Алиса и Мирослава заняли один из столиков, на котором в большой вазе лежали обещанные фрукты: бананы, персики, груши и пластиковая даже на вид клубника. Бармен, он же официант, тут же подошел к ним, поинтересовался, что они будут пить. Поскольку байк Алисы мирно дожидался весны в гараже соседа, обе решили опробовать местное шампанское. Гулять так гулять.

По телевизору, висящему на стене, какая‑то певичка вытворяла непотребное с микрофоном, и Алиса предпочла бы, чтобы ее и вовсе не было слышно, но просить выключить не стала. Глоток шампанского окончательно развязал Мирославе язык, она болтала не переставая, поэтому на певицу и телевизор Алиса вскоре перестала обращать внимание и не заметила, когда концерт сменился новостями. Лишь когда голос ведущего ворвался в расслабленный мир, она замерла, прислушалась.

– Зверское тройное убийство совершено в садовом товариществе в двадцати километрах от города, – хорошо поставленным голосом вещал молодой мужчина. – Несколько дней назад на пункт дежурного поступил звонок о том, что из одного дома слышны нечеловеческие крики. Прибывшие на место сотрудники правопорядка обнаружили страшное: трое мужчин были не просто убиты, а практически растерзаны. Множество колото‑резаных ран не оставили им шансов.

На экране появились плохо замазанные снимки трупов, которые Алиса имела несчастье наблюдать лично. Может быть, те, кто видел эти кадры, и не могли представить, что именно замазано, но Алиса слишком хорошо все помнила. Опознала даже два сосновых кола, торчащих из тела бездушного. Увидела собственный след от ботинка на полу.

Мирослава как завороженная смотрела в телевизор, одной рукой сжимая тонкую ножку бокала, другой закрывая рот.

Первой пришла в себя одна из женщин на диване.

– Выключите кто‑нибудь это! – громко потребовала она. – Я что, про убийства сюда пришла смотреть? Не спа, а шарашкина контора какая‑то! Сначала массажист‑дилетант, теперь это! Я вас на весь город ославлю!

Бармен тут же засуетился, принялся искать пульт, но тот, как назло, куда‑то провалился. В конце концов парень просто выдернул шнур из розетки, оборвав на полуслове ведущего, вещавшего о том, что у полиции пока нет подозреваемых.

Женщины на диване продолжали возмущаться, бармен предлагал им еще по бокалу вина, а Алисе резко расхотелось находиться тут дальше.

– Пойдем? – предложила она Мирославе.

Та испуганно кивнула.

– Пойдем. Ужас какой…

К счастью, Мирослава ни черта не знала о том, что такое настоящий ужас. А Алиса слишком хорошо помнила, как бездушный тянулся к ее шее, помнила хруст, с которым ломались его кости, когда кол проходил через черепную коробку.

Алиса изначально не собиралась надолго задерживаться в городе, а теперь и вовсе хотела вернуться в Волчье логово как можно скорее. Она поймала себя на странной мысли: в логове она чувствует себя в безопасности. Несмотря на всех обитателей долины, несмотря на темный неуютный дом, в логове ей спокойнее, чем в городе. Надо же, а она и не заметила, когда все успело поменяться. Ведь еще помнила, как совсем недавно тесная квартирка со старым ремонтом была ей ближе огромного современного дома в мрачных тонах.

Алиса собиралась по привычке доехать до станции на электричке, а там попросить Влада встретить ее, но оказалось, что Влад и сам воспользовался передышкой и приехал навестить родителей, а потому с удовольствием заберет ее прямо из города.

– Значит, у тебя все‑таки есть выходные, – с иронией заметила Алиса, усаживаясь на переднее сиденье монстра, которого Влад выбрал в качестве автомобиля этим мерзко‑мокрым днем.

Друг удивленно посмотрел на нее.

– Конечно, есть.

– А Мирославе ты говорил другое.

Влад заметно смутился. Прежде, чем что‑то ответить, выехал со двора, влился в поток машин на дороге. Дождь не прекращался вот уже которые сутки, поэтому все, у кого были хоть какие‑то автомобили, предпочли сегодня взять их, а не идти пешком. Машин на дороге было слишком много, ехали они слишком медленно. Не московские пробки, конечно, о которых Алисе как‑то рассказывал Матвей, но для их городка с плохо настроенными светофорами тоже ощутимо.

