— С радостью принимаю ваше предложение, — вытянувшись по стойке, я отдал честь командующему, — и всеми силами постараюсь оправдать столь высокое доверие…

— Вот и прекрасно, — обрадовался Птолемей, пожимая мне руку, — вы можете немедленно приступать к своим обязанностям…

Место действия: столичная звездная система HD 23550, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Воронеж» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется союзной коалицией.

Точка пространства: орбита центральной планеты Воронеж-4.

Дата: 27 мая 2215 года.

Еще через двое суток Большому союзному лагерю подошел Карл Юзефович во главе своего сильно поредевшего авангарда. С мрачным и усталым видом он вывел из гиперпространства всего лишь тридцать кораблей, оставшихся от некогда внушительной и могучей эскадры Балтийского космофлота. Видавшие виды крейсеры и линкоры несли на себе отметины недавних ожесточенных сражений — обуглившиеся пробоины в бортах, оплавленные плазменными залпами орудийные башни, помятые и искореженные сопла силовых установок.

Командующий Юзефович, резким движением поправив парадный мундир, увешанный орденами и медалями за былые победы, решительным шагом направился в кают-компанию «Агамемнона», где уже ждали собравшиеся на экстренный военный совет адмиралы союзного флота.

Двери с шипением разошлись, и Юзефович, чеканя шаг, вошел в просторный зал, украшенный боевыми знаменами и голографическими портретами прославленных флотоводцев. Его цепкий взгляд обвел притихших за столом адмиралов. В воздухе почти физически ощущалось напряжение.

— Где были ваши хваленые боевые эскадры, господа! — резко, с нескрываемым сарказмом начал Карл Карлович, едва усевшись. Его голос громом разнесся под сводами зала. — Когда я в одиночку сдерживал адмирала Красовского и был заперт в этом чертовом промкомплексе⁈ Когда мои люди, теряя корабли один за другим, отчаянно бились в окружении, пытаясь прорвать блокаду⁈ Я ждал вас, верил, что союзный космофлот не бросит своих, но вы так и не соизволили прибыть к моему осажденному лагерю. И поэтому я спрашиваю, все ли мы сражаемся за одно дело, за нашу великую миссию, или каждый ведет собственную войну⁈

Обведя суровым взглядом притихших адмиралов, Юзефович сжал кулаки. Никто не решался ответить, потупив глаза под тяжестью обвинений. В зале повисло гнетущее молчание. Наконец, первым нарушил тишину Птолемей Граус.

— Карл Карлович, поверьте, я прекрасно понимаю ваши чувства и вашу боль, — произнес он примирительно, откинувшись на спинку кресла. — Никто здесь не сомневается в вашем мужестве и самоотверженности, как и в мужестве ваших «балтийцев». Но, прошу вас, не будьте столь строги и категоричны в выводах. Мы не оставили вас в беде — эскадра была послана к вам на помощь, но, к несчастью, попала в хитроумную засаду врага и вынуждена была с тяжелыми потерями отойти, спасая остатки кораблей. И, кстати, именно благодаря этому Красовский ослабил давление на вашу базу, перебросив часть сил на перехват эскадры контр-адмирала Веневитина. Что, в конечном итоге, и позволило вам вырваться из смертельной ловушки. Чему, безусловно, все здесь присутствующие несказанно рады…

Граус примолк, внимательно вглядываясь в лицо Карла Карловича, пытаясь уловить его реакцию на свои слова. Но Юзефович лишь скривил губы в горькой усмешке и издал резкий неприятный смешок:

— Да уж, конечно, рады. По вашим кислым минам, господа адмиралы, я это прекрасно вижу, можете не притворяться. Возможно, кроме вас, уважаемый первый министр, остальные скорее разочарованы тем, что я все-таки избежал гибели и вновь стою перед вами. Многие бы предпочли видеть меня безвестно сгинувшим в бездне космоса, чтобы не мешал вашим амбициозным замыслам. Не так ли, господа высокие имперские военачальники⁈

Карл Карлович обвел тяжелым взглядом напряженные лица адмиралов. Те старательно делали вид, что увлечены изучением голографических карт и схем, избегая встречаться взглядами с разгневанным Юзефовичем. Однако нашелся смельчак, рискнувший вступиться за честь военного командования.

