— Возможно, этот новоявленный адмирал не может пережить позора, и теперь хочет погибнуть как герой? — предположил Птолемей, пожимая плечами. Он явно не разделял восторгов Дессе по поводу способностей данного персонажа и смотрел на ситуацию более приземленно и цинично. Для него Зубов был всего лишь врагом, которого нужно уничтожить любой ценой, а его мотивы и переживания не имели никакого значения. — Что же до умственных способностей цареубийцы, то они явно вами преувеличены. Только глупец или безумец может делать то, что делает сейчас Зубов — останавливаться и ждать своей гибели, имея все шансы уйти и спастись. Это не тактика и не стратегия, а обыкновенное самоубийство.

В словах Птолемея звучало неприкрытое презрение и даже брезгливость, словно сама мысль о том, чтобы восхищаться врагом, казалась ему нелепой и недостойной. Он явно не понимал и не принимал рыцарских понятий о воинской чести и доблести, которыми руководствовался Дессе. Для первого министра война была лишь средством достижения власти и утверждения своего превосходства, а не поприщем для благородных поединков и взаимного уважения противников. И то, что Зубов предпочел погибнуть, но не сдаться, вызывало у него лишь раздражение и досаду, как бессмысленная и никчемная жертва.

— Оставьте, командующий, эту тему, прошу вас, — снова поморщился Дессе. Ему явно не нравился циничный и высокомерный тон Птолемея, задевающий его профессиональную гордость и человеческое достоинство. Он не хотел продолжать этот разговор, чреватый ненужными спорами и взаимными упреками. Сейчас нужно было сосредоточиться на главном — довести начатое дело до конца и разгромить врага, пока тот сам идет в расставленные сети.

— В любом случае, это облегчает нам задачу, — примирительно произнес Дессе, желая сгладить возникшую напряженность. — Глупость это или безрассудство со стороны Зубова — уже не важно. Важно лишь то, что его ошибка дает нам шанс быстро и малой кровью завершить эту битву и всю кампанию. Нужно воспользоваться этим шансом и не упустить свою удачу.

— Это дело противника — останавливаться или нет, а мы будем делать свое, — довольный тем, как развиваются события, подытожил Птолемей Граус, потирая ладони. Его лицо озарила хищная улыбка, а глаза загорелись предвкушением скорой и легкой победы. — Противник сам загнал себя в ловушку, осталось лишь захлопнуть ее и взять добычу. Вот и займемся этим, господа адмиралы. Не будем тратить время на пустые разговоры и домыслы.

С этими словами он повернулся к голограмме и принялся изучать диспозицию своих кораблей, совещаясь с Дессе и прикидывая наилучший способ окружения и уничтожения флота Зубова. По итогу главнокомандующий отдал приказ эскадрам своих адмиралов начать постепенное окружение вражеского флота, но держаться при этом маневре на безопасном расстоянии от палубных орудий противника. Он не хотел рисковать своими кораблями и людьми, понимая, что гвардейцы будут сражаться до последнего, как загнанные в угол звери. Нужно было действовать осторожно и методично, удушая врага в тисках блокады, но не бросаясь на него очертя голову.

Сразу несколько десятков кораблей союзной коалиции стали огибать построение Зубова с нескольких направлений. Они двигались медленно и плавно, словно гигантские хищники, заходящие с «флангов» на свою жертву. Но Демид Зубов, казалось, не замечал этого. Его корабли продолжали неподвижно висеть в пространстве, удерживая прежние позиции и строй. Они словно окаменели, застыли в ожидании неизбежного конца, не делая ни малейшей попытки уклониться, перестроиться или контратаковать. Это было настолько странно и неестественно, что невольно закрадывались мысли о каком-то безумии или фатализме, овладевшем контр-адмиралом и его людьми.

Эскадра противника продолжала стоять на прежних координатах, даже не удосужившись сменить оборонительное полукружие на замкнутую «сферу», что вновь было крайне неосмотрительно. Ее командующий словно нарочно подставлял свои фланги и тыл под удар, облегчая нам задачу окружения и расчленения своих сил. Это было настолько вопиющим пренебрежением всеми законами тактики и здравого смысла, что невольно порождало самые невероятные догадки и предположения…

Место действия: столичная звездная система HD 23550, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Воронеж» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется союзной коалицией.

Точка пространства: 3 миллиона километров от центральной планеты Воронеж-4.

Дата: 28 мая 2215 года.

Причина подобной беспечности контр-адмирала Зубова стала понятна, когда в звездную систему «Воронеж» из подпространства неожиданно для всех нас вошел еще один новый флот. Это событие застало союзников врасплох, ведь мы были полностью сосредоточены на окружении и уничтожении кораблей Зубова, считая их единственной угрозой в этом секторе. Появление еще одной крупной группировки противника в непосредственной близости от места сражения в корне меняло всю ситуацию и грозило перечеркнуть наши планы молниеносной победы.

В отличие от эскадры Козицына, пару часов назад так же в непосредственной близости от места событий появившейся здесь из подпространственной воронки, данный космофлот был огромным и вел его сам Иван Федорович Самсонов. Увиденное поразило всех кто это видел до глубины души. Во главе этой армады стоял сам Иван Федорович Самсонов — легендарный адмирал, а в данный момент еще и диктатор Российской Империи.

Ни у кого из наших гениальных стратегов союзной эскадры даже не возникло мысли, что Демид Зубов является не командующим отдельным флотом, а лишь командующим его авангарда. Мы все время считали его главной и единственной целью, не допуская мысли, что за ним может стоять кто-то еще. Теперь стало ясно, насколько мы заблуждались и недооценивали противника. Зубов оказался лишь приманкой, заманившей нас в ловушку, а настоящий капкан захлопнулся с появлением главных сил Самсонова.

Зубов, оказывается, прекрасно знал, что основные силы Самсонова во главе с самим диктатором шли через все системы в «Воронеж» следом за ним, находясь в режиме радиомолчания и с активированными «глушилками» электронных сигналов. Вот почему наша разведка не смогла засечь их приближение и вовремя предупредить об опасности.

Именно поэтому Демид Зубов был так дерзок в начале сражения, и так спокоен все время при своем мнимом отступлении от стен «вагенбурга»… Теперь стало понятно, что все его действия были тщательно продуманы и срежиссированы заранее. Он сознательно шел на риск, принимая бой с превосходящими силами противника, зная, что в нужный момент получит подкрепление и поддержку. Его кажущееся безрассудство и беспечность были лишь маской, скрывающей железную волю и холодный расчет опытного стратега.

Весь его план строился на том, чтобы заставить нас поверить в свою слабость и неуязвимость, увлечь погоней и окружением, выманить из «вагенбурга», а затем нанести внезапный и сокрушительный удар на открытом пространстве. И этот план сработал безукоризненно. Мы попались на удочку Самсонова и Зубова, как доверчивые рыбки на блесну опытного рыбака. Мы сами загнали себя в ловушку, растянув свои силы в стремлении добить противника. А теперь пришло время расплаты за нашу самонадеянность и недальновидность.

Авангард Самсонова, как только восстановил мощности после прыжка, сходу ударил по эскадрам коалиции, которые в это самое время шли на окружение кораблей Зубова. Удар был стремительным и сокрушительным, как падение метеорита на незащищенную планету. Наши эскадры, застигнутые врасплох и лишенные прикрытия, не смогли оказать достойного сопротивления и организовать эффективную оборону. Дивизии, огибающие эскадру Демида Зубова с «флангов» не выдержали столь стремительной атаки и в беспорядке побежали под защиту основного флота Птолемея.