– Почему не хочешь ее на свидание позвать? – прямо спросила Алиса, давая понять, что с темы не съедет, пока не получит ответ.

Влад закусил губу.

– Да я ж ей обещал кулон найти, а у самого никаких зацепок. Всех знакомых опросил, нигде он пока не всплыл. Неловко как‑то.

– Какая глупая отговорка, – хмыкнула Алиса. – Ты же понимаешь, что она не будет ждать его от тебя на первом свидании? Следующая.

Влад покосился на нее, не сдержав усмешки.

– Подруга у нее вон какая грозная. Сделаю что не так, ругаться будет.

– Буду, – не стала отрицать Алиса. – Обидишь Мирку – не только ругать буду, еще и побью. Но настоящего мужчину это не остановит, а в твоих качествах я не сомневаюсь, так что давай дальше.

Влад нахмурился, и Алиса тоже перестала улыбаться. Поняла, что следующая причина будет настоящей. И, самое главное, – серьезной.

– Я же старше, – сказал Влад. – Сколько ей? Двадцать два?

– Двадцать один.

– А мне тридцать. Разница существенная. Более того, мне показалось, у нее и отношений‑то серьезных никогда не было.

На самом деле у Мирославы вообще не было никаких отношений. Она с детства была слишком тихой и скромной, всегда на своей волне. И если от нападок и обидных розыгрышей друзья ее защищали, то заставить нравиться парням не могли. Мирославу в интернате считали странной и держались от нее подальше. Алиса была уверена, что нашлось бы немало желающих зажать ее в углу и воспользоваться невинностью, но, кроме унижения и насмешек, за этим ничего не последовало бы, а потому следила зорко.

Сразу после интерната Мирослава устроилась официанткой в бар. Мужского внимания теперь привлекала много, но к этому времени сама отрастила броню. Говорила, что ей противны сальные шуточки и пьяные взгляды. Помимо работы, она никуда не ходила, читала дома книги и смотрела телевизор. Где тут познакомиться с достойным парнем?

– Ты плохо знаешь Мирку, – вздохнула Алиса. – Разница в возрасте – то, что ей нужно. Она с рождения без родителей, дружит с нами, а мы старше. Ровесники ее не привлекают ни в качестве друзей, ни в качестве любовного интереса. Она ищет защиты, а не партнерства.

– И я боюсь этого, – признался Влад. – Она маленькая и беззащитная, что, если привяжется слишком сильно, а у нас ничего не выйдет? У меня ни один роман дольше полугода не длился.

Что ж, это действительно была серьезная причина. Алиса заметила, что дети из интерната часто имеют проблемы с привязанностью, наученные не доверять другим людям, привыкшие к калейдоскопу лиц вокруг себя. Либо, наоборот, слишком быстро и сильно начинают верить кому‑то и потому испытывают настоящие мучения от предательства. А предательством могут посчитать даже появление второго друга, не то что настоящую измену. И Мирослава была как раз из вторых. Она болезненно любила друзей, старалась никогда не пропускать общих сходок, с особой тщательностью выбирала каждому подарок на день рождения. Алиса не зря именно у нее спрашивала о дедушке Вики, знала, что Мирослава искренне интересуется каждым из компании.

– Я рада, что ты это понимаешь. А значит, будешь осторожен и тактичен. Мирославе рано или поздно придется учиться взаимодействовать с мужчинами, и не всегда все будет так, как она хочет. Может, лучше начать как раз с того, кто отдает себе в этом отчет? – И, чтобы снизить градус тревожности, Алиса добавила: – Но, конечно, если вы расстанетесь, я тебя сначала побью, а потом поддержу обоих.

Влад рассмеялся.

– Понял, все понял. В следующий выходной позову ее в кафе. Обещаю.

Они доехали до Волчьего логова, обсуждая всякую всячину и тщательно избегая разговоров о происшествии в садовом товариществе. Алиса даже не знала, видел ли Влад тот репортаж по телевизору. Казалось, что, если бы видел, сказал бы что‑то. А может, как и она сама, тщательно прятал тревогу внутри.