— Не стоит быть столь категоричным в суждениях, сэр, — осторожно заметил вице-адмирал Джонс. — Я, например, в самом деле очень рад вашему чудесному возвращению живым из логова врага. В отличие от моих коллег из Северного космофлота, я высоко ценю ваши заслуги и искренне восхищен вашим космофлотоводческим талантом и силой духа ваших экипажей. И уверен — очень многие в союзной эскадре думают так же.

Услышав эти примирительные слова Джонса, Юзефович ничуть не смягчился. Гнев в его взоре уступил место пренебрежению.

— Ах, оставьте, Джонс, сейчас не до ваших шуток, — раздраженно отмахнулся Карл Карлович, одарив американца таким взглядом, словно тот был непрошеным гостем на этом совете и вообще пустым местом. Несмотря на все заслуги адмирала Джонса, Юзефович, как и многие из здесь собравшихся, по-прежнему относился к нему как к чужаку, не понимающему всей сложности положения дел в Российской Империи.

Слова Юзефовича вызвали недовольный ропот среди адмиралов-«северян». Многие из присутствующих и без того не слишком почитали гордого и своенравного командующего Балтийским космофлотом, а после столь пренебрежительного и высокомерного ответа Илайи Джонсу и вовсе перестали воспринимать его всерьез. По залу пробежал неодобрительный гул, адмиралы многозначительно переглядывались и качали головами.

Но Карл Карлович, казалось, ничего этого не замечал. Пылая праведным гневом, он вскочил со своего места и, опершись ладонями о стол, наклонился вперед, обводя собравшихся пылающим взором.

— Прежде всего, уважаемые господа, я хочу напомнить вам, что мой доблестный авангард и в том числе лично я обязаны своим чудесным спасением исключительно беспримерной отваге и самоотверженности моих храбрых «балтийцев», до последнего вздоха сражавшихся под моим командованием! — с жаром воскликнул Юзефович, и голос его эхом разнесся по притихшему залу. — Только благодаря их непоколебимому мужеству и верности долгу мы смогли вырваться из той преисподней! А что касается хваленой «помощи», которую вы якобы мне послали, то, по моим сведениям, та спешно собранная эскадра состояла всего лишь из одной жалкой резервной дивизии и горстки древних гарнизонных посудин позапрошлого века. Это правда? Если так, то я хочу спросить вас, досточтимые стратеги: как, по-вашему, эта горе-эскадра смогла бы переломить ход сражения и снять осаду с моего лагеря?

Командующий перевел дух и обвел тяжелым взглядом сидящих за столом, словно бросая им вызов. Те переглядывались между собой, не решаясь вступать в спор с разъяренным Юзефовичем. Но тут поднялся со своего места Павел Петрович Дессе. Сцепив руки за спиной, он медленно прошелся вдоль стола, на ходу заговорив размеренным, чуть насмешливым тоном:

— Видите ли, Карл Карлович, по нашим расчетам, объединенных сил вашего флота и присланного вам на подмогу резерва было бы вполне достаточно, чтобы снять осаду промкомплекса и даже одержать решительную победу над эскадрой вице-адмирала Красовского, — Дессе остановился и в упор посмотрел на Юзефовича. — Или вы считаете иначе, уважаемый командующий? Неужели космоморяки Балтфлота утратили свою былую удаль?

Лицо Карла Карловича побагровело от ярости. Он резко выпрямился и, сжав кулаки, прошипел сквозь зубы:

— Да как вы смеете, Дессе⁈ Вы хоть представляете, какие силы были под рукой у этого проклятого Красовского⁈ — прорычал Юзефович, сверля адмирала уничтожающим взглядом. — Да у него все экипажи сплошь были укомплектованы ветеранами, закаленными в боях с американцами, этими зубрами космических сражений! А численность его флота практически не уступала моей эскадре! Но главное — все до единого корабли противника прошли глубокую модернизацию по последнему слову техники, оснащены новейшими полями и усиленной броней! Включая после апгрейда практически неуязвимый флагман проклятой 10-ой «линейной», способный в одиночку потягаться с целой бригадой кораблей! Это же просто чудо, что я и мои храбрые экипажи сумели выстоять в этом кромешном аду и вырваться из кольца окружения…