Та тоже закусила нижнюю губу, подошла ближе к Леону, хотя до этого предпочитала держаться у заклеенного окна.

– Переборщил со снотворным? – спросила она.

– Доза проверенная, опробованная, – заверил Антон. – Если только Леон со своей стороны не решил добавить, не поставив меня в известность.

Коротко пикнул другой монитор, Антон посмотрел на него и нахмурился сильнее.

– Давление падает, – прокомментировал он. – И пульс. Он совершенно точно уходит глубже.

– Так сделай что‑нибудь! – не выдержал Влад.

– Погоди, – Антон протестующе поднял руку. – Может быть, это временно. Смена фаз сна – явление обыденное. Да, я старался держать его в активной фазе, но человеческий мозг – далеко не самый изученный орган. Он мог решить по‑другому.

Однако вскоре оказалось, что вовсе это не временное и не обыденное. Мониторы начали пищать, Антон засуетился. Отдавал короткие команды Софи, та что‑то прикрепляла к Леону, Антон набирал в шприцы лекарства, колол Леону, но лучше тому не становилось. Даже Алиса теперь видела, как стремительно падают цифры на пищащих мониторах, как бледнеет сам Леон.

И вдруг цифры замерли. Писк прекратился, но Антона это не успокоило.

– Я не могу, – сказал он. – Не могу его разбудить.

Влад отодвинул врача от кровати, подошел к Леону, потряс того за плечо.

– Эй, дружище! Пора просыпаться.

– Он не проснется, – покачал головой Антон. – Слишком глубокий сон. Я не смог его разбудить.

– И что это значит? – с тревогой спросила Алиса. – Он сам не проснется, когда действие лекарств закончится?

Антон даже не взглянул на нее, ответил едко:

– Действие лекарств я уже закончил. Он не проснется, он в коме.

Слова показались слишком страшными, чтобы Алиса осознала их значение сразу.

– Как это возможно? – в голосе Софи проступили истеричные нотки. – Ты же говорил, все под контролем.

– У меня здесь  все было под контролем, – заверил Антон. – Но я не могу контролировать то, что происходило с ним там . Он ушел слишком далеко, потерял дорогу.

– Значит, надо помочь ему ее найти, – уверенно заявила Алиса.

Антон наконец повернулся к ней, прищурил глаза.

– Каким образом, позволь спросить?

– Отправьте меня туда, – предложила Алиса.

Софи шумно выдохнула, Влад нахмурился, а Антон внезапно рассмеялся.

– Деточка, твое рвение похвально, но бессмысленно. Как ты себе это представляешь?

– Так же, как вы отправили туда его, – не сдавалась Алиса. – Дайте мне ту же дозу снотворного. Ведь наверняка есть записи, сколько Леон добавлял от себя. Рассчитайте для меня, и я пойду за ним.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Мир сновидений – это не прогулка по Пропащей долине. Ты не найдешь там Леона.

– У вас есть предложения получше? Я предлагаю хоть какой‑то план.

– Это не план. В лучшем случае это потеря времени. В худшем – самоубийство.

Алиса сложила руки на груди, усмехнулась.

– Только не говорите, что вам меня жалко.

– Ты права, – хмыкнул Антон. – Тебя не жалко.

Сволочь.

– В таком случае хватить трепаться, считайте дозу.

Антон не стал больше возражать. В его движениях, в выражении лица Алиса видела торжество. Будто он был даже рад, что Алиса сама предложила такое решение, будто ему нравилось, когда она страдает. Впрочем, Алиса не сомневалась, что ему действительно нравилось. Понятия не имела, чем именно заслужила такое к себе отношение, но не сомневалась. Странно, конечно. Теперь, когда она знала, что ее взяли на работу не просто так, что Леон изначально понимал, в каком качестве она может ему пригодиться, и что нашел он ее наверняка благодаря Антону и его внучке, Алисе казалось удивительным, что Антон ее так не любит. Но разбираться в причинах она не собиралась. Уж точно не сейчас. Отношение других людей к ней – проблемы исключительно других людей. У нее своих хватает.

– Алиса, это плохая идея, – тихо прошептал Влад, подойдя к ней. – Как ты собралась его там искать?

– Не знаю, – честно призналась Алиса. – Но и ничего не делать я не могу. Разберусь по ходу дела.

– Сумасшедшая, – покачала головой Софи, слышавшая их разговор.

Алиса и сама понимала, что ввязывается в опасную авантюру. Но пока еще не видела, что там, внутри, не знала, опаснее ли это охоты на бездушных. В конце концов, тогда ее тоже чуть не убили.

Как она будет искать Леона, Алиса представляла плохо. Ладно, главное – попасть в сон. А там уж она разберется.

На подготовку ушло не больше пяти минут. Антон набрал каких‑то лекарств в шприц, добавил их в пакет, к которому прикрепил систему для внутривенного вливания, повесил на штатив.

– Привезти еще одну кровать? – спросил Влад, когда все было готово.

Антон мотнул головой.

– Будет лучше, если Алиса ляжет рядом с Леоном. Возможно, физический контакт поможет найти его.

Алиса не возражала. Больничная кровать была узкой, но не настолько, чтобы она не поместилась. Алиса забралась на кровать, легла рядом, закрыла глаза. Нашла руку Леона, переплела их пальцы. Сердце стучало сильно и громко, и ей казалось, что его слышат все остальные. На сердце она повлиять не могла, поэтому постаралась контролировать хотя бы дыхание, чтобы не дышать как паровоз. Антон подключил капельницу к ее вене, и прохладная жидкость тут же полилась внутрь, путая мысли. Уже почти отключившись, Алиса почувствовала вдруг, как вторую ее руку обхватила чужая ладонь, а сверху легла еще одна.

– Мы будем ждать вас тут, – услышала она голос, но не смогла даже понять, кому он принадлежит, Владу или Софи.

Ничего не ответила, но успела подумать, что если физический контакт действительно работает, то это может помочь ей найти дорогу обратно.

Было темно и очень холодно. Сам момент перехода от бодрствования к сновидениям Алиса пропустила, пришла в себя уже только от холода. Ощущение было почти как тогда, когда она первый раз познакомилась с тьмой Леона. Только тогда она плавала в холодном океане, сейчас же океан был вокруг нее, а она будто находилась в воздушном пузыре. Ей было холодно, но холод был рядом, а не в ней.

Алиса медленно осмотрелась. Глаза привыкли к темноте, и она начала различать множество переплетенных синих нитей вокруг себя. Догадалась, что это те самые лабиринты, о которых говорил Леон. Но какую нить выбрать, не имела ни малейшего понятия. Трогала одну, приглядывалась к другой, но все они казались одинаковыми. Какие‑то различимы чуть лучше, какие‑то – хуже. Одни выглядели спокойными, другие вызывали тревогу. Однако ни одна не звала за собой.