Следом за теневиком в залу входят гвадрейцы, один из них тащит упирающуюся Алису. Стискиваю зубы, чтоб не закричать от ярости: что она тут делает, ведь должна была ждать в покоях! Ещё трое подталкивают в спины герцогов, опутанных Тенью. По лицу Виктора стекает кровь, заливая глаза, у Адриана разбита губа, а Кристиан еле переставляет ноги — его голова то и дело падает на грудь, но запретная магия тянет его вперёд. Последним в залу входит Эмиль.
Сердце пропускает удар, когда я вижу следы проклятия на его шее, будто магия окрасила вены. Руки князя, чёрные от пожирающей тело Тени, закованы в кандалы, длинные волосы падают на грудь, а на лице всё то же безразличное выражение, так поразившее меня в темнице.
Гвардейцы толкают мятежных герцогов к дальней стене, Алиса вырывается и подбегает к Адриану, помогая ему сесть, а Эмиля подводят к Луизе.
— Какая незадача, правда? — спрашивает она то ли у меня, то ли у князя, с довольной улыбкой оглядывая присутствующих. — Позовите её величество, пусть поторопится. Нам потребуется кинжал Тени. А мы пока мило побеседуем, не так ли?
Один из гвардейцев выскакивает за двери. В зале повисает тяжёлая тишина, нарушаемая лишь мои частым дыханием. Я пытаюсь подняться, но дрожащие ноги отчаянно сопротивляются, и я чуть не падаю, путаясь в юбках.
— Пожалуйста, — хриплю я, замирая на коленях. — Отпусти Алису. Она ни в чём не виновата. Это я всё придумала. Я заставила герцогов пойти на похищение. Пожалуйста, Луиза…
Она прерывает мои унизительные мольбы щелчком пальцев: тонкие щупальца Тени обвивают шею, сдавливают так, что становится трудно дышать. Я царапаю горло в бессмысленной попытке освободиться, а теневик довольно улыбается, наблюдая за мной с неподдельным интересом энтомолога.
— Наконец-то я слышу от тебя правду! — восклицает Луиза.
Она подходит к Эмилю, магией вынуждая его поднять голову, и ведёт князя к противоположному углу треугольника, словно пса на верёвочке. Тень заставляет его встать на колени — я вижу, как угольно-чёрные щупальца проклятья тянутся от шеи к челюсти, а потом и к скуле.
Боги, что я на делала…
— Никто никуда не пойдёт, Лия, — негромко продолжает Луиза, но в тишине её слышно даже в дальних уголках залы. — Ты плохо усвоила урок. Я предлагала тебе присоединиться ко мне по-хорошему, но ты выбрала предательство. Сейчас мы будем играть по другим правилам. Внимательно слушай меня, больше повторять не стану: если ты и дальше решишь сопротивляться и проявлять глупое геройство, то Алиса, каждый из герцогов, твои родители — все они умрут мучительной смертью. Ты поняла?
Луиза поворачивается, с презрением оглядывая меня, так и не сумевшую подняться с колен.
— Да, — шепчу я, чувствуя, как по щекам текут горячие слёзы.
— И не делай из меня всемирное зло! — рявкает Луиза. — Ведь от тебя требовалась такая простая вещь! Я хотела лишь покорности, но ты всё испортила! В треугольник её.
С рук до сих пор молчащего теневика срываются плети магии. Они вздёргивают меня в воздух, словно куклу, и швыряют внутрь чёрного контура. Мужчина склоняется к моему уху и тихо говорит:
— Как всё было бы просто, дай вы Илоне убить себя без сопротивлений, не правда ли?
Вспоминаю, как чуть ли не жизнь назад он был пленником во дворце. Даже тогда он держался уверенно, а сейчас и вовсе счастлив.
— Как всё было бы просто, если бы ты сдох при побеге, — зло шепчу я, за что получаю удар Тенью, от которого темнеет в глазах.
— Не торопись, она мне нужна, — останавливает своего подельника Луиза. — Потом, когда всё закончится, я отдам её тебе. Если выживет, конечно.
Закашливаюсь, опираясь обеими руками об пол. Изо рта капает кровь, меня тошнит, руки покрываются гусиной кожей от озноба. Проглатываю кровь и замечаю, как горит взгляд теневика. Кажется, умереть — не самая плохая идея, лишь бы не видеть пляшущее в его глазах безумие.
— Ты обещала сохранить ей жизнь, — вдруг говорит Эмиль. Голос князя — злой, презрительный — эхом разносится по всей зале. — Лия сделает то, что ты хочешь, но не смей оставлять её этому ненормальному.
— Ох, дорогой, неужели ты не понял? — преувеличенно удивлённо вопрошает Луиза. — Твоя девка спутала мне планы — а значит, ты оказался недостаточно убедителен вчера в темнице. Радуйся и благодари богов, что я лишь накажу её за непослушание, а не разорву на тысячу кусков. Не тебе ставить условия. Вы все, в том числе твой беспутный братец и дражайшая матушка — в моей власти.
Её воодушевлённую речь прерывает грохот распахивающихся дверей. В залу влетает Катарина. Белокурые локоны, обычно уложенные в аккуратную причёску, растрёпаны, на щеках пунцовые пятна, делающие милое личико императрицы болезненным.
— Как ты посмела! — верещит она. Её лицо перекошено от злости. — Вызывать меня, словно простую служанку?! Я всё ещё твоя императрица, Луиза, не забывай своё место!
На миг меня охватывает страх. Сейчас Луиза махнёт рукой, и проклятый разорвёт глупую Катарину на части. Теневик уже подбирается, готовясь защитить свою госпожу, когда та останавливает его.
— Простите, Катарина, — полным покорности голосом говорит Луиза, подходя к пышущей яростью императрице. — Вы были правы, а я ошибалась. Лияре нельзя было доверять, как вы и говорили, она предала нас обеих.
Ну конечно, я во всём виновата! Ладони сами собой сжимаются в кулаки. Интересно, сколько времени потребовалось Луизе, чтобы речами отравить душу Катарины безо всякой магии? Встречаю их взгляды — один, полный ненависти, и другой, расчётливый и злой. Со всей ясностью понимаю: из этой залы не выйдет никто. Эмиль умрёт, став проклятым, троих герцогов пожрёт Тень, Алиса сойдёт с ума от горя, а меня заставят на всё это смотреть до тех пор, пока не остановится и без того запинающееся сердце. Надежды нет.
— Вы принесли кинжал, госпожа? — почтительно спрашивает Луиза.
— За ним ушла Софья, — небрежно отмахивается Катарина, не замечая, как хмурится её бывшая фрейлина. Вмешивать в ритуал ещё и вдовствующую императрицу она явно не планировала.
— Проверь, — бросает Луиза теневику, и тот быстрым шагом выходит из залы. — Скоро всё закончится, госпожа, и вы навсегда станете свободны. Видите ли, не все ваши поданные верны вам так же, как я. — Она небрежно указывает на Виктора, Кристиана и Адриана, за которого цепляется дрожащая Алиса. — Надеюсь, вы позволите проучить этих заносчивых аристократов, когда я обрету силу над проклятыми?
Катарина будто только сейчас замечает, что кроме нас в полумраке бальной залы есть ещё люди. Вижу, как она колеблется, прежде чем неуверенно кивнуть.
— Луиза хочет лишь мести, — вдруг тихо, но отчётливо говорит Эмиль. — Она прячется за тобой, как за ширмой, Катарина. Не позволяй ей обманывать себя и дальше.
Я забываю сделать вдох. Что он делает? Зачем злит этих психопаток ещё больше? Императрица взвизгивает, как кошка, чей хвост прищемили дверью. Она бросается к Эмилю, хватает его за полы расстёгнутого мундира и трясёт, что есть сил.
— Ты! Ты такой же, как Стефан! Ты никогда меня не замечал! Я была для вас обоих пустым местом, ничтожеством, вещью! Стефан использовал меня, как последнюю шлюху, а ты… Я хотела от тебя лишь любви, а ты отверг меня! И теперь вы оба подохнете!
От неожиданности я закашливаюсь. Да когда уже принесут этот треклятый кинжал?! Новых откровений я не выдержу.
— Беспутная девка! — доносится от двери голос Софьи. Вдовствующая императрица вырывает руку из захвата сопровождающего её теневика и, подлетев к невестке, отвешивает той хлёсткую пощёчину. — Мало тебе одного моего сына, ты обоих решила захомутать!
Во второй руке вдовы зажат кинжал Света. Не успеваю я моргнуть, как Катарина, выпрямившись, вырывает оружие из рук свекрови. Время будто замирает: сталь, тускло поблёскивая в неверном свете ламп, летит Эмилю прямо в грудь, а тот даже не пробует отодвинуться. Наоборот, он чуть подаётся навстречу.
Я ахаю, понимая: он решил отсрочить ритуал, на сколько это возможно. Треугольник без влитой в него силы — просто нарисованная на полу фигура. Пройдёт время, пока Луиза найдёт новую жертву, пока снова соблюдёт все условия. Возможно, у нас получится что-то изменить, если сейчас князь пожертвует собой